Далия Трускиновская - Нереал

Вот если теперь она принесет из киоска чего-нибудь пожрать — я буду просто счастлив!

Я приподнялся и отодвинул четырехслойную портьеру с окна, чтобы посмотреть, не спешит ли Маргаритка с едой. И тут несколько удивился — на подоконнике лежали полиэтиленовый пакет с хлебом, коробочка с плавленым сыром, еще не открытая банка рыбных консервов.

Маргаритка не могла забыть о них!

Или могла?

Да ну ее, подумал я, охота по ночам непонятно где носиться — пусть носится.

Ее не было довольно долго. Я даже успел задремать. Уже в окне малость посветлело, когда вдруг простучали каблуки по узкой прихожей, распахнулась дверь, и я увидел Маргаритку.

Она стояла и смотрела на меня, просто стояла и смотрела. А в левой руке у нее был пестрый пакет.

— Ты принесла поесть? — спросил я.

— Да... Но ни шагу ко мне она не сделала, так и осталась в дверном проеме.

— Что в пакете? — спросил я, пытаясь вспомнить картинку, на которой прервался мой сон.

— Тебе уже лучше?

— Да.

Странный вопрос — она же видела, что я не на полу, а на постели.

— Я все время думала о тебе, — вдруг сказала Маргаритка. — Я думала только о тебе.

Она быстро подошла и стала выкладывать на столик из пакета странные вещи — полбуханки в полиэтиленовом пакете, начатую упаковку масла, жестяную банку растворимого кофе, еще банки — вроде бы с тушенкой, газетный сверток, в котором обнаружился полоток копченого гуся, и не нужно было даже разворачивать — так остро и вкусно пахло.

— Вот, вот... — приговаривала она. — Теперь на два дня точно хватит.

Напоследок она выставила баночку красной икры.

— Это все ты взяла в киоске? — спросил я и подумал, что ничего тут удивительного — в круглосуточных киосках продавцы должны брать с собой ужин и завтрак.

— В киоске. Я найду кастрюлю и сварю суп. Только сбегаю за картошкой.

— Куда? — спросил я.

Она задумалась.

— Может быть, тут кто-то еще не все выкопал? — спросила она меня так, словно я знал, когда и как копают картошку на маленьких огородах в городской черте!

— Пойди и посмотри, — велел я. Это было даже кстати — я должен был сосредоточиться и вспомнить картинку!

— Хорошо! Вот бы еще какую-нибудь лопату..

— Откуда я знаю, где тут лопаты?

Она вышла. Я размотал гусиный полоток и вцепился в него зубами.

Это было вкусно.

Вспомнил!

Это были двери банка. Не те, огромные, которые делают для шика, а сбоку, за углом. Я прямо увидел, как туда входят четыре человека — трое с пустыми руками, один — с чемоданчиком... и выходят...

Я увидел улицу напротив этих дверей и переулок наискосок, я увидел решительно все! И понял, что меня осенило. План ДЕЛА родился в голове и засверкал, как бриллиант!

Пакет лежал на постели, я заглянул туда — может быть, у Маргаритки хватило ума стянуть хоть бутылочку пивка? Я бы отпраздновал ПЛАН. Но в пакете пива не было, а лежали мятые бумажки. Это были деньги, но очень мелкие.

Деньги? Значит, сегодня мне не придется ходить закоулками. Я уже могу войти в приличное заведение, сесть, заказать высокий стакан пива и орешки. Я уже могу пойти туда, где собираются настоящие мужчины и говорят О ДЕЛЕ! Может быть, я даже отыщу Билла Бродягу!

Копченый гусь дал мне достаточно силы, чтобы сесть и выглянуть в окно.

Я увидел голую Маргаритку Даже не сразу понял, что это она, потому что волосы она собрала вверх, закрутила И замотала какой-то тряпкой. Ни с того ни с сего она стояла у колонки с ведром и обливалась холодной водой. Ей было очень зябко, ее передергивало, но она даже пыталась подмыться. Я подумал, что сейчас она захочет залезть ко мне под одеяло, и сразу принялся соображать — как бы обойтись без этого? Мокрая и холодная девчонка под одеялом — это сейчас было вовсе ни к чему.

Нужно было поскорее собраться и уматывать.

Я сунул мятые бумажки в карман штанов и ушел.

Настроение было бодрое и боевое. Сегодня я познакомлюсь с теми мужиками из пивного бара и предложу им ДЕЛО, думал я. Они обалдеют, но согласятся. Я все распишу как положено. Как учил Билл Бродяга. Кто где будет стоять и вообще. Потом — нужно будет угнать подходящую машину Стволы у них наверняка есть...

Я нарочно сделал крюк и дошел до того дома, где жила Ксения. Ладно, ладно, это мы еще посмотрим... Как там ее муж вез? Прямо, а потом свернул налево?

Делать все равно было нечего — я неторопливо пошел в том самом направлении.

Это доставляло мне некоторое удовольствие. Я иду по ее следу, я ее преследую, думал я, я ее достану!

В сквере я присел на скамейку выкурить сигарету. Рядом дед никак не мог управиться с толстой газетой. В конце концов страницы разлетелись, он попытался нагнуться, но помешала спина.

Я не совсем уж бесчувственный. Надо помочь деду поднять с дорожки кучу бумаги — помогу. Тем более — настроение классное, впереди — ДЕЛО и деньги! Я нагнулся, сгреб листы в стопочку, поднял — и окаменел.

На первой же странице я увидел Ксению!

Это было ее лицо!

Правда, маленькое, с мой ноготь, но несомненно — ее лицо.

Как же она попала в газету?

Я стал читать статью, при которой обнаружил снимок, и дочитал ее до конца, хотя она и призывала жалеть одиноких старушек, и понял, что Ксения работает в газете каким-то важным лицом. Значит, оставалось найти адрес! Пишут же его где-то в газетах! Может, сверху, а может, снизу.

В этой газете было шестнадцать страниц, и я все их старательно просмотрел. Адрес нашелся на пятнадцатой, действительно — в самом нижнем правом углу. Я оторвал его и собрался сунуть в карман.

— Ты что это?.. — попробовал возмутиться дед.

— Пришибу, — сказал я, встал и ушел. Еще возмущенных дедов на лавочках я не слушался!

Редакция толстой газеты “Отчий дом” была на улице Верещагина, шестнадцать. Я обрадовался тому, что, оказывается действительно шел в нужном направлении. И очень скоро оказался у двухэтажного деревянного дома.

У дверей стояли толстый мужик с сумкой через плечо в виде черного сундука, две старые бабы — одна тощая, а другая — как мяч, и еще один мужик, с такими буйными черными кудрями и красными губами, что я чуть не принял его за мулата.

Я прошел мимо, прочитал вывеску, убедился, что тут действительно редакция, и вошел.

— Где тут Ксения? — спросил я у первой попавшейся тетки.

— Второй этаж, третья дверь направо.

Я поднялся и открыл эту дверь.

Она стояла у стола, Ъ белом костюме, в белой шляпе — именно такая, с какой войдешь в любой ресторан, и все умрут от зависти. Она повернула ко мне голову, и я прочитал по ее лицу, что она взволнована почти до ярости.

Ее губы приоткрылись!

Ну что же, сказал я себе, это — судьба!

Какие, к черту, слова, какие церемонии? Мужчина и женщина нашли друг друга!

В два шага я оказался возле нее и взял ее за плечи.