Светлана Тулина - Страшные сказки для дочерей киммерийца

— Ха! — Конан сплюнул, — Я бы мог о том же спросить тебя.

Надо отдать должное асгалунскому королю-военачальнику — он не удивился и понял всё мгновенно. Обернулся к жадно слушавшему Хануушу, заломил бровь.

— Ты слышал вопрос.

Ханууш запаниковал.

— Они сами первые начали, клянусь землей-матерью!!!

Конан хмыкнул, качнул головой. Разбираться с чужими подчинёнными ему совершенно не хотелось. У них свой начальник есть, вот он пусть и разбирается. Он развернулся к выходу, на ходу коротко бросив «соколу»:

— Ключи! — и, когда тот, не поняв, протянул ему связку, досадливо пояснил: — Да не мне! Ему.

И кивнул на грозно нависшего над трепещущим Хануушем Закариса.

Двор постепенно оживал.

И не только из-за обилия стражников всех мастей, которых теперь тут было столько, что просто плюнуть некуда. Одно хорошо — трупы они со двора убрали с похвальной скоростью и сноровкой.

Видя такое количество охраны, обычные люди тоже рискнули выползти по своим мелким житейским делишкам. Из города потянулись обратно ночные беглецы, вид у большинства из них был пристыженный. Засновали туда-сюда немногочисленные пока ещё слуги и рабы. При этом тех, кто пережил эту ночь в замке, было легко отличить по вызывающе горделивой осанке и чуть ли не спесивому выражению лица. По двору бегал Тейвел, охая и причитая над понесёнными убытками во вверенном его попечениям замке и даже не подозревая, какой скверной участи он чудом избежал в это солнечное и по всем приметам счастливое утро.

— Её никто не видел.

Квентий подошёл, как всегда, совершенно бесшумно. Сел рядом, прямо на ступеньки. Зажмурился, подставляя тёплому солнцу усталое лицо. Сказал, вроде бы ни к кому не обращаясь:

— Одно радует — среди убитых её точно нет. Сам проверял.

Конан молча пожал плечами. Говорить не хотелось.

— Если она жива — она скоро вернётся. Очень скоро. Ты же её знаешь.

Конан знал. И знал, что она никогда не стала бы убегать или прятаться при виде опасности — пусть даже и такой жуткой, как пошедший в смертельную пляску цыгу или обезумевшая толпа. Её вполне могли прибить мимоходом — уже там, в городе, просто от страха. Она же маленькая, много ли ей надо? Если жива, она, конечно же, вернётся, куда бы не закинуло её шальной и дикой волной вчерашней паники. Если жива.

Заскрипели ступеньки. На внешнюю галерею вышел Закарис в неловко сидящем красном королевском конасе. Этот плащ шился на более мелкую и худощавую фигуру. Но другого пока под рукой не было, а простому люду Асгалуна следовало лишний раз напомнить, что у него теперь новый король. Правда, кидарис он пока оставил свой — из сероватого войлока, с чешуйчатым расположением золотых пластин. Этот напоминающий шлем головной убор куда больше подходил грубоватому королю-воину, чем украшенный изящными золотыми вставками белоснежный колпак его погибшего брата.

Новый король Асгалуна потоптался немного, повздыхал. Наконец тяжело опёрся о деревянные перила и заговорил:

— Конан, ты извини, конечно… Это не моё дело… но я очень боюсь. За Лайне.

Конан вздохнул. Последнее время ему часто приходилось вздыхать — слишком много вокруг оказалось человеческой глупости. Не взрываться же каждый раз, не набрасываться с кулаками. Они ж не со зла это, они как лучше всегда хотят.

— Я тоже, — сказал он мягко. — Но что изменится оттого, что мы станем бояться вместе?

Закарис ударил себя кулаком по ладони:

— Ты не знаешь Селига! А я — знаю! Хотя лучше бы и не знал. Он тот ещё мерзавец, сын шакала, и я действительно всерьёз опасаюсь за Лайне.

— Не понял? — Конан развернулся, чтобы лучше видеть. — При чём здесь король Шушана?

— Как это при чём? Он ведь ни малейшего уважения не проявил! Кинул поперёк седла, как захваченную в бою добычу, и ускакал, словно всю жизнь был служителем Бела, да не примет тот под своё покровительство его мерзкую душонку! Понятно же, что не просто так увёз — он за просто так даже не почешется.

— Селиг? — переспросил Квентий, начиная злорадненько улыбаться, — Это такой щеголеватый, с деревянным мечом? Он ей ещё брошку подарил, да?

И вдруг не выдержал, сорвавшись в ехидное хихиканье.

Конан втянул полную грудь свежего осеннего воздуха и понял, что это погожее и такое радостное утро ему действительно нравится. Вслух он смеяться не стал, хотя и хотелось. Закарис нахмурился. Сказал доверительно:

— Про этого Селига много чего болтают. Нехороший он человек. А она — совсем ребёнок, её обидеть любой может.

Квентий заржал в полный голос, почему-то неприятно напомнив хьямовскую кобылу Бестию. Конан кусал губы и жмурился. Спросил задумчиво:

— А скажи-ка мне, брат, как король королю, далеко ли от Асгалуна до славного города Шушана и хорошо ли этот Шушан укреплён? Давно поразмяться хотелось, а тут такой случай сам в руки идёт… правда, людей у меня маловато.

— Это не проблема! — Закарис обрадовался, — Я дам тебе всех серебряных и половину стальной. Жалко же малышку! Бедная девочка — одна с этим разбойником.

— Действительно, жалко! — Квентий лицемерно возвёл хитрые глазки к небу и снова захихикал. — Бедный разбойник!

— Или нет, знаешь что, — Закарис хмурился, что-то прикидывая и Квентия явно не слышал, — бери лучше стальных и бронзовых целиком, они при штурме куда сподручнее, а мне тут для порядка и одних серебряных вполне хватит! В конце концов, это же в моём замке с тобою такое непотребство произошло, и мой долг, как хозяина… надо спешить! Страшно даже представить, что может случиться!

— Ну да, ну да! — продолжал тихонько реготать себе под нос Квентий. — Арбалетный болт повстречался с яичной скорлупкой. Страшно даже себе представить, что будет! Болт — и скорлупка. Крэк…

Конан сделал вид, что не замечает мерзкого хихиканья. Но, вставая, словно бы случайно чувствительно двинул Квентия локтем в бок. Надо же меру знать, в конце-то концов! Никакого уважения к королям.

А поразмяться, действительно, самое время. Особенно, если человек так искренне желает помочь.

Он протянул Закарису руку:

— Решено. Когда выступаем?

Как ни хотелось Конану выехать немедленно и постараться перехватить шушанского короля до того, как нырнёт он в свою укрепленную норку, отъезд пришлось отложить на целый день. Приходилось признать, что Закарис прав — отряд Селига имеет фору в сутки, и догнать его не получится.

— Догнать-то можно, — сказал, приглаживая невеликую по молодости лет бородёнку, Хэбраэль, начальник «бронзовых», — малым отрядом на хороших конях, да без тяжёлых доспехов и припасов… не проблема! Особенно, если отряд набрать из моих молодцов, старики так гнать не умеют уже. У них кровь холодная, медленная.