Илья Сомов - На равнинах иерехонских

Мысль была очень неприятной, но Томэ не мог так просто ее отбросить. Он снова посмотрел на ограждение. Блестящий поручень вибрировал все сильней. Все выглядело совершенно реально, но разве настоящий металл смог бы выдержать такое напряжение?

Томэ шагнул обратно к ограждению, вытянул руки и коснулся поручня. От кончиков пальцев до плеч прошла волна боли. Мышцы сократились, и пальцы, словно по собственной воле, вцепились в металл. Томэ шумно выдохнул. Он попробовал разжать руки и со страхом понял, что не может это сделать. Будто что-то держало его. Он посмотрел на огражденье. Поручень, или точнее, его призрачная копия, по-прежнему дрожала, но уже не так сильно, точно руки Томэ сдерживали движение. Десятник снова попробовал освободиться, но понял, что освободится, только оставив на перилах всю кожу с ладоней. А может даже это не поможет. На лбу Томэ выступил пот. Проклятья, почему он вечно сует нос, куда не нужно?!

Томэ постарался сосредоточиться и прислушался к своим ощущениям. Ему показалось, что он уловил крошечный промежуток, во время которого, его руки ничто не держало. Это происходило, когда вибрирующий металл оказывался в своем исходном положении. Если бы фаза свободы была хоть чуточку длинней, Томэ успел бы разжать пальцы.

Пока это не удавалось, но у десятника появилась надежда. Быть может, нужно просто дождаться, пока вибрация совсем затихнет и тогда… Но что если это никогда не случиться?! Ведь все это явно произошло из-за колодца. А сад теней не подчиняется обычным законам природы. Он видел как призрачные "растения" тянут наверх свои "ветви". Он чувствовал их желание порвать серебряное кольцо и добраться до его плоти. Томэ подавил новый приступ страха и заставил себя думать. Похоже, его пальцы ограничили вибрацию ограждения, так что если он сможет и вовсе его остановить?!

Томэ сморгнул с ресниц пот и сдавил посеребренный поручень, будто это было горло злейшего врага. Металл сопротивлялся, боль поднялась по рукам, перетекла из плеч в грудь и сдавила сердце. Томэ понял, что собственных сил не хватит, если он хочет победить нужно взять их откуда-то еще. Странная мысль, но он чувствовал, сила совсем рядом, нужно просто как-то суметь использовать ее. Томэ мысленно потянулся, сам не зная, куда и неожиданно ощутил, что-то похожее на укол в основание шеи. Вслед за этим нечто теплое наполнило все его тело. У Томэ появилось чувство, будто он способен на что угодно. Его пальцы сжались и металл застонал уступая их напору. Ограждение в последний раз вздрогнуло и затихло, одновременно с этим замолчал колодец. Томэ очень медленно разжал ладони. На посеребренной меди остались самые настоящие вмятины, покрытые красными пятнами. Он поднял руки и посмотрел на свои ладони. Никаких ран не было, но сквозь кожу действительно выступила кровь. Рядом с ним раздался смешок.

Томэ вскинул голову. Поблизости никого не было. Только, напротив, с другой стороны колодца стоял человек в форме Схолы. По какой-то загадочной причине, расстояние не мешало десятнику ясно его рассмотреть, словно воздух перед лицом превратился в линзу. Судя по эполетам без бахромы, это был кентарх. Кажется, Томэ недавно видел его в свите Меттерниха. Схоларий преспокойно опирался на ограждение, на его губах застыла неприятная усмешка.

— Вот оно значит как, — прошептал схоларий.

С другой стороны колодца Томэ услышал бы разве что крик, но голос воина в черном мундире, словно вливался прямо ему в уши.

— Интересно. Очень интересно.

Томэ отпрянул от огражденья и зло посмотрел в глаза схоларий.

— Да пошел ты!

Десятник развернулся на каблуках и зашагал прочь от колодца.

Он старался идти четко и размеренно, но был совсем не уверен, что у него это получается. Все вокруг стало невероятно четким. Казалось, ткань реальности натянулась как кожа на барабане, и каждый его шаг отдавался гулким ударом. Зал слегка вращался, и Томэ был уверен, что это не обычное головокружение. У него было такое чувство, будто он стал осью, вокруг которой вращается мир. Он смотрел вокруг, и сердце сжимала щемящая тоска, словно он стал свидетелем какой-то катастрофы.

Будто этого было мало, перед глазами стали проступать странные объекты неопределенной формы. Они возникали из стен зала и плыли ему навстречу. Это было, как если бы кто-то бросил в воду комки разноцветной бумаги. Плотные переливающиеся сгустки двигались к центру зала. Каким-то образом он чувствовал, что они перемещаются не сами по себе, а словно плывут в невидимых ручьях, которые стекают в колдовской колодец. Десятнику стоило больших усилий не замедлить шага. Радужное нечто прокатилась прямо сквозь него. Томэ ничего не почувствовал, только перед глазами на миг мелькнула очень яркая вспышка.

Он дошел до края зала, оперся ладонью о камень и крепко зажмурился. Все что творилось вокруг, очень напоминало безумную ночь высадки вражеского десанта. Реальность и нереальность опять смешались. Он чувствовал, что в него по-прежнему втекает сила, до которой он с таким трудом дотянулся. У него ломило в висках, казалось, еще немного и он просто захлебнется. Томэ медленно, словно на ощупь отстранился от хлещущего извне потока. Дышать сразу стало легче. Он осторожно открыл глаза. Наполнившие зал миражи быстро растворялись, скоро он видел только то, что привык считать реальностью.

Томэ аккуратно вытащил из кармана платок и стал вытирать окровавленные ладони. Странно, но он не чувствовал никакой боли, словно кровь была и вовсе не его.

За спиной негромко кашлянули, Томэ сжал кулак и развернулся, ожидая увидеть кентарха. Но это оказался всего лишь дворцовый слуга.

— Ваш господин желает вас видеть. Прошу следовать за мной.

Томэ коротко кивнул и пошел за золоченым проводником. Слуга вывел его из зала и провел на этаж выше. Томэ оказался в знаменитой Хрустальной анфиладе. Ряд перетекающих друг в друга залов опоясывали главный купол дворца. Каким-то образом, строителям удалось добиться такого эффекта, что человек, который шел по чертогам, не замечал ни малейшего изгиба и мог поклясться, что постоянно движется по прямой.

Слуга вел Томэ через вереницу сверкающих залов. Здесь почти не было украшений, строители положились на свет, тень и попавший им в руки редкий камень из далекого мира. Казалось Томэ идет нетронутой снежной целине, камень переливался и слепил глаза, но рядом, с этим светом лежала глубочайшая непроглядная тень. Словно пропасть, куда со временем упадут все живущие.

Впереди перед десятником неизменно простиралась прямая как стрела перспектива. Залы были так похожи друг на друга, что если не знать о секрете анфилады, можно было решить, что она бесконечна. По Столице ходила легенда об аристократе из провинции, с которым случилось именно это. Он почти сутки описывал круги вокруг купола, думая, что идет по прямой. Когда беднягу, наконец, нашли слуги, оказалось, что он успел повредиться рассудком. Сам Томэ считал, что это всего лишь байка, но когда своими глазами смотришь на уходящую в бесконечность цепь залов, в нее легко было поверить.