Юрий Кузьмичёв - Рождение Ассира (СИ)

- Мда. Этого Тура можно понять. Никому не понравиться быть рогоносцем, – хмыкнул я, почесав между ушей своего Ветерка.

- У него нет рогов. С чего ты назвал его рогоносцем?

- У нас в, эмм, Ассири рогоносцами называют тех, кому изменила женщина. Был один правитель, который тем мужчинам с чьими женами спал, разрешал охотиться в своем заповеднике, в смысле королевском лесу и обозначали эту привилегию на гербе оленьими рогами.

- Тогда понятно, – рассмеялся старик – Тура понять можно. Особенно, учитывая тот факт, что полюбовник его невесты мог бросить Туру вызов на поединок и, победив, забрать женщину по заветам предков.

- Так почему он этого не сделал?- удивился я; – выходит она убежала с трусом?

- Так да не так, – неопределённо покачал головой орк, задумчиво проведя пальцем по желтым клыкам; – Тур один из сильнейших воинов юга степи. Он подобен первым великанам. Огромен и ростом в два с половиной метра. Лезвие его секиры в метр. С таким биться – верная смерть. Но зато шанс умереть в бою, а значит парень мог оказаться в чертогах Харума в костяном дворце Хель, который прирастает костями убитых противников. Так что да, он трус.

- Разве орчанки не ценят именно храбрость? – наобум спросил я, потому как орчанок никогда ранее не видел и уж тем более ничего о их вкусах не знал.

- Бабы, – пожал плечами орк; – ценят конечно, но кто ж их поймет? Упорно следуют тому, что втемяшилось им в голову. А спросишь напрямую почему так поступила, а не эдак – ответят, что чувствовала так и все.

- С чем мне предстоит столкнуться в этом племени, Грых, – перебил я рассуждения орка; – помимо баб, естественно. Пока не до них.

- А зря, - мечтательно рыкнул орк; – орчьи девушки не уступают человечьим. Клянусь Харумом, у них есть за что ухватиться. Воинов где-то 280 секир, еще женщины, дети и старики. Всего племя чуть меньше семи сотен особей. Главный вождь Дром волевой, опытный орк, ушедший из племени, спасая своего младшего брата от суда. Понимает, что племя больше в степи жить не сможет и ищет покровительства, но под слабую руку пойти честь не позволит. Шаман Чалык очень старый и мудрый, единственный кто не был изгнан из племени, а пришел просто помочь покинув Совет Великих Шаманов добровольно. Но на то они и шаманы, им слова никто не скажет и изгоем не назовет. Именно от него будет зависеть примет он тебя как сына Харума или нет. Думаю обнюхает тебя и рассмотрит с головы до пят, в хрониках указаны рисунки на спине у Великого, я так понимаю у тебя они тоже есть? - получив мой утвердительный кивок, орк заключил; – значит проблем не будет.

Рассвет порадовал ясным небом и ярким багровым диском солнца, встающего из-за горизонта и освещающего, превратившиеся в жижу от бесконечного дождя, просторы степи. Невысокий, трехэтажный форт с широкими воротами, но полностью разрушенными стенами вокруг основного здания, явно не мог вместить в себя всех желающих и зеленые воины остались снаружи, поставив шатры, самый большой из которых принадлежал шаману и был прямо в центре. Жен же, детей и стариков отправили под крышу форта. Скинув с себя промокший плащ с капюшоном, я въехал на место стоянки орков, ловя на себя любопытные взгляды. Наверное со стороны мальчишка с щенком на руках смотрелся не очень впечатляюще, если только ты не молодая девушка, но слабый пол отсутствовал и некому было оценить мой романтический образ. Великаны пожирали меня глазами и надежда в них сменялась призрением.

- Возрадуйся славный народ орков, – вперед выехал Грых и поднял вверх обе руки; – я вел вас под защиту людского аристократа, а привел к сыну Харума, – вещал на орчьем отец Грума, а его сын рядом со мной переводил; – да он юн как и его конь и щенок. Но он готов принять каждого орка под свою сильную длань. Он даст шанс стать в строй его победоносного войска и привезти наш славный народ к силе и процветанию, – по мере его залихватской тирады орки стали рассматривать меня еще более пристально, малыш Ану забавно крутил головой, сидя на моих руках, а в лагере стояла мертвая тишина. Видимо орки не знали как реагировать на столь разительное отличие того о ком слышат, и того кого видят.

- Доблестный, Грых. Твои слава сладки как весенний ирбис, но правдивы ли они? – донесся хриплый неприятный голос, вышедшего из палатки низкорослого старого орка с костяными бусами на шее и высоким резным посохом в руке; – проходите в мой шатер, мы будем говорить.

В палатке нас уже ждал взрослый орк, сидящий возле большого медного котла на триноге по турецки, Грых кивнул ему как равный равному и мы всей компанией присели на ковер полукругом.

- Вы очень неплохо подготовились, дорогой мальчик, – ехидно заскрежетал шаман, косясь на малыша Ану, устроившегося у моих ног; – конь, пес и ваш внешний вид – все как в хрониках. Да и ваше явление именно к изгоям степи ход замечательный. Только это все равно не делает из вас сына величайшего Харума. Но если вы настаиваете, то я, так и быть, проверю вас из уважения к Грыху.

- Уважаемый, Чалык я оказался в этом мире недавно. Откуда я прибыл я не имею понятия, но занял тело баронета Ксандра в которого ударила молния, – с этими словами я встал и стал скидывать с себя панцирь и рубашку, оголяя торс; – после этого у меня почернели глаза, а спина превратилась в одну сплошную вязь рун из первоязыка, так что мне самому интересно больше узнать о себе, потому готов к любым проверкам, – шаман сглотнул и поднявшись стал водить своей скукоженой ладонью по моей спине, бормоча что то на орочьем.

- Поразительно! Такое повторить просто невозможно. Любого разумного бы просто убило, – заскрипел он на общем, а потом, немного успокоившись, вновь присел на свое место и стал бегло водить пальцами по своему посоху. Через несколько мгновений бестелые размытые пятна стали вылетать из его навершия и кружить вокруг меня, пытаясь укусить будто мошки. Моя аура после каждого касания духа (мне подумалось, что это были именно они) разгоралась золотым все сильнее, малыш Ану утробно зарычал, а его глаза окрасились в ярко красный цвет, и со стороны могло показаться, что в его глазницах разгорались два кострища в объятиях кромешной тьмы. Шаман прекратил бормотать свою мантру и духи растворились в воздухе, только сейчас я заметил, что на месте глаз у шамана были лишь белки. Моргнув, орк вернул нормальный облик и стал в восхищении пялиться на меня, а эмоциональный фон сменился на обожание и надежду.

- Харум, воистину ты не бросил свой народ в трудный час, – бухнулся на колени старик и стал бить мне поклоны, что быстро остудило злость внутри меня на хитреца Грыха удивленные глаза которого были как чистосердечное признание подтверждающее, что он понятия не имел пройду ли я проверку.