Юлия Гутиева - Ликвидатор

«Пока что всё идёт по плану, — подвёл итог рыжий, но внезапные воспоминания заставили нахмуриться, — вот только новоявленный Джеймс Бонд начинает действовать на нервы. Хорошо, в полиции его бред никто не стал слушать. Эх, за что люблю Россию…»

Взгляд змея переместился на последнюю лицензию, лежащую на столе. Не долго думая, убийца внёс имя… И приняв это нехитрое решение, переключился на более приятные моменты.

Одной из особенностей Такера было умение делить мир на «хочу» и «здесь и сейчас». «Хочу» была Фарион, а «здесь и сейчас» — Марья. Расслабляясь в тёплой ванне с бокалом вина, змей думал о сексе с лучшим киллером ликвидатора. С этой женщиной не нужны предисловия, прелюдии и недомолвки. Рука автоматически потянулась к телефону…

— Привет. Ничего личного и связанного с работой, но секс с тобой не выходит у меня из головы. Повторим…

Яркий свет первых солнечных лучей осветил больничную палату. Свежий ветерок лёгким порывом ворвался в открытое окно, раздвигая занавески и касаясь лица Ливона. Ночью вожак львов пришёл в себя. Он вернулся из тьмы, разорвал порочный круг мечты и долга, оставив частицу себя в другом измерении…

Мужчина лежал с закрытыми глазами. Раны, покрывавшие всё тело, нещадно болели, но медицина Иного мира творила чудеса: пять-шесть дней и на теле льва не только не останется шрамов (хотя кароны могли украсить оборотня мерзкими рубцами), но и оно будет полностью восстановлено физически. А что касалось морального состояния…

Смерть Демьяна, побег Селесты, цена победы… да и сама победа временами казалась бессмысленной, как будто уничтожили нечто поверхностное, маленький кусок пазла, притом целая картина оставалась загадкой…

Но решать эту головоломку следовало на здоровую голову. О боли, потерях, ошибках — позже. Будучи вожаком стаи не один год, Ливон научился выстраивать последовательность пережитых эмоций в своей голове, выделяя каждой определённое место и время. Он мог отодвинуть их, но не навсегда… Позже… всё позже…

Сейчас необходимо заняться собой. Лев попытался обострить чувства, начав со слуха: ветер за окном волнует деревья, занавески касаются окна, раздаются шаги в дальнем коридоре, и только приборы в палате издают не обычный шум, а настоящий грохот, и сквозь него доносится чьё-то дыхание. Открыв глаза, Ливон увидел Берка, расположившегося в кресле рядом с кроватью. Проницательный взгляд изучал льва, отмечая малейшие перемены во внешности и состоянии, губ коснулась лёгкая улыбка.

— Рад тебя видеть. Как ты?

— Нормально. Давно ты здесь?

Берк взглянул на часы.

— Три часа.

— Почему не разбудил? Я уже не сплю…

Моран закончил предложение за друга:

— Минут тридцать.

Пришло время Ливону улыбнуться.

— И как я иногда умудряюсь забыть, что ты вампир.

Ликвидатор откинулся в кресле, продолжая внимательно наблюдать за другом.

— Похоже, ты не до конца пришёл в себя. Я всё ждал, когда лев почует, что в палате не один?

Ливон болезненно поморщился:

— Не издевайся. Я ещё не в форме.

Вампир вдруг стал серьёзным.

— Врачи долго не могли вернуть тебя, хотя физические показатели вышли на стабильный уровень, — на несколько секунд Берк замолчал. — Ты всех нас здорово напугал.

Тень боли коснулась красивого лица льва. Подобное трудно держать в себе…

— Дай, пожалуйста, воды.

Ликвидатор протянул стакан. Сделав несколько глотков, блондин заговорил.

— Я могу рассказать об этом только тебе… — минутная пауза, — я видел её… Мари… когда был на грани… или за гранью…

В палате воцарилось молчание, Моран ждал.

— Она была там… И я не хотел возвращаться…

Берк наклонился к больному. Чувство возможной потери не переставало преследовать с тех пор, как ликвидатор узнал об исходе битвы. Даже сейчас, видя друга живым и относительно здоровым, мужчина чувствовал грозящую опасность. Ту страшную опасность, когда ты не в силах помочь человеку… когда всё зависит только от него самого.

Возможно, Берк поступал жестокого, но иного пути не было.

— Ливон, тебе надо жить дальше. Ты завис на событиях двухлетней давности, но так нельзя… Я понимаю, ты занимаешься делами стаи, ты спас Иной мир от сумасшедшего зверя… ты выжил, — голос Берка изменил тональность, — но ты не живёшь…

Лев воспользовался возникшей паузой, желая уйти от темы:

— Кто бы говорил… Ричард рассказывал о своём сыне, который сходил с ума не один год…

Но встретившись с глазами Берка, Ливон замолчал. Они поняли друг друга без слов. Дружба двух мужчин, объединённых силой и болью… Моран попытался скрасить неловкость.

— Я был моложе тебя, глупее тебя, и мой стаж, как монстра, равнялся нулю.

Слова заставили льва улыбнуться. Ликвидатор продолжал:

— Время лечит?.. Ничего подобного, — мужчина ненадолго задумался, — но лечат события, обстоятельства, перемена обстановки. Уловил?

Лев молчал.

— Ливон, ты заставил меня пережить страшные часы… — Берк отвёл взгляд в сторону, слова давались с трудом, — такое было только после смерти Ричарда. Не делай так больше…

Блондин виновато улыбнулся:

— Не буду.

Напряжение постепенно исчезало, растворяясь в красках жизни, какой бы она ни была. Но говорить о серьёзном уже не хватало ни сил, ни желания, и двое мужчин чувствовали это.

— Спасибо, что не выясняешь подробности.

Ликвидатор критически оглядел друга:

— Думаю, тебе сейчас не до них. Поговорим о проблемах позже. Давай о чём-нибудь отвлечённом, возможно, незначительном, но хорошем.

Глаза Ливона хитро блеснули:

— Как тебе Фарион?

От такого вопроса Берк замер, своим видом рассмешив больного.

«Ничего себе: отвлечённое, незначительное и хорошее», — с досадой подумал Моран. Между тем, Ливон продолжал:

— Доминик от неё не в восторге, Ян — наоборот. Вот я и спрашиваю, как она тебе? Ничего личного, — внимательно посмотрев на брюнета, — интересная у тебя, однако, реакция.

Лицо ликвидатора исказила недовольная гримаса.

— Давай не будем о ней сейчас. Мы же договорились: о проблемах позже.

— Хорошо, — быстро согласился мужчина, про себя подумав: «Забавно… хотелось бы познакомиться с женщиной, при упоминании которой лицо Морана становится таким».

Сумерки Иного мира всегда привлекали красивую, хрупкую женщину, одиноко стоящую на балконе. Тёмно-серое небо с багряными разводами… возникало ощущение, будто ребёнок испортил картину, щедро размазав красную краску на полотне. Чёрно-кровавые оттенки, периодически освещаемые молниями, могли сыграть злую шутку с психикой обычного человека, заставляя видеть чёткие очертания мрачных фигур. Но с ней всё было иначе…