Юлия Гутиева - Ликвидатор

Тяжесть ушла также внезапно, как и появилась. Джули опустилась на стул, обхватив голову руками и задаваясь вопросом: «Какого хрена здесь вообще происходит?»

Этим же вечером брюнетка сфотографировала на телефон страницы забытого Сеймой ежедневника, позвонила Гаремовой, практически приказав не тянуть с «любовью» к Леониду для пользы дела, и принялась за анализ ситуации и планирование событий, влекущих за собой подлость, ложь и, возможно, предательство. Но это её выбор, и она готова ответить за него, когда поймёт…

Марья с Иваном протянули документы охраннику. Мужчина вернул их после тщательного изучения. Нажал кнопку, раздался противный писк, двери поползли в стороны, открывая взору Ивановых длинный, холодный коридор. Брат и сестра прошли по нему, вслушиваясь в звук собственных шагов. Остановившись на несколько секунд, Иван серьёзно изрёк:

— Маша, почему мне кажется, что мы в полной заднице?

— Потому, что так и есть, — жёстко ответила сестра, открывая тяжёлую металлическую дверь.

Представившись пухленькой прыщавой практикантке, Иван и Марья накинули белые халаты, убедили девушку, что помощь им не нужна — это всего лишь стандартная проверка — и направились в соседнее помещение выполнять работу Сеймы.

Обернувшись у двери, Иванов лучезарно улыбнулся забавному созданию и обещал позвать, если у проверяющих возникнут вопросы.

— Ты спятил? — буркнула сестра, когда они остались одни.

— А что? — весело ответил братец, приподняв бровь. — Я её очаровал на всякий случай.

— Ага. Только это девица сейчас ни о чём другом думать не будет, только о тебе. Ещё и придёт сюда в самый неожиданный момент.

Не отрывая головы от бумаг, Иванов серьёзно произнёс:

— Тогда я сделаю ей внушение.

Подняв простыню над одним из покойников, Марья поморщилась, продолжая беседовать с братом:

— В такие минуты я отчётливо понимаю, почему ты так и не стал киллером. Нет, ты им стал, конечно. Но с весьма большой натяжкой, на подхвате, так сказать. Хотя, в другом ты хорош.

— Знаю, знаю, знаю. Я один из сотни. Ты — звезда.

Девушка тяжело вздохнула:

— Вань, да пойми ты — в нашей работе так нельзя. Нельзя ничего оставлять на потом, нельзя напрасно рисковать.

Мужчина захлопнул папку, пристально посмотрев на сестру. От его взгляда сердце Марьи сжалось.

— Я не могу иначе. Я не могу… как ты. Мне нужна передышка. Мне нужен свет в конце туннеля. Или хотя бы блики чего-то искусственного, что даёт прожектор… И чего ты вообще взъелась из-за этой девчонки?

Лучший киллер подразделения ликвидатора замерла посреди холодного помещения, гневно смотря на брата.

Слова вампира звучали холодно и осуждающе:

— Сейчас в двух мирах нарушено равновесие, и мы в ожидании удара, как от врагов, так и от друзей. И никто не имеет права на ошибку. Соберись, Иван! И перестань ныть! Ты дышишь, Сейма дышит, значит, для вас двоих ещё не всё потеряно.

Резко обернувшись к открывающейся двери, Марья злобно бросила:

— Тебя не учили не мешать?! — пухленькая практикантка быстро исчезла.

Иван тихо произнёс, стараясь не смотреть на сестру:

— А может, она хотела сообщить что-то важное?

— Новых посетителей не было, телефонных звонков тоже. А вот предложить тебе помощь…

Иван не дал девушке договорить:

— Хорошо, хорошо, я понял. Итак, нас интересует ячейка под номером 66.

— Точно? — недоверчиво переспросила Марья.

Вампир кивнул, схватился за ручку и потянул на себя.

Подняв простыню, Иванова недоверчиво заметила:

— Что-то он подозрительно синий.

— Всё в порядке. Смерть констатировали чуть более часа назад. Сейма приготовила раствор, добавив к моей крови сыворотку. Всё должно получиться.

Марье показалось, что, доставая шприц, брат подбадривал сам себя.

— Сейчас поднимем этого. Затем ещё в два морга и спать.

— Сначала выпить, спать потом.

— Согласен, — наигранно весело произнёс Иван, делая укол.

Голый Сидор Леонидович — бывший покойник — сидел на хирургическом столе и тупо смотрел на двух людей в белых халатах.

— Что-то не так, точно не так. Мне не нравится его взгляд, — волновалась Марья, просматривая карточку мужчины.

Брат пытался успокоить сестру, попутно отмечая, что не часто можно увидеть Иванову в столь взвинченном состоянии.

— Марья, не волнуйся. Всё чётко. Сейчас позовём девчонку, дадим нагоняй за непрофессионализм её коллег и свалим. Так всегда делала Сейма.

Девушка нахмурила брови, что было недобрым знаком.

— Ваня, я взволнована потому, что привыкла убивать, а не поднимать. Но проваленное задание чувствую.

Иван кругами ходил вокруг Сидора Леонидовича, ощущая на себе недобрый взгляд. Раньше ничего подобного не было. Не так ведут себя воскресшие. По крайней мере те, которых возвращала Сейма. Но он учёл всё: исключил принадлежность к группе, изучил возможные нежелательные связи.

Мужчину отвлёк судорожный вздох Марьи. Сестра со смесью досады и злости смотрела на брата.

— Ваня, это не Сидор Леонидович. Ты перепутал морг. Это Валентин Кулемов по кличке «вепрь». На его совести три убийства, и он — шизофреник.

Иванов почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Уткнувшись в документы, вампир жалобно пропищал:

— Его надо туда… обратно. Причём, соблюдая правило: меньше внушения, больше достоверности.

— Ага, только вот умер он от потери крови. Шикарно! Вань, мы в полной заднице.

От спора Ивановых отвлёк скрип двери, за которой скрылся Кулемов. Брат и сестра бросились за недавним покойником, выскочив в коридор. Прислушавшись к звуку шагов, Марья указала на дверь, за которой сидела практикантка. Там сейчас находился и голый Валентин.

Ворвавшись в помещение, вампиры замерли с чувством облегчения и одновременно досады за собственную глупость и непрофессионализм.

Прыщавая девушка сидела за столом спиной к двери, что-то писала и качала головой в такт музыке. Шизофреник прошёл мимо студентки и скрылся в соседнем кабинете.

«Она в наушниках. Судьба отвернулась, но зад не показала. И на том спасибо», — пронеслось в голове у Марьи. Иван же подумал: «Быстро она забыла обо мне».

Догнав бывшего покойника, Иванов схватил его в охапку, перебросил через плечо и осторожно выглянул из-за двери. Девчонка по-прежнему наслаждалась музыкой, дрыгаясь на стуле и делая записи в тетради. Стоило ей обернуться, и дикая картина могла взорвать реальность обычной студентки медицинского университета. Серьёзные члены комиссии… женщина, придерживающая дверь и строящая жуткие гримасы мужчине, и этот самый мужчина, быстро перебирающий ногами и старательно удерживающий голого мычащего и вырывающегося субъекта у себя на плече. Но практикантка не обернулась.