Макс Каменски - Вера

Ванна была полна крови, в которой плавало умело изрезанное тело тропоса. Главное, что умело! Дарлингу пришлось долго практиковаться, но теперь он владеет искусством пыток не хуже Инквизиторов её Матери Церкви!

А где же жалость? Где хоть какие-то намёки на сострадание?

Всё есть, всё есть… Ему, ученику одного из мудрейших философов и науковедов, далеко не по сердцу мучить железками других существ… и, мало того, лишать их жизней! Он не испытывает удовольствия при процессе, более того, он затыкает уши заклятием глухоты и накрывает своё зрение магической завесой видения, при которой все вещи представляются в своих наибольших составляющих, а не в естественных формах, то есть тело кажется сбором сосудов, органов, и прочего. Так легче воспринимаются живые существа. Надрез по одному сосуду, другому… Удаление сухожилия, кости, органа…

Да, он, Дарлинг, спорил с мессиром Даратасом о справедливости, о равенстве, о правде. Да, он говорил об унижении его народа. Да и, собственно, своей персоны, которая из-за дискриминации подобных ему существ лишена возможности получить статус в обществе. Но! Не будем путать философию, политику, человеческое несовершенство и её госпожу Магию! Это слово заставляет трепетать сердце. Она – путь к свершениям! Она – путь к прогрессу, к развитию. Возможно, она – путь к примирению человека и других племён! Всё возможно в этом мире при помощи волшебства. Только стоит познавать все его многогранные проявления. Пускай и такие, как некромантия, которая неизбежно оставит чёрный отпечаток на душе.

Но! Отдыхать нельзя! Ловец сейчас на самом пике активности, и нельзя долго находиться под его влиянием – есть опасность, что чудо-игрушка высосет силу и у своего хозяина.

Гоблин отложил небольшой нож, который он задумчиво вертел в руках, и, сняв заклятие временной глухоты, направился к клетке.

– Будь ты проклят, сволочь! – рявкнул самый крупный цианос, самый говорливый и самый бойкий из невольников. Маленький маг сразу пожалел, что открыл слух. – Продажный служитель тьмы!

– Ну, ну! – обиженно проговорил гоблин. – Я далеко не некромант. Я всего лишь практикую. Так, так. Значит, трое осталось. Ну что ж, кто же будет следующим… – Дарлинг прищурился на один глаз, изображая сильную думу при выборе жертвы. Один из цианосов не выдержал и завопил, прося о помиловании. – О! Вот и отлично. Сам вызвался. А ну-ка – Х’шастра! – и пленники упали на землю, не в силах сделать хотя бы какое-то движение, кроме глухих стонов и неразборчивых проклятий. – Сувистар’ Нат-ре’лит! – скомандовал Дарлинг, и одного из пленников невидимые магические потоки подняли вверх. – В ванну…

Обездвиженного узника понесло по воздуху прямо в ванну для пыток.

– Ах, проклятье! Стоп! – рявкнул Дарлинг. – Там же ещё прошлый. Сувистар’ Нат-ре’лит! – убрать труп!

Пока новая жертва висела в воздухе, те же невидимые потоки вытащили из ванны окровавленный кусок мяса, с которого потоками текла кровь, и подняли в воздух. Дарлинг мысленно поблагодарил Госпожу Магию, что для него всё выглядит по-другому. Для него кровь – миллиарды крошечных телец, сложившихся в большую материю. Выглядит не столь отвратительно.

– Зарта-наре-Матурас! – произнёс гоблин, выкидывая вперёд щепотку магического порошка, и тело в воздухе загорелось ярким пламенем. Ещё секунда – и на пол упал прах. Магия испепеления – любимая игрушка инквизиторов. – Вот теперь клади.

И вновь скучная и противная работа…

Прошло часа три, и в ванне лежал последний пленник. Тот самый бойкий и храбрый.

Дарлинг методично вычищал инструменты от крови предпоследнего цианоса, который, кстати говоря, жутко хотел жить, и своим сопротивлением смерти дал неплохой заряд.

– Зачем это тебе, урод? – вдруг молвил невольник. Надо же! Сохранил возможность говорить!

– Что именно? – сухо бросил гоблин.

– Наши муки и наши смерти? – прохрипел цианос.

Гоблин в сотый раз за сегодняшний день сделал тяжкий вздох, выпустив большой клуб пара изо рта (в помещении было жутко холодно из-за пожирающего живительную силу Ловца), отложил в сторону скошенные ножницы, и, посмотрев в глаза пленнику, медленно проговорил:

– Как ты не поймёшь, глупое существо, мне совершенно не по душе эти мерзости. Проблема в том, что я провожу эксперимент, связанный с использованием тёмной силы, а она, как ты знаешь, невозможна без убийств, пыток, и прочих неприятных вещей. Я учёный, и смотрю на мир сквозь призму… К сожалению, пришлось загубить девять жизней. Я жутко сожалею, поверь… Моё сердце будет разрываться всю жизнь при воспоминании содеянного, но я заглядываю чуть дальше за занавес времени и пространства. Если сегодня всё удастся, мы сделаем огромный шаг в эволюции, мой несмышлёный друг. У нас появится бесценная возможность начать реальное, прикладное изучение глобальной проблемы всего живого – смерти! Мы совершим первое приближение к тому, чтобы подчинить себе это непонятное явление, и, кто знает, сделаем первый шаг на пути к богам, которые потешаются над нашей беспомощностью перед костяной старушкой… – Гоблин отвёл взгляд от полоумного лица цианоса и повернулся к Ловцу, источавшему чёрный туман, стелившийся строго вокруг цилиндра по очертаниям шестиконечной звезды. – Эта вещь сейчас переполнена громадной мощью, которую дали смерти всех восьми пленников. Такой мощью можно искромсать горы Палантагира или изменить русла реки Диомы, Нирей. Но мы не станем тратить сию бесценную силу на пустяки. В тот миг, когда твоя душа станет покидать тело, я уловлю канал её исхода, и попытаюсь прорваться сквозь астральную материю. Туда, в междумирье, и, быть может, даже далее. Представь что будет, если я обнаружу сосредоточение всей тёмной силы! Представь себе это, о глупое создание! Мы найдём многие ответы на свои вопросы. Люди, эти надменные создания Творца, признают нас равными, а быть может, и выше самих себя. Ну ладно, я заговорился, пора приступать.

Гоблин взялся за небольшой ножик с тонким лезвием и повернулся к пленнику.

Осталось немного.

Проклятое солнце было беспощадно. Раскалённый шар, повисший в небе, жёг тело и душу, и совершенно не стеснялся! А говорят, Тьма – это плохо! Ещё чего! Солнце, такое хорошее, милое, ласковое , каким оно представляется половине бренного населения мира, просто отвратительно лживо, мстительно и своевольно! Проклятье… Неверные никак не могут осознать всю глупость и узость своего мировоззрения! Тьфу, мерзость!

Маг, облачённый в длинную красную мантию, доходившую до пят, остановился, скинул на землю заплечный мешок, швырнул туда же чёрный посох и принялся остервенело расстёгивать одеяние. Жара была невыносимой, и если не снять кожаную куртку, надетую под мантией для защиты, то можно зажариться до смерти.