Макс Каменски - Надежда

Найджела била крупная дрожь. Он плакал, но не чувствовал этого. Ему хотелось кричать, но он не мог себе позволить. Ему было дико страшно. Забившись в тёмный угол, Найджел свернулся в комок и сразу забылся. Во сне он видел мать. видел дом, видел то доброе, что помогало ему выживать среди всех испытаний судьбы, выпавших на его горькую долю. Слёзы текли по лицу, скатываясь с подбородка и падая на впалую грудь. Ему снился дождь. Тёплый ласковый дождь, который смывал грязь, смывал ужас и боль. Перемешавшись, они стекали темной слизью к ногам и исчезали в серебряном сиянии.

Что-то тихонько коснулось его плеча. Найджел, спавший чутко и просыпавшийся каждый раз, когда шорох раздавался вблизи схрона, вернулся в жизнь. Со сна он не понял, что за странная палка стоит рядом с ним, а затем поднял глаза вверх. И обомлел. Стоя на шести конечностях, над его тщедушным телом навис мускулистый торс кадавра. Страшного гомункулуса, вселявшего ужас в сердца Стражей на всём пространстве Харона. Большая, похожая на человеческую, голова кадавра вращалась в поисках жертвы. Он чуял живое и тёплое создание, но почему-то не смотрел себе под. клешни.

Найджел лежал под тварью и проклинал судьбу. Стоило ему пошевелиться, и… Кадавр опустил взгляд. Его страшные синие глаза с маленькими зрачками впились в лицо Найджела голодной злобой. Прошипев что-то сквозь ряды тонких зубов, он схватил несчастного за плечо и потянул вверх. Однако жертва, не помня себя от страха, снизу вверх всадила клинок кадавру в шею. Лезвие с трудом пробило плотную шкуру твари, но в мозг не прошла. Кадавр пронзительно закричал и отшвырнул Найджела в сторону. Тот с размаху ударился спиной о камень и сполз вниз, корчась от боли.

Тварь, выдрав меч и откинув прочь, ещё сильнее распалилась и бросилась в атаку. Найджел, забыв о боли, вскочил на ноги, и, к своему счастью, ушёл из-под чудовищного удара острых, как бритва, клешней. Откатившись, в противоположную сторону, Страж нашёл обломок меча. Кадавр с такой злостью отшвырнул его, что лезвие разломилось при ударе. Но обломок был что надо: в локоть длиной и с острым концом. Ревя, кадавр ринулся в бой. Найджел успевал крутиться и иной раз отбивать удары твари. Один разок умудрился ткнул гада в живот, но даже не рассёк кожу. После этого его успехи в обороне закончились. В какой-то неудачный момент одна из клешней подсекла ногу Стража, а когда несчастный упал на землю, другая лапа пробила его плечо, пригвоздив к земле. Найджел закричал. Боль пронзила тело. Глаза затянула красная пелена. Он выпустил меч из рук и завопил. А Кадавр стал медленно поднимать его вверх, готовясь разодрать на куски. Найджел смирился со своей участью и не мог сопротивляться. К чёрту всё. К чёрту! Последнее он выкрикнул в лицо твари. А затем в пещере вдруг потемнело. Кадавр занервничал, стал оглядываться. Хлопок! Голова твари резко дёрнулась, глаза закатились, и тело грузно повалилось на землю. В момент падения Найджел соскользнул с клешни и отлетел в сторону.

Зажимая кровоточащую рану, Найджел посмотрел на лежащую тварь. Мертва. На все сто. Ни движений, ни каких-либо проявлений жизни. А вот Отмеченный… Он смотрел прямо на него.

– Ты выполнил задачу. Теперь отдыхай, – молвил он. И Найджел почувствовал, как рана на его плече перестала болеть. Не веря, он взглянул туда, и увидел розовую плёнку молодой кожи, стягивающую дыру.

– Ты очнулся? – спросил он у Мерлона.

– Прошла только одна фаза. Отдыхай. Нас больше никто не потревожит, – на этих словах проход затянула чёрная пелена. Схрон поглотил непроглядный мрак. Недолго думая, Найджел провалился в сон. Пошло всё к чёрту.

Спустившись с последней ступеньки, Ромунд вышел в сумрак длинного коридора, лежащего поперёк лестницы. Повертев головой, юноша устало вздохнул: начало и конец туннеля терялись в темноте. Единственное, что отметил маг, это двери, располагавшиеся вдоль видимого участка коридора через каждые пять-шесть метров, причём на каждой створке была буква и номер.

– Это вилка, – сказал над ухом Вильгельм. Ромунд дёрнулся от неожиданности, задев локтем Альму.

– Что? – пробормотал юноша, жестом извиняясь перед девушкой. Та не заметила его движений. Её бледное лицо выражало одно: тошнотворную усталость творящегося вокруг.

– Вилка. Каждая дверь ведёт в соответствующую секцию казематов, – уверенным тоном объяснил Вильгельм. – Все двери пронумерованы. Зачем? Наверное, для удобства персонала: вряд ли какое-то различие в узниках. Однако в этой длинной. вилке есть дверь, за которой скрыт проход сквозь казематы в таинственную комнату с Энергоном. Нам нужна дверь под номером Ю17.

Пропуская вперёд Вильгельма, Ромунд подозрительно посмотрел ему в спину. Слишком много знает этот вынужденный пленник. Народ он за собой водил. Как бы не так!

Меж тем очкарик быстрым шагом прошёл мимо десятка разноимённых дверей, прежде чем остановился у ничем не отличающейся от остальных и указал на заветный номер пальцем. Готовясь ко всему, Ромунд резко распахнул створку и отпрянул в сторону. К счастью, ничего не произошло.

– Ловушек боитесь? – спросил Вильгельм, разглядывая предстоящий путь.

– Есть от чего. Мы потеряли троих из-за них., – ответила Альма и первой пересекла порог Ю17.

Пройдя несколько шагов, Ромунд не осознал ужас этого места. Скользнув беглым взором по решёткам с обеих сторон коридора, он поначалу не заметил в тусклом свете того, что через минуту вышибло из него холодный пот. Боги! Здесь со всех сторон лежали живые люди! Живые! Но они спали так крепко, что никто из присутствующих не мог ни растолкать их, ни пробудить к жизни магией. Для этого нужны усилия десятков лучших специалистов. Только кому нужны эти несчастные, обречённые на смерть.

Ромунд в порыве припал к одной из решёток и внимательно посмотрел на трёх человек, лежащих в неестественных позах посредине. камеры. Две женщины и мужчина. На всех троих серая одежда казалась покрывалом – из-за истощения тела усохли и уменьшились в размерах. Живые кости.

– Если вы будете останавливаться у каждой клетки, наши друзья подоспеют как раз к ужину, – недовольно пробурчал Вильгельм. Ромунд обернулся и увидел Альму, стоящую у противоположной клетки. Даже отсюда он отчётливо видел слёзы, стекающие по её лицу.

– Да, да, конечно. Альма, идём! – сказал Ромунд, но девушка не отреагировала. – Альма, милая, ну же! Мы ничем не можем помочь! – с этими словами он обнял её, и, прижав к себе, оттащил в сторону. Альма не сопротивлялась. Уткнувшись ему в грудь, она плакала. Все её силы закончились.

– Идём! Причём в темпе, – сказал Вильгельм, и двинулся вперёд ускоряя шаг,

Когда они были на середине безумно длинного туннеля, и их сердца стали менее восприимчивыми к несчастным, оттуда, где они только что были, кто-то жалобно закричал, призывая на помощь.