Макс Каменски - Надежда

– Расскажи, – повторил Мерлон, и хватка на шее юноши исчезла.

– Да откуда я знаю! – прохрипел Найджел, кашляя и растирая горло. – Обстоятельства, время. положение. Плохо от зла, и всё! Что здесь не понятного? Я не поэт, не умею описывать.

– Положение, время, – задумчиво произнёс Мерлон. – Может, состояние?

– Может и состояние, – кивнул юноша, не в силах превозмочь кашель.

– Которое неизбежно связано с твоим отношением. Без твоего понимания и оценки нет зла. Как, впрочем, и добра. Это не материи, они не существуют вне сознания.

– Ну почему же? – не согласился Найджел, справившись с собой. – Например, если произойдёт извержение вулкана и вся растительность вокруг сгорит – это вряд ли можно назвать добром для природы.

– Природы? Пускай природы. но вулкан есть часть. природы, – Мерлон почему-то с трудом выговаривал это слово. – И процессы её весьма сложны и многогранны. Ведь после этого извержения всё вокруг зарастёт ещё сильнее.

– Ну, не знаю. – пожал плечами бывший Страж. – Вот Харон, к примеру – место всевозможной смертоносной дряни.

– Для людей. Вне их – это особая система со своими обитателям и своей моралью, – последние слова Мерлон произнёс над чьим-то разодранным в клочья телом, брошенным среди камней.

– Ну! Тоже мне, пример для подражания. – махнул рукой Найджел.

– Заворачивай по ручью, – сказал Отмеченный, указывая на небольшое русло источавшей страшную вонь лужи.

Найджел аккуратно выполнил сказанное, стараясь ни в коем случае не вступить в мерзкую жижу. Оказавшись за поворотом, юноша увидел темнеющий вход в пещеру или грот.

– Мне нужно подумать, – сказал Мерлон, проходя вперёд и одним движением направляя сгусток пламени внутрь пещеры. – Ты посторожишь меня.

– Что, я? Как? – безмерно удивился Найджел. За время злосчастного путешествия он привык, что местные твари шарахались от них, как от прокажённых, не смея приближаться и на сотню шагов. А теперь этот сумасшедший говорит, посторожишь. И чем отбиваться? Мечом, что на поясе? Без доспехов и магии?

Они вошли в темноту грота, по прихоти стихий получившегося в гряде камней. Случайно ли или специально, пещерка очень хорошо подходила для схрона. Она им и оказалась, когда Мерлон осветил пространство маленьким пульсаром. Кострище, вязанка сухих дров, нарубленных из плоти «мёртвых» деревьев, что растут по краю болота, ямка, накрытая какой-то тряпкой. Подойдя поближе, Найджел почувствовал, как от неё разило гнилью. «Ну конечно! Это для скрытия запаха! Скорее всего, здесь лежат съестные припасы!»– догадался он, и, не тратя времени, с силой оторвал прибитую к доскам тряпку, затем сорвал крышку и извлёк со дна прохладной ямы небольшой свёрток. Развернув его, он обнаружил небольшую флягу, вяленое мясо и немного хлеба. Голодный желудок свело приступом дикой боли. Захотелось найденное запихнуть в рот и проглотить, не разжевав. Но разум возобладал над инстинктами, и юноша сначала отпил из фляги, правда, не задумавшись о содержимом. На его наивное счастье, в ней оказалась простая вода.

– Найджел, – раздался голос за спиной. Проклятье! Он совсем забыл о своём мучителе. Неожиданная находка так порадовала его, что сознание забылось, вытеснив мысли об Отмеченном куда-то на задворки.

Юноша повернулся к Мерлону и протянул ему мяса и хлеба.

– Найджел, – повторил Отмеченный, не обращая внимания на жест спутника. – Я должен подумать. На этот момент я стану беззащитным. Ты будешь моим Стражем.

– Но чем я буду защищаться?

– Своей надеждой, – отрезал Мерлон, и, не говоря больше не слова, отвернулся от прохода к стенке, опустился на колени и застыл.

– Эй! – опомнился Найджел. – Эй! Ты серьёзно, что ли? Эй! Сумасшедший! У меня же только меч! – подойдя к Мерлону, он потеребил его за плечо. Тот был, словно изваяние: твёрдый, жёсткий и неподвижный. – В транс ушёл. Идиот! Слов нет! Идиот!

От беспокойства и нервов юноша принялся с увлечением жевать мясо и хлеб, пытаясь немного успокоить себя. Может, обойдётся. Если тут сделали схрон, возможно, здесь безопасно.

Вдруг за стенами пещеры кто-то протяжно взвыл. Кусок мяса застрял у Найджела в горле. Тело сковал ужас.

Не помня себя от страха, Страж уставился на вход в схрон. Там появилась тень. Затем нечто заскреблось по камню, и внутрь убежища протиснулась большая голова с горящими глазами. Сначала Найджел не понял, кто перед ним, но затем, придя в себя, безошибочно признал в незваном госте матерого волколака. Тварь напоминала обычного волка, кроме размеров – в нём умещалось трое стандартных братцев. А ещё два огромных клыка, свисающих с верхней челюсти. Каждый почти в локоть длиной.

Оскалившись, волколак сощурил огромные глаза и зарычал негромко, угрожающе. Поводив из стороны в сторону огромной мордой, волколак внимательно изучил ситуацию. Приметив неподвижного человека, надолго остановил голодный взгляд на незащищённой спине, затем перевёл взор на лежащее у ног Найджела вяленное мясо, недовольно фыркнул и вернулся к скованному страхом Найджелу, боявшемуся шелохнуться. Глаза человека и зверя встретились.

В этот момент Страж почувствовал, как в груди заиграл огонь азарта. Чуть не похоронивший себя Найджел вдруг допустил иной исход событий. Волколак? Серьёзный ли соперник? Да, с такими громадными зверями ему в одиночку не приходилось встречаться… Однако имелась одна вещь: против обычных волков да прочих вредных гадов тех же размеров, каждому стражу выдавался специальный самострел. Хитрость устройства заключалась в том, что вместо болта он стрелял стальной сетью, охватывавшей врага с головы до ног и затем стягивающейся в узел. В такой ловушке за пару минут от твари оставалось одно месиво. Пускай сеть не спеленает тварь, то хоть отвлечёт.

Волколак, довольно зарычав, стал наступать. На морде появился торжествующий оскал. Стало ясно, что считанные секунды отделяют его от победного прыжка, после которого жертва будет разорвана на куски. Медлить больше нельзя.

Найджел сорвал с пояса металлический тубус, и, направив на тварь, нажал кнопку. Скрипнул механизм, и в морду волколака вылетело нечто серебристое. Обхватив огромную голову, сетка острыми кольцами впилась в шею зверя и принялась стягиваться. Волколак дико заревел и отпрянул в сторону. Не понимая, что происходит, он пытался лапами снять мешающую сетку, но острые и твёрдые, как металл, когти не помогали ему. С лёгким звоном сеть постепенно разрезала крепкую шкуру, выпуская густые струи крови. Зверь ревел и бился в агонии, забыв о противнике, тихо стоявшем в стороне и с интересом наблюдавшем за происходящим. Внутренне он был горд собой: вот как додумался, однако в сознании вертелась мысль: «Самострел был последним – такие вещи используются лишь раз. Что делать с другими гостями?»