Джеймс Оуэн - В поисках красного дракона

— Что вы имеете в виду под «чарами»? — уточнил Джон.

Дедал сложил руки за спиной и опустил голову.

— Они неумолимо переплетаются с историей «Арго», Пропавших Мальчишек и наконец с самим Питером, — сказал он. — Флейта Пана всегда обладала властью влиять, убеждать, зачаровывать. Но из всех, кто слышал ее голос, противиться чарем не могли только...

— ... дети .

— Все началось со старых богов, — продолжал Дедал. — Романтики придали историям более цивилизованный вид и задним числом сделали наши образы отличными от того, что они были призваны символизировать. Не было никаких разодетых в тоги Цезарей и Клеопатр; все они были грубыми. Примитивными. И тот, кто воплощал это в полной мере, кто вышел из самой Матери-Геи, оплетенный корнями, перемазанный землей, кто так никогда и не отскреб с себя грязь, его породившую, был Пан.

Его подвиги и проказы в буквальном смысле стали легендами, но самая известная история, связанная с ним, включает в себя происхождение его знаменитой флейты. Жила- была прекрасная нимфа по имени Сиринга [46], любимая всеми обитателями леса и всех их презиравшая. Она считала их ниже себя, а раз так, что проку обращать на них внимание? Однажды, возвращаясь с охоты, Пан увидал ее среди деревьев и сразу же влюбился. Сиринга отвергла его и убежала прочь. Пан кричал ей вслед слова, восхвалявшие ее изящество и красоту, но она не остановилась, а бежала все быстрее и быстрее. Он погнался за ней до берега реки. Там он настиг ее, и Сиринга успела лишь позвать на помочь своих сестер, водяных нимф.

Как только Пан схватил ее, нимфы превратили Сирингу в камыш, и Пан впал в бешенство. Он метался по берегу, крича от ярости, когда внезапно его внимание привлекла тихая, печальная мелодия.

Это был камыш, в который превратилась Сиринга. Когда дул ветер, камыш издавал звук, приятный уху Пана. Поэтому он взял несколько побегов тростника и смастерил инструмент, который назвал сирингой — панфлейтой — в честь той, которую он преследовал и потерял. Но Пан еще не свел счеты с нимфами. Одна из тех, кто защитил Сирингу, была восхитительной танцовщицей с милым, прекрасным голосом. Ее звали Эхо [47].

— Как Колодец, — вскинулся Чарльз.

— Не как Колодец, — поправил Дедал. — Эхо — и есть Колодец, ну или уж точно стоящая в нем вода.

Как и ее сестра, Эхо отвергала любовь всякого мужчины. Это еще больше рассердило Пана — ему дважды отказали те, кто нисколько не считался с его статусом бога. Чтобы отомстить, он приказал своим приближенным убить ее. Эхо разорвали на части и разнесли по всей Земле, и все, что от нее осталось — только голос. В качестве наказания за его поступок боги, ведомые покровительницей земли Геей, восстановили стихию нимфы и позволили ей жить в виде источника живой воды. Они даровали Эхо способность отражать сказанные ей слова и исполнять заветные желания говорящих. Затем боги лишили Пана ей ценнейшего сокровища — флейты, которую он сделал из тела Сиринги. Флейту отдали смертному, которого позвал на великое приключение Ясон.

Она попала к Орфею.

— Как же в итоге флейта оказалась у Питера? — удивился Берт. — В таком случае, подразумевается, что тут больше связей с крестовым походом времен Ясона, нежели просто название островов.

— Так и есть, — кивнул Дедал. — При Орфее «Пан» превратился в нарицательное имя. Обозначение обязанности, вида. Орфей стал первым «Паном», игравшим на панфлейте, и хотя он был искусен в обращении с лирой, именно божественный инструмент снова и снова спасал аргонавтов.

После того, как Ясон предал Медею, аргонавты рассеялись по разным уголкам Земли. К тому моменту Геракл уже не был аргонавтом, как и Тесей. Аргос, корабел, умер. А остальные продолжали жить свободными от порочного наследия Ясона. Из всех аргонавтов лишь Орфей поддерживал связь с Медеей. Он был кем-то вроде дядюшки для ее детей и тайно помог ей, когда она рассказала о своем плане спрятать мальчиков от отца.

Чего он не понял, так это того, что Медея намеревалась бросить сыновей здесь. Она не оставила их совсем на произвол судьбы, а построила себе дом на одном из близлежащих островов, но видела детей очень редко из страха, что Ясон сможет их обнаружить.

— Что за баба, — бросил Чарльз.

— Скорее ведьма, — вставил Джон.

— Золотые слова, — похвалил Берт.

— Она и правда была ведьмой, — согласился Дедал, — и по имени, и по поступкам. Она зачаровала драконов, охранявших Золотое Руно, победила бронзового гиганта Талоса, когда он напал на «Арго». Если бы она не была ведьмой, аргонавты бы сто раз погибли. Она знала это, и на этом основывалась ее ненависть к Ясону.

— Бедные мальчики, — промолвила Эвин, которая все это время молча слушала рассказ Дедала. — Чтобы отомстить их отцу, она обрекла их на судьбу хуже смерти. Вечное одиночество.

— Об этом же думал и Орфей. Он умолял Медею забрать их куда угодно, но не сумел убедить, а она была слишком могущественна, чтобы он смог пойти против ее воли. И тогда Орфей нашел другой путь. Он стал искать мальчикам товарищей, которых можно было бы привести сюда, в Подмир.

Джон потихоньку начал осознавать, куда клонит изобретатель.

— Он использовал флейту, да?

— Да. Он отправился в мир — в ваш мир — и выманил детей, чтобы те стали друзьями сыновьям Ясона. Пропавшими Мальчишками. Вот откуда пошла история о детях, похищенных из постелей посреди ночи при помощи тихой музыки, которую никто из взрослых вроде бы не слышал. Дело не в том, что они не могли ее слышать — просто она предназначалась не для них. И ребятишки просто исчезли неизвестно куда.

— Орфею хорошо удавалось скрывать свои делишки, — тяжело вздохнул Берт. — Мне многое известно о мифах и легендах, но прежде мне не доводилось слышать, что он как-то связан с пропадающими детьми.

— Под своим именем точно нет, — сказал Дедал. — Но и дети знали его под другим именем. Они сами придумали его и создали свою собственную мифологию. И в шепоте под одеялом, в самых темных уголках детской они знали, что если ночью слышишь музыку, это значит, что Король Сверчков пришел за тобой.

Берт побледнел и тяжело опустился на траву.

— Король Сверчков, — выговорил он дрожащим голосом. — Это... это Пан?

— Изначально он был Орфеем, — пояснил Дедал, — но после него многие становились Паном, и миф о Короле Сверчков переходил к ним вместе с именем.

У Одиссея было два сына от чаровницы Цирцеи, и один из них на какое-то время стал Паном перед тем, как покинуть Подмир. Также несколько поэтов и по крайней мере один художник из вашего мира носили это имя. А потом пришла пора, когда Пропавшие Мальчишки решили сами искать себе друзей, и с тех пор Пан был уже не взрослым, а ребенком.