Кристофер Сташеф - Напарник чародея

Хосе неодобрительно покосился на экран и напечатал первую команду процедуры записи информации в новый мозг:

«Копирование мозга».

Экран опустел. Затем по нему пробежала вереница символов и стандартных заголовков:

«Загрузка черепной коробки».

Хосе крепко зажмурил глаза и покачал головой. О Марсии можно будет подумать позже. Сейчас он на работе. Ему здесь неплохо платят, и он не получит денег, если выполнит работу спустя рукава. Тогда у него вообще не будет никакой работы.

Он коснулся клавиши, которая открывает окно производственной лаборатории внизу, и напечатал:

«Проверка черепной коробки».

По экрану побежало сообщение:

«Черепная коробка загружена».

Хосе довольно кивнул: он знал, что внизу под ним, в стерилизованной белой комнате, в обитой мягкими прокладками полусфере закреплен шар из нержавеющей стали размером с баскетбольный мяч, который будет находиться в этой колыбельке, пока в него записывается главная программа. В шаре спрятан гигантский кристалл, трехмерная решетка, которая способна вечно сохранять электрические заряды, пока еще представляющий собой всего лишь старательно выращенный камень, а не абсолютно новый мозг робота.

Тем временем техник подсоединил компьютер Хосе к памяти мозга. Теперь мозг готов к получению базовых операционных программ.

На экране появилась новая строка:

«Определите маршрут».

Хосе напечатал:

«А = В =...»

«Равно». Две маленькие параллельные линии как будто что-то перевернули в нем. Хосе поразила интенсивность собственной реакции. Как все-таки сильно идея равенства, перед которой он всегда преклонялся, может взволновать его! И все потому, что Марсия опять принялась за свое сегодня утром, опять завела давний разговор о том, равны ли они в своих взаимоотношениях, как должны быть, по ее мнению. И, конечно, начав, она уже не отвяжется.

Все началось, когда жена выпорхнула из душа, а он объявил:

— Завтрак готов...

Марсия остановилась в дверях, закутанная в махровое полотенце, и бросила такой надменный взгляд, на который способна далеко не всякая женщина.

— Я не хуже тебя могу нажимать кнопки автоповара, Хосе.

Хосе удивленно посмотрел на нее.

— Конечно, можешь. Я просто подумал, что было бы неплохо...

— ...дать понять мне, что я не выполняю свои обязанности? Ты прекрасно знаешь, что женщины не должны больше готовить еду.

— Конечно, знаю. Ты мне не прислуга.

— Но и мужчины тоже не слуги, верно? — саркастически заметила Марсия.

Хосе нахмурился.

— Эй, давай не будем заводиться. Никто не должен быть ничьим слугой, так?

— Не говори глупости! — раздраженно прошипела она. — Если мужчины не будут это делать, кто тогда будет?

— Мы оба станем это делать для себя. Верно?

— Совсем неверно, — возразила она. — Как это может быть?

— Ну, если каждый готовит себе пищу, никто никому не служит.

— Итак, высокомерный и могущественный сильный пол все-таки не сможет отвертеться от черной работы?

Хосе в самом деле почувствовал себя заинтригованным.

— Значит, ты не хочешь, чтобы я время от времени готовил тебе завтрак?

Марсия, побагровев, выпалила:

— Не будь ослом! — и вылетела в спальню. Содрогнувшийся Хосе взглянул на календарь.

— Действительно, правильно предупреждали Цезаря, берегись мартовских Ид...

Он вздохнул и откусил кусочек поджаренного хлебца. Почему-то тост больше не казался вкусным.

Хосе едва успел просмотреть перечень новостей, и в тот момент, когда он нажимал комбинацию кнопок, чтобы получить подробности заинтересовавших его сообщений, Марсия появилась из спальни, безупречно одетая и причесанная.

— Декларация независимости утверждает, что мы равны, верно? — заявила она.

Хосе, захваченный врасплох, сумел лишь промямлить:

— Что... как...

— Декларация! — погрозили ему пальцем. — Но мы не можем быть по-настоящему независимы, пока связаны друг с другом. Чтобы действительно быть равными, нужно быть абсолютно НЕзависимыми. Вот что говорится в Декларации!

Хосе побледнел.

— Неужели ты это серьезно?

— Конечно! Тиран, ты мог бы позволить мне самой заказывать себе завтрак, — она откусила английскую булочку и поморщилась. — К тому же она совершенно остыла.

— Ну, ладно! Я не должен был заказывать автоповару твой завтрак! — Хосе стиснул зубы, свернул невостребованный завтрак и повернулся, чтобы бросить его в мусорную корзинку.

— Эй, ты что делаешь! — закричала Марсия. — А что я буду есть?

Хосе удивленно посмотрел на женщину.

— Закажешь новый, конечно. По крайней мере, он будет горячим.

— У меня нет для этого времени! И все из-за того, что ты считаешь оскорбленным свое глупое мужское «Я»!

— Какое отношение имеет мое глупое мужское «Я» к тому обстоятельству, что ты не переносишь холодные булочки?

— Разве я говорила что-нибудь подобное?

— Ты сказала, что она холодная...

— Но я же ее ем. А мог бы заказать мне и новую!

— Не знаю, хватит ли у меня для этого глупого мужского соображения, — Хосе повернулся, чтобы набрать комбинацию на пульте управления автоповара.

— О, теперь в ход пущен уже сарказм? — Марсия вскочила, задрала подбородок, глаза засверкали. — Скажи мне, мистер Большой Сторонник Равенства, ты с таким же сарказмом относишься и к своей священной Декларации?

Хосе воздел брови.

— Вот уж чего не было, того не было!

— Но, мой дорогой, ты нарушаешь все ее принципы!

— Ни духа, ни буквы не нарушаю.

— Неужели? А как же насчет той фразы, где говорится, что «Создатель наделил всех людей определенными неотъемлемыми правами?»

— Да я никогда...

Она заставила его замолчать.

— А Джефферсон показал, что значит «люди должны быть свободными и равноправными личностями!»

Хосе нахмурился.

— Не думаю, чтобы это вполне...

— О, конечно, придираешься к словам. Но позволь сказать тебе, мистер Всезнайка, если «люди должны быть свободными и равноправными личностями», тогда и жены должны быть свободны и независимы от мужей!

— Но ведь Джефферсон имел в виду штаты! — взвыл Хосе.

— Какая разница, что он имел в виду? Все дело в принципах! — Марсия устремилась к двери. — Пошли, мы опаздываем!

Она уселась в угол мягкого сидения и приказала компьютеру:

— Восьмая Миля и Адамс, — потом тем же тоном обратилась к мужу. — Закрой дверь.

Хосе закрыл дверь и одарил Марсию многозначительным взглядом, уговаривая себя сохранять спокойствие.

Но сегодня это могло не получиться, ибо Марсия уже заговорила вновь.

— Если принципы применимы к штатам, следовательно, они применимы к людям, населяющим эти штаты. Если Нью-Джерси независим от Англии, то и жена должна быть независима от мужа.