Кристофер Сташеф - Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея

Наконец Ален умудрился оторвать губы, да что уж там, весь рот от последней поклонницы, и не поверил своим ушам, услышав, как мужчины по-прежнему славословят героев. Неужели ни один не возревновал? Неужели нет среди девушек, только что целовавших его, ни одной возлюбленной этих крестьянских парней? А еще он почувствовал, к изрядному своему удивлению, что получает от всего происходящего немалое удовольствие.

Его проводили к столу и усадили на почетное место. Прямо перед ним жарился на вертеле поросенок. Ален жадно вдохнул одуряющий запах, вдруг поняв, что умирает от голода.

И от жажды. Девушка вложила ему в руку кубок и прижалась ртом к его рту, и только теперь, как бы ни заблуждался на этот счет окружающий мир, язык ее огненной струйкой проник сквозь его губы.

Когда она наконец выпрямилась со счастливым смешком, принц, скрывая смущение, надолго припал к своему кубку. Там оказался свежий эль, крепкий и вкусный. Ален оторвался от кубка, чтобы перевести дыхание. Джеффри, посмеиваясь, хлопнул его по плечу:

— Пей до дна, друг мой, ты это заслужил.

И Ален пил, гадая, всегда ли так вкусен деревенский эль или только после подвига. Действительно, все его чувства словно обострились — девушки казались красивее, их щеки алее, глаза ярче и куда более манящи. Аромат жарящегося мяса был таким густым, что в него, казалось, можно впиться зубами, а волынки звучали куда пронзительней обыкновенного, заставляя ноги отбивать такт. Ален сделал еще один долгий глоток, а потом какая-то девчонка схватила его за руку и со смехом потянула со скамьи, еще одна вцепилась в другую руку. Они утащили его на зеленую лужайку и принялись отплясывать. Ален умел танцевать: он нередко наблюдал за танцующими на праздниках, а родители позаботились о том, чтобы он научился более церемонным па придворных балов. И теперь он начал медленно и неуклюже подражать движениям девушек. Потом в танец вступили другие пары, и он стал подражать юношам. У него получалось все быстрей и уверенней, он уже не крутил головой, а смотрел на свою партнершу. Глаза ее блестели, и когда она смеялась, зубы казались ослепительно белыми на фоне алых губ и языка. Ален замечал, как он все глубже и глубже погружается в водоворот танца; мысли его улетучивались, ощущения нарастали.

Затем, будто по какому-то невидимому сигналу, девушка унеслась, а ее место заняла другая. Она подалась вперед, мимолетом чмокнула принца, положила его руку себе на талию и задвигалась теми же шагами, но теперь гораздо быстрее. Он смотрел ей в глаза и чувствовал, что улыбается все шире и уже целиком отдается танцу.

Он смутно заметил, что Джеффри тоже танцует, но то был лишь мимолетный интерес.

А потом танец закончился и девушки, проводив его на почетное место, вложили в руку новый кубок. Он жадно припал к нему, а когда поднял голову, увидел рядом смеющегося Джеффри:

— Ну и ну! Разве так пьют деревенский эль? Ты тянешь его, словно редкие вина, а нужно пить залпом!

С этими словами он поднял свой кубок, задрал голову и пил, и пил, и пил, а когда наконец оторвал ото рта опустевшую чашу и со стуком опустил на стол, там не осталось ни капли.

— Да, именно так! — рассмеялся сидящий рядом парень и поднял кубок, чтобы осушить его тем же манером.

— Ну, признайся! — воскликнул Джеффри. — Разве можешь ты угнаться за этими молодцами?

— Это я-то не могу? — возмутился Ален и вновь взялся за кубок. Эль был хорош, очень хорош, однако очень скоро принцу захотелось передохнуть. Но будь он проклят, если признает поражение, а потому из последних сил все тянул и тянул этот густой темный поток, пока не опустел кубок. Он стукнул чашей по столу, с наслаждением отдышался и поразился, услышав восхищенные возгласы. С робкой улыбкой на устах он недоверчиво огляделся и рассмеялся, увидев, как все рады его веселью. Под рукой у него возник новый кубок. Сидящий напротив Джеффри поднял в приветствии свой, и Ален ощутил, как его захлестывает неистовая жажда победы. Он со звоном соединил свой кубок с кубком Джеффри, а затем, повторяя движения друга, поднял чашу и жадно приник к ней губами, хотя, по правде говоря, с куда меньшим желанием, нежели в первый раз. Опустошив кубок, принц грохнул им о стол, почти в унисон с Джеффри. Молодые люди посмотрели друг другу в глаза, и Джеффри ухмыльнулся. Мгновение помедлив, Ален ответил тем же.

И тут же место пустых кубков заняли полные, но Ален был избавлен от нового испытания, потому что одновременно перед ним со стуком опустилась доска со скворчащей свининой. Кто-то воскликнул:

— Ешь, как подобает герою! — и Ален не заставил себя ждать.

Он ел и пил, и в голове его ароматы мяса и эля мешались со звуками волынок. Все вокруг начало слегка расплываться, но это его ничуть не беспокоило, потому что крестьяне оставались такими же сердечными и дружелюбными. Он разжевал последний кусок, и одна из девушек с хохотом потащила его танцевать. Он тоже рассмеялся, будто бы сопротивляясь, а затем пустился в пляс, передразнивая извилистые телодвижения партнерши, и если она, следуя фигурам танца, прижималась к нему, ему казалось единственно правильным отвечать тем же.

И снова возникла смеющаяся физиономия Джеффри, поднимающего кубок, и Ален поднял навстречу свой, орехово-коричневый эль хлынул в глотку, затем кубок исчез, а девушка вернулась, ее глаза полуприкрыты, улыбка манит, и она прижимается к нему все крепче, так что в вихре танца уже не понять, где он, а где она. Будто пламя охватило Алена, жгло бедра, губы, везде, где сливались их тела.

Затем она протянула ему новый кубок, он осушил его и посмотрел ей в глаза, что казались огромными и манящими, губы ее были алыми и влажными, но теперь не тянулись к нему, нет, она взяла принца за руку и повела прочь от танцующих, прочь от огня, туда, где сгустилась тень, и тела их упали на мягкий папоротник, и музыка звучала все дальше и дальше, а уста девушки были теплыми, такими теплыми, и обволакивали его, прикосновения вызывали дрожь, и казалось единственно правильным отвечать ей тем же, если только это во власти его.

Весь замок бурлил, сгорая от любопытства, потому что эльфы и не думали хранить тайну. Откуда ни возьмись, в дверях кухни возник домовой и объявил о скором прибытии незваных гостей.

Корделия поспешила во двор и заняла позицию в солнечном пятне, изо всех сил постаравшись выглядеть суровой и величественной. В белом камчатном платье она была просто ослепительна; солнце блистало на золоте ее волос, со вкусом украшенных простой бронзовой диадемой.

Спотыкаясь от усталости, пропыленные разбойники ввалились в ворота. Корделия в ужасе уставилась на них. Неужели они шли всю ночь?

Передний разбойник поднял голову и, заметив ее, вытаращил глаза. Он вдруг забыл об усталости.