Юрий Кузьмичёв - Рождение Ассира (СИ)

- Ксандр, все приказы выполнены, – неслышно подкрался сзади Родерик, резко вырвав меня из моих размышлений; – к выходу готовы хоть сейчас. Что делать с наследием?

- Лучшее наследие - это вы ребята, – подмигнул я Патриарху; – а вот деньги надо взять. Частично. Думаю тысяч десять хватит. Слушай, что за несуразная маскировка под крестьян? За километр видно, что вы ряженные и никогда не трудились на солнце.

- Мы можем менять оттенок кожи. И изобразить загар - это не сложно. Просто в пещерах в этом нет нужды. Да и ходим мы в том, в чем удобно.

- Понятно. Послушай, Штирлиц, – сказал я и взял его ладонь в руку; – даже полный идиот, глядя на твои ухоженные пальцы, лишенные каких-либо мозолей и грязи под ногтями, поймет что к чему. Так что, вы больше похожи на благородных, как-то надо бы будет обстряпать это дело. Рыцарями вас всех, что ли сделать или орден замутить, – почесал я несуществующую щетину, а потом передернул плечами от очередного потока холодного ветра, благо в пещере сквозняк поселился на постоянной основе; - Не знаю как вы тут жили столетиями, но у меня за несколько часов нахождения в этой норе настроение упало ниже плинтуса, и еще немного, я забьюсь в какой-нибудь грот и, напевая незамысловатые куплеты Стаса Михайлова, зарыдаю в голос, – обратив внимание на равнодушный взгляд «вампира» я не выдержал; – Родерик! Ты хоть понял о чем я говорю? А то по твоей безразличной мордашке можно подумать, что ты меня просто игнорируешь. Мыл мели Емеля – твоя неделя.

- В общем смысл ясен, – кивнул венту; – через десять минут все отобранные мной воины будут на выходе из пристанища. Только не понятно, кто такой Штирлиц. Но это было сравнением негативного оттенка. Сарказм - если позволите. Так что значения особого не имеет.

- Ахаха! А Стаса Михайлова значит и тут знают и юные вамирессы рыдают ночами на пролет под аккорды его песен?

- Я не обязан знать всех менестрелей по именам, а музыкой девушки венту не увлекаются; – пожал плечами Патриарх.

- Да, не удивительно. Я бы хорошо заплатил, чтобы увидеть венту с лютней. То еще наверное зрелище, – хмыкнул я, а потом услышал приближающийся топот сбоку и кивнул вампиру, отпуская заниматься вопросами сборов, а затем повернулся к своему другу; – Ну что, Грум? Пойдем на свет Божий! Точнее свет Создателя! Заодно по дороге расскажешь, что за отпечаток грусти на твоем челе.

- Нет никакой грусти, – тяжело вздохнул орк, покладисто следуя за мной в сторону выхода; – просто жаль, что я не родился принцем или хотя бы сыном хана племени!

- Вот это да! Ты же еще пол часа назад довольствовался быть доблестным воином. Откуда столь высокие запросы взялись в твоей зеленой головушке?

- Понимаешь, – стал объяснять орк активно жестикулируя руками; – когда ты ушел, я говорил с Ритой. Хотел поухаживать за ней. Все таки первый раз остался наедине с почти орчанкой, а я уже взрослый, но все без подруги, не то что ты. Ну и значит, я только галантно обнял ее и потянул на колени, как она шмыг и уже в углу комнаты. И спрашивает мол, ты чего, говорит, принц что ли, что всех хапаешь без спроса.

- Ааххаха, галантно обнял! А потом вежливо нагнул, – заржал я в голос, представив, как огромные оглобли орка хватают тонкую талию девушки-венту, но потом, поймав на себе обиженный взгляд зеленого, попытался стереть с лица улыбку; – ну кто же к незнакомой орчанке, да и не к орчанке тоже, сразу лезет обниматься? Это не совсем вежливо, Грум. По-другому надо! А то ты прямо как быдло какое – подошел, уронил – моя женщина!

- А как? Научи! – с надеждой взглянул на меня великан, а я подумал, что из-за его размеров иногда забываю, что по сути он еще совсем пацан; – У меня просто…. Понимаешь, никогда еще ни за кем не приходилось ухаживать. А ты вон как! Одну декаду как в миру и уже две самки! Расскажи, как?

- Как, как. Хрен его знает как. Стечение обстоятельств! Я сам никого под венец не тянул. Ну, да ладно, – махнул я рукой; – Записывай или запоминай, папа Ксандр расскажет тебе тайну покорения женских сердец. Значит, одеваешь камзол с галстуком, шляпу широкополую и рубаху по ярче, в одной руке букет цветов, в другой лютня. Подходишь, даришь букет, встаешь на одно колено и, так небрежно перебрав рукой по струнам, поешь ей песню! Если дама улыбается и продолжает слушать – можешь галантно обнимать и вести в спальню, а если дала лютней по башке, то видимо либо букет неудачный, либо певец ты хреновый. Просто же не понравиться девушке такой красавец орк как ты не можешь? Значит учишь другую песню и по той же схеме, – закончил изливать поток сознания я на энергично кивающего орка, а потом мы вышли под свет лучей огромного палящего солнца, пробивающего багряными лучами полотно жидких серых облаков. Я вдохнул полной грудью свежий горный воздух, выгоняя из легких затхлость и сырость пещер. Все-таки нам везет, что давно нет дождей, хотя середина осени для них самое время. Тут хоть месяца и называются по-другому, но количество примерно тоже, только состоят они из четырех декад, потому год примерно на четверть длиннее Земного.

- Ксандр. А что такое галстук? – подумав с минуту, решил поинтересоваться орк, – и еще. Я не умею играть на лютне. Лишь секирой могу вырезать музыку боя!

- Да ты поэт, насколько мясник может быть поэтом! Галстук - это такая тонкая полоска дорогой материи, халифатского шелка например, которая наматывается вокруг шеи кругом и висит одним из концов до пояса, – объяснил я как мог; – а играть уметь не обязательно. Вон, в трактире поймай барда какого-нибудь и тащи с собой. Он тебе сыграет музыку, а ты пой, – отделавшись от довольного таким легким выходом из ситуации орка, я подошел к краю обрыва и посмотрел в сторону степи. Тысячи километров изумрудного моря простирались до самого горизонта и, казалось, заканчивались на краю земли. И не поверишь, что где-то там, далеко, северная, единственная на этот материке, империя. Рабовладельческая, кстати. На южной стороне степи таким в открытую грешили только Халифат и Эмират, что близ пустыни Корчи. В других странах была, разве что только, долговая кабала. Хотя с учетом бесправности простонародья, коего было процентов этак 95 в соотношении с благородными – свобода смотрелась несколько аморфной. Вроде и не раб, но если косо глянешь на какого-нибудь, хоть просто рыцаря, можешь быстро обнаружить петлю на шее или кусок стали между ребер. И цена твоей жизни – монета, в виде коронного штрафа. Золотая правда, но когда окажешься за кромкой этот факт не сильно утешит. Вообще, правовое устройство на этой части материка было довольно слабым и безграммотным. Было три основных типа законов. Это коронные – издаваемые королем и обязательные к исполнению на всей территории королевства, законы духовные имели ту же сферу действия, но, в отличии от первых, рассматривались судом духовенства. Составы судов ежегодно утверждали кардиналы герцогств. К примеру в Кремоне таких было семь, Все они образовывали «Совет Кардиналов» избирая раз в три года Декана совета. Руководил же всей системой Церкви Создателя Великий епископ (что то типа Папы) из резиденции в Валенции, столицы королевства Вали, что располагается на юге Кремона и граничит с Халифатом. Ну и, возвращаясь к законам, был еще и третий тип. Законы, вроде как, локальные. Это весь спектр указов знати на своей земле, на которой те были практически полновластными хозяевами. И чем ниже рангом был феодал – тем обычно сумасброднее. Из уроков истории память юного Ксандра хорошо вычленила момент, что количество баронов во всех королевствах, отказавшихся от права «первой брачной ночи», можно было пересчитать по пальцам одной руки. Это не значит, что благородный бегал со спущенными штанами от одной свадьбы к другой. Все было гораздо проще. Невеста, после выражения намерения в церкви на брак, обязана была сама явиться в замок своего феодала и, либо возлечь с ним или еще с кем на ложе, либо (если была дурна собой и никому не нужной) ехать обратно. В любом случае, без соответствующей бумаги духовенство у простонародья браки не заключали. И народ, кстати, совсем не роптал на такое явное ущемление их свобод. Считалось наоборот большой удачей понести от хорошей крови. В общем, помесь всевозможных видов законов, зачастую бредовых и противоречащих друг другу, порождала дикий хаос в местном судопроизводстве. Судьи банально принимали решения, которые им были удобны, находя нужные указы в покрытом пылью ворохе интеллектуального труда законотворцев, собранном за века. Ведь отменять большинство норм короли и феодалы просто забывали.