Светлана Тулина - Страшные сказки для дочерей киммерийца

И сразу же понял, что сделал он это зря.

После короткой заминки и обмена взглядами один из стражников через силу выдавил, что они, наверное, тоже где-то в замке. Только стражникам неизвестно — где именно. В глаза Конану он при этом старался не смотреть.

И Конан прошёл в отведённые ему комнаты, не задавая больше вопросов.

Они были лучшими, его драконы. Лучшими из лучших. Не только самыми сильными, но и самыми храбрыми тоже. Они не стали бы стоять в стороне, глядя, как обезумевший цыгу крушит всё вокруг. Они не стали бы думать, что это — не Таринтия и даже не Аквилония. Не их замок, а, стало быть, не их дело. Они наверняка полезли в самую гущу. К тому же, если бы из них выжил хотя бы один — он бы никогда не позволил охранять Конана никому другому.

Первым делом он переоделся. Благо одежды в сундуках оказалось порядочно. Правда, большинство вещей мало подходили к сегодняшнему случаю, поскольку были донельзя парадными и торжественными. Всякая шитая золотом парча или вот эта королевская накидка вроде плаща, ужасно неудобного, длинного расшитого самоцветами — её название вечно вылетает из головы. Она настолько густо усыпана драгоценными камнями и прошита серебряными нитями, что весит, пожалуй, поболее полного доспеха. К тому же все эти камешки так и норовят оторваться, жутко непрактичная вещь.

Рабы, конечно, нашли бы нужное гораздо быстрее, но звать кого-то постороннего Конану не хотелось. А посторонним был для него сейчас любой. Ничего. Справимся.

На самом дне одного из сундуков Конан нашёл то, что искал.

Кожаные штаны, потёртые от длительной носки и пара простых рубах. Он выбрал ту, что потемнее. Как смог, оттёр пояс и перевесил скрученную из серебряного блюда палицу на новый шнур — прежний слипся от крови и никуда не годился. Сверху накинул плащ, расшитый орнаментом из солнечных крестов — конечно, вещь заметная, но ночи осенних лун бывают прохладными. Особенно, если ночевать придётся вдалеке от жилья.

Свой дорожный мешок он собрал ещё быстрее. То, что нет меча — это, конечно, не слишком удачно. Но не смертельно. Опыт подсказывал Конану, что рано или поздно на его пути всегда подворачивался кто-то, у кого какой-нибудь меч обязательно был. И обычно во время такой встречи меч менял хозяина. Ну, не сразу, конечно, а после более или менее утомительных убеждений. Впрочем, самые умные сразу его бросали и убегали, не позволяя Конану приступить к показу наиболее веских доводов. Так что меч — не проблема.

Конан ещё раз прошёлся по комнатам, по очереди выглядывая в каждое окно. Во дворе догорало невысокое длинное строение, то ли сарай, то ли пристройка к конюшне, отсюда не разобрать. Слуги уже не пытались его потушить, поливали водой соседние бревенчатые стены. Воду носили кожаными вёдрами и бурдюками из колодца на заднем дворе, передавали по цепочке. Шума продолжающейся потасовки слышно не было — может быть, на этот раз и в самом деле цыгу удалось успокоить относительно малой кровью. Это радует. Хотя и странно. Обычно цыгу и малая кровь — понятия несовместимые. Куда вероятнее, что слишком толстые стены надёжно глушат звуки боя, не докатившегося пока до этого крыла.

Подумав, Конан содрал с королевской накидки горсть наиболее крупных камешков, сунул их тоже в мешок. Вообще-то, деньги у него были — они с Квентием с самого начала поездки разделили имеющееся золото так, чтобы ни один из их небольшого отряда, оказавшись по той или иной причине в одиночестве, не остался бы при этом ещё и без средств. Мало ли что в дороге случиться может? Так что золото у Конана было — полсотни золотых аквилонских империалов, пересыпанных в тщательно привязанный к поясу кожаный мешочек.

Но это было аквилонское золото.

А иногда возникает такая ситуация, когда очень желательно расплатиться чем-то менее кричащим «Вот он! Лови его!». И хотя в торговом Шеме аквилонские золотые империалы встречаются — а назовите мне хотя бы одну денежную единицу, которая не встречалась бы в этой стране купцов! — но широкого хождения они не имеют. Слишком крупная монета слишком далёкой страны… Конан захлопнул сундук и затянул лямки мешка.

Теперь он был готов. Оставалось только ждать.

Проклятье!

Он терпеть не мог ждать.

Платье мешало.

Эх, хорошо бы заставить отца самого побегать в этаком мешке по пересечённой местности, да ещё и ночью! Сразу бы понял все преимущество хороших кожаных штанов. Может, прекратил бы ругать за то, что не любит она эти платья.

Лайне не просто их не любила — терпеть не могла. Особенно, если приходилось бегать. А попробуй не побеги, когда тащат тебя вперёд, крепко ухвативши за руку, со скоростью сильно спешащего перепуганного взрослого мужчины! Хорошо ещё, что бежать пришлось недолго.

Селиг остановился у ничем не примечательных ворот и долго в них барабанил. Лайне не успела как следует отдышаться от быстрого бега в неудобном платье, в ушах у неё стучало, и потому она не слышала, о чём переговаривался король Шушана с открывшими ему наконец хозяевами. Впрочем, говорили они недолго и очень тихо, так что подслушать было бы нелегко и в обычном состоянии. Ладно, нельзя иметь всё сразу, хотя бы отдышаться удалось — и то радость.

Похоже, недолгие переговоры оказались удачными — ворота открылись, надрывно заскрипев, и хозяин, почёсываясь и зевая, повёл поздних гостей в глубину двора. Однако закравшееся было в лайнину голову опасение, что приключение вот на этом самом и завершится, не сбылось — хозяин вёл их не к дому, в котором они могли бы переждать до утра, а к пристройкам, в одной из которых Лайне с восторгом опознала конюшню.

Точно!

Скрывшись в её чёрных глубинах и погремев там чем-то, хозяин вернулся уже не один, а в компании не менее сонного и не более разговорчивого помощника. И оба они вели в поводу двух вполне пристойных коняшек. Король Шушана то ли заранее оставил здесь пару заводных лошадей на случай, если придётся покидать дворец гостеприимного Зиллаха спешно и без согласия хозяина, то ли просто купил их у владельца.

Но ликование Лайне длилось не долго — вторая лошадь предназначалась вовсе не ей.

Терпением Конан не отличался и в хорошие времена. Что уж об этой ночи говорить.

Раз пятнадцать измерив шагами обе комнаты вдоль и поперёк, он не выдержал. Сидеть здесь, в мягком и удобном кресле, когда вокруг — полная неизвестность?! Увольте. На заднем дворе до сих пор продолжается непонятная суета, может, помощь требуется, а его отправили отдыхать, как дряхлого и вконец обезножевшего старца! Нет уж, довольно.

Для начала он испробовал простое решение — подошёл к двери и попытался её открыть. Не особо удивился, когда не получилось. И не рассчитывал, в общем-то, что получится. Постучал — сначала негромко, костяшками пальцев. Выждав какое-то время и не обнаружив ни малейшего результата, загрохотал уже кулаком, в полную силу. Дверь задрожала, с потолка посыпался мусор, но других реакций не воспоследовало. Никто не забегал по коридору с паническими воплями, никто не поинтересовался, чего его величество изволит, никто даже просто не рявкнул «Не шуметь!!». Ну да. Даже охраны, похоже, не поставили. Заперли беспомощного старичка в башне — и успокоились.