Екатерина Горбунова - Вопреки обыкновению (СИ)

- Это же, наверное, очень дорого!

Жюль почти насильно вложил в руку Мирры загадочную обманку:

- Не дороже, чем жизнь. Я себе еще найду, если повезет.

Драконица уставилась на предмет, зачарованно наблюдая, как он неуловимо меняется на ее ладони, рассеивая вокруг себя тепло и едва уловимый аромат экзотических цветов. За этот долгий день это был второй подарок. Мирра спрятала его за пояс, к зажиму принца.

- Спасибо! - с душой поблагодарила она.

Было видно, что Жюлю приятно. Однако он сморщился, словно проглотил кислое, и пробормотал скороговоркой:

- Но ты не воображай ничего. Вором родился, вором и подохну. Тебе было интересно, как я оказался в том тупике? Увидел принца, решил поживиться. А тут эти громилы налетели. Меня бы как свидетеля точно прихлопнули, если бы я защищаться не стал.

Выпалив свою исповедь на одном дыхании, парень развернулся на пятках, схватил просушенный тюфяк и скрылся в дверях замка.

Мирра осталась на улице, на миг потерявшая дар речи от неожиданного признания. Ну, хорошо, это хотя бы что-то объясняло. Она пожала плечами и пошла следом за своим гостем.

Жюль или очень быстро заснул, или притворялся, потому как от его храпа хотелось заткнуть уши и побыстрее сбежать. Девочка вздохнула, едва глянув в сторону закутавшегося в одеяло парня, и ушла в свою комнатушку.

5.

Сначала Мирра очень долго не могла заснуть, потом погрузилась в подобие сна, в котором весь предыдущий день повторялся и повторялся; доходя до момента, когда она оказывалась в руках Жюля после падения, он начинался заново. Это насчитывало бесконечное число раз. Во сне не менялось ничего. Все, словно марионетки в кукольном театре, выполняли свою безупречно заученную роль, не допуская вариантов действия или диалогов.

Проснулась девочка разбитой и уставшей. Сквозь занавеси на окне пробивался солнечный свет. Один особенно настойчивый луч прочерчивал свой путь по подушке, прыгал на растрепанные волосы, заставлял жмуриться, скользя по ресницам и никак не желал уходить. Драконица села на постели, недовольно хмурясь. Ночная рубаха измялась от бесконечного ворочания по простыням. Одеяло сбилось комком в изножье.

Мирра пригладила пятерней кудряшки, переоделась в платье и вышла в кухню.

- Завтракать будешь? - приветствовал вопросом Жюль.

Его сияющий вид выступал доказательством того, что сон парня был, в отличие от ее сна, безмятежен и легок. Гость снова, видимо, нахально порылся в припасах хозяйки и показывал свои кулинарные навыки. На сей раз что-то довольно аппетитное шкворчало на сковороде.

- И тебе доброе утро, - ответила девочка, зевая. - Ты решил меня откормить?

- Нет, просто сам люблю покушать, - улыбнулся Жюль. - А уж если не на скорую руку - вообще обожаю!

- Твоя мама, часом, не была пленницей дракона и любительницей посочинять книжки? - Мирра как-то совершенно неожиданно для себя вспомнила кулинарную книжку, некогда подаренную магом Флапом.

- А Мракнесущий ее знает, - пожал плечами парень и поставил сковородку на стол.

Омлет, приправленный травками, пах изумительно, пузырился солнечными кругляшами и манил побыстрее воспользоваться столовыми приборами.

- Ты что, не знаешь свою маму? - но девочка гораздо больше заинтересовалась реакцией своего гостя.

- Как-то не приходилось с ней встречаться, - он с видимым усердием накинулся на блюдо, но, несмотря на все старания, было явно, что есть ему расхотелось.

- Все мы хотя бы раз встретились со своей родительницей, при появлении на свет, - Мирра дотянулась до его руки, лежащей на столе, но прикосновение только разозлило парня.

Жюль вскочил на ноги и заметался по кухне. Слова лились из него ядовитым потоком и пробуждали сочувствие.

- Ну, уж поверь, если существовал способ с помощью которого я мог родиться как-то иначе, моя матушка бы им воспользовалась. Мне не было еще дня от роду, когда я очутился на пороге сиротского приюта, абсолютно голый и голодный. Нянька выкармливала меня, как котенка. Я носил одежду уже и так заношенную более старшими детьми. Меня шпиняли такие же, как и я сироты, потому что у них когда-то была семья, или хотя бы пеленка в которую их завернули, прежде чем оставить на каменных ступенях. Лет до трех у меня не было имени, каждый называл так, как хотел: кто - щенок, кто - сосунок, кто просто "эй, ты". А потом меня отдали в учение к дядюшке Ласу. Потому что я был худым и юрким, мало говорил, но все понимал. Первым делом меня назвали Жюлем, дядюшка любил короткие имена, а потом пообещали, что за каждый срезанный у добрых людей кошелек мне будет причитаться большая миска похлебки. Ты думаешь, я мог отказаться?

- И это происходило в нашем королевстве? - девочка, живя в своих развалинах даже не подозревала о существовании сиротских приютов и специальных школ для обучения воровству.

- Это происходило в Империи, - в первый раз улыбнулся парень, но как-то криво и зло, что никаких добрых чувств эта улыбка не вызывала.

- Ну, - Мирра немного растерялась, - в конце концов, твоя мать подарила тебе жизнь, а не придушила при рождении.

- Видимо, я должен быть ей благодарен за это? - он приподнял одну бровь.

Потом вдруг успокоился, сел за стол и продолжил свой завтрак. Как успела убедиться драконица, жалости к себе молодой человек не терпел. Да, девочка и не знала, как можно поддержать человека в подобном случае. Особых проявлений материнской любви Мирра тоже не помнила, но ведь мать как никакзаботилась о ней, была рядом. Просто неизбывная печаль мешала женщине проявить ласку.

Девочка тихонько вышла из кухни, и направилась к нише с материнским прахом. Потребность прикоснуться к запечатанному кувшину оказалась довольно сильной. Мирра погладила пальцами его шероховатый бок. Внутри сухо шуршали блестящие чешуйки, словно шептали что-то неслышное обычному уху. А потом глиняный сосуд вдруг закачался и рухнул на пол со своего небольшого постамента. Девочка просто ахнула над его черепками и рассыпавшимся во все стороны содержимым. А потом расплакалась. Прах матери смешался с острыми осколками и ранил пальцы. Мирре казалось кощунственным воспользоваться метлой, поэтому она кропотливо принялась собирать все в одну кучу, отбирая частички кувшина и откладывая их в сторону. По щекам текли невыплаканные досель над останками слезы. Переливающиеся чешуйки казались так же немного влажными на ощупь, словно и мать плакала тоже. Теперь нужно было искать для них новый сосуд, желательно покрепче.

Девочка с некоторой опаской посмотрела в сторону другого кувшина, в котором был запечатан Лазарь. Надо быть очень осторожной, собрать разлетевшийся пепел будет намного труднее.

- Чем занимаешься? - вопрос Жюля прозвучал неожиданно и громко. Эхо голоса разнеслось по коридорам, заглянуло во все щели, нырнуло во все провалы и проемы, а потом растеклось где-то внизу, куда человеку хода не было.