Джеймс Оуэн - В поисках красного дракона

— Правда? — просияла малышка. Она взяла Джона и Чарльза за руки. — Мы спасем Джека?

— Конечно, — заявил Чарльз, украдкой бросив взгляд на Берта и Эвин. — Как же иначе, если нас ведет наша везучая девочка Лора Липучка?

Джон проштудировал «Историю» на предмет дальнейших шагов, которые им следовало предпринять, а остальные обследовали берег. Было решено, что разжигать костер слишком рискованно, поскольку это могло привлечь к ним внимание, а в данный момент никто из друзей и представить не мог, где находится армия автоматонов.

Лора Липучка объяснила, что великаны и Заводные люди, о которых ее предупреждал дедушка и которые, как полагали, похитили Пропавших Мальчишек, — совсем не одно и то же. Это и успокаивало, и тревожило одновременно. Значит, еще одну загадку предстояло отгадать и, быть может, с еще одним врагом столкнуться.

Берт высчитал, что камни падают с башни с интервалом примерно в час, и это означало, что каждые три дня новая дверь отправляется вниз. Таким образом, каждые три дня еще один вход в прошлое становится размытым, не поддающимся контролю, и теряется где-то в мире.

— Держитесь ближе, — предупредил Берт. — Мы с Жюлем никогда не имели дела со Временем, так что если здесь имеются какие-то ловушки, не хотелось бы, чтобы кто-то случайно в них угодил.

— Ищите рог, — внезапно произнес Джон. — Где-то здесь, на берегу, должен быть рог, вызывающий паромщика.

Вскоре Эвин окликнула их с небольшого мыса в северной части пляжа. Там, привязанная к треноге из ясеня серебряным шнурком, лежала морская раковина.

— Похоже, это он, — сказал Джон. — Кто-нибудь знает, как им пользоваться?

Эвин молча поднесла раковину к губам и извлекла из нее долгий чистый звук, эхом прокатившийся по воде.

Через несколько мгновений словно из ниоткуда явилась плоскодонка, которой при помощи длинного черного шеста правил паромщик.

На нем был черный кожаный плащ, волосы паромщика были коротко острижены. У него была бледная кожа и волосы такие белые, словно в них напрочь отсутствовал цвет, но на вид он казался не старше Джона и лицо его не выражало ровным счетом ничего. Глаза паромщика прятались за круглыми черными очками. Когда лодка приблизилась к берегу, человек приветственно вскинул руку.

Чарльз сглотнул.

— А... а вы Харон? — нерешительно промолвил он.

Мужчина кивнул:

— Так меня называли очень, очень давно. Харон, Митос, Морфей [61]... Когда-то все они были моими именами. Но сейчас зовите меня просто Килрой. Найдется монета за проезд?

Джон с тревогой взглянул на Эвин. Талос забрал их вещи вместе со всем добром, которым снабдил их Дедал, чтобы помочь пересечь острова.

— А какая вам нужна? — внезапно спросил Чарльз.

— Обычно идет серебряный талант [62], — ответил Килрой, — но сгодится любая серебряная монета.

Чарльз с минуту рылся в карманах, выворачивая наизнанку, пока наконец не нашел то, что искал.

— Ага! — победно воскликнул он. — А как вам эта?

— Ирландский фунт? — удивился Джон.

— Моя счастливая монета, — пояснил Чарльз.

— Не уверен, что подойдет, — мрачно сказал Джон.

— Вот почему я раньше не упоминал о ней, но, с другой стороны, сейчас она со мной, и это везение, нэ?

Он протянул монетку паромщику, который, даже не удостоив ее взглядом, сунул ее в плащ. Килрой шагнул назад и сделал знак остальным забираться в лодку.

Друзья расселись, без всякого видимого усилия паромщик оттолкнулся шестом, и лодка плавно скользнула по воде.

Джек проснулся в темноте.

По ощущениям он находился в небольшой каменной комнатке футов десяти в ширину и двенадцати — в длину.

Потолок был высоко над головой, на стенах были укреплены подсвечники, но кроме этого в комнате, очевидно являвшейся тюрьмой, не было никакого убранства.

В массивной двери, выше, чем Джек мог допрыгнуть, было вырезано малюсенькое окошко, забранное металлическими прутьями.

Света из коридора было достаточно, чтобы Джек смог осмотреться, когда глаза привыкли, но не более того. И не нужно говорить, что его вторая тень все еще была при нем.

— Эй! — поколебавшись, окликнул Джек. — Здесь кто-нибудь есть?

Через окошко раздался ответ, которого Джек никак не ожидал.

Песенка. Детская песенка, исполняемая детским голосом:

Джек вздрогнул. Песенку придумали дети в разгар великой лондонской чумы [63]. Эта версия была старше той, которую знал он сам, когда был ребенком — когда был ребенком в первый раз, — но не менее достоверная. Он понял это по строчке «ап-чхи». Чих был симптомом болезни — а потом чума тысячами косила своих жертв.

— Я Джек, — снова окликнул он. — А ты кто? Кто там?

Пение резко оборвалось. Раздался неуверенный девчачий голос:

— Эбби. Эбби Торнадо. Зачем ты здесь, Джек?

— Меня схватил золотой Заводной, — ответил Джек. — А когда я очнулся, то уже был здесь.

— Золотой Заводной? — послышался другой голос, на этот раз мальчишеский. — Хотел бы я на это посмотреть, да уж. А меня вот схватил обычный Заводной.

— Вы — Пропавшие Мальчишки? — спросил Джек. — Вас утащили сюда?

— Кого — да, а кого и нет, — ответила Эбби Торнадо. — Здесь столько много детей. Некоторые из Убежища, а некоторые из других мест.

— Я из Прайдейна, — сказал мальчик. — И я хочу домой!

Прайдейн. Архипелаг Грез. По крайней мере, Джек нашел кое-кого из пропавших детей.

— Почему вас сюда забрали? Что это за место?

— Это должна была быть здоровская игра, — пояснил мальчик. — Это была просто игра — вот и все.

— Мальчик в золотом плаще и с головой и рогами барана пришел к нам и сказал, что если мы поиграем с ним, то нас заберут в место под названием остров Радости, где не надо ложиться спать и можно есть пирожные и конфеты, и никто не будет нам указывать, что делать, потому что на острове нет ни одного взрослого.

— И что это за игра?

— Мы должны были вылезти из кровати как стемнеет и пойти на пристань. И когда часы пробили полночь, мы подожгли корабли.

— Зачем?! — воскликнул Джек.

Мальчик помолчал, потом ответил, и в голосе слышалось, что он и сам не уверен:

— Я... я не знаю. Музыка так сказала, вот мы и... А когда мы подожгли корабли, то стали ждать Короля Сверчков, чтобы он забрал нас на своих кораблях-драконах, и они должны были доставить нас на остров Радости, а вместо этого привезли сюда.

У Джека по коже прошел мороз. Король Сверчков. Орфей. Это многое объясняло.

— А на кораблях сюда переправили всех детей?

— Нет, — сказал мальчик. — Кого-то он оставил на кораблях, а кого-то ссадил здесь.

— Уже много дней никто не возвращался, — добавила Эбби Торнадо. — Мы есть хотим. Ты не принес с собой еды, а? — с надеждой спросила она.