Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП)

— Садись, садись! — сказала одна из служанок, подпихивая меня.

Я залезла внутрь. Вода была обжигающе горячей, но я стерпела. Военная жизнь давно отучила меня от скромности, но было что-то непривычное в том, чтобы быть единственным голым человеком в комнате, особенно когда все продолжали разглядывать меня с неподдельным любопытством.

Я вскрикнула, когда одна из служанок схватила меня за голову и начала яростно мочить волосы. Другая склонился над ванной и начала вычищать мои ногти. Стоило мне привыкнуть к горячей воде, как сидеть стало очень приятно. Теплой ванны я не принимала уже год, и даже не представляла, что она может быть такой шикарной. Определенно в жизни Гриши были свои преимущества. Я никогда не могла позволить себе просто плескаться в воде в течение часа. Но как только меня тщательно отмыли, служанка дернула меня за руку и приказала:

— Вылезай, вылезай!

Я неохотно послушалась, позволяя женщине вытереть меня плотными полотенцами. Одна из молодых служанок выступила вперед с тяжелой бархатной мантией и провела меня в спальню. Затем она и остальные попятились за дверь, оставляя меня наедине с Женей.

Я насторожено следила за рыжеволосой. Она распахнула шторы и переместила деревянный стул с искусной резьбой к столу у окна.

— Садись, — скомандовала она.

Я скривилась от ее тона, но послушалась. Рядом с ее рукой стоял небольшой сундучок с открытой крышкой, его содержимое было разложено на столе: приземистые стеклянные банки, полные чего-то, похожего на ягоды, листья и цветную пудру. У меня не было шанса рассмотреть подробнее, поскольку Женя взяла меня за подбородок, пристально разглядывая мое лицо и поворачивая сторону с синяком к свету из окна. Она вздохнула и легкими касаниями пальцев обследовала кожу.

Я почувствовала то же покалывание, которое испытала, когда Целительница работала над моими ранами, полученными в Каньоне. Шли мучительные минуты, я сжала руки в кулаки, чтобы не зачесаться. Затем Женя отступила и зуд прошел. Она передала мне маленькое золотое зеркальце. Синяк полностью исчез. Я аккуратно коснулась кожи, но боли не почувствовала.

— Спасибо, — я положила зеркальце и начала вставать со стула, но Женя вновь посадила меня на место.

— И куда это ты собралась? Мы не закончили.

— Но…

— Если бы Дарклинг просто хотел тебя исцелить, то послал бы Целителя.

— А ты не Целительница?

— Я, по-твоему, в красном? — резко ответила Женя, в ее голосе слышалась горечь. Она указала на себя. — Я — Портниха.

Я была сбита с толку. Вдруг поняла, что никогда не видела Гришу в белом кафтане.

— Ты создашь для меня платье?

Женя раздраженно фыркнула.

— Я не создаю платья! А создаю это , — ответила она, махая своими длинными грациозными пальцами перед моими глазами. — Ты же не думаешь, что я родилась с таким лицом, правда?

Я уставилась на ее гладкую мраморную кожу, идеальные черты, и меня охватило понимание, а с ним и возмущение.

— Ты хочешь изменить мое лицо?

— Не изменить. Просто… немного освежить.

Я нахмурилась. Я знала, как выглядела, и остро осознавала свои недостатки. Но не особо нуждалась в том, чтобы прекрасная Гриша указывала мне на них. И хуже того был тот факт, что ее подослал для этого Дарклинг.

— Забудь об этом, — сказала я, вспрыгивая на ноги. — Если Дарклингу не нравится мой внешний вид, это его проблема.

— Тебе нравится твой внешний вид? — спросила Женя с искренним любопытством.

— Не особо, — отрезала я. — Но моя жизнь и так стала слишком запутанной, чтобы хотеть видеть незнакомое лицо в зеркале.

— Ты все не так поняла, — сказала Женя. — Я не могу вносить больших изменений, лишь несущественные. Разгладить твою кожу. Сделать что-то с твоими тусклыми волосами. Я усовершенствовала себя, но на это у меня ушла вся жизнь.

Я хотела поспорить, но она действительно выглядела идеально.

— Уходи.

Женя наклонила голову, изучая меня.

— Почему ты принимаешь это так близко к сердцу?

— А ты как думаешь?

— Не знаю. Я всегда была красивой.

— И скромной тоже?

Она пожала плечами.

— Ну и что, что я красивая? Среди Гриш это не имеет особого значения. Дарклингу плевать, как ты выглядишь, в отличие от того, на что ты способна.

— Тогда зачем он прислал тебя?

— Потому что король любит красоту, и Дарклинг это знает. При дворе короля внешность — это все. Если ты станешь спасением всей Равки… ну, будет лучше, если ты будешь выглядеть как часть нее.

Я сложила руки на груди и выглянула за окно. Снаружи солнце освещало небольшое озеро, посередине которого был маленький островок. Я понятия не имела, как долго спала. Женя подошла ко мне.

— Знаешь, ты же не уродина.

— Спасибо, — сухо ответила я, все еще глядя на лесные просторы.

— Ты просто выглядишь немного…

— Усталой? Больной? Тощей?

— Ну, — разумно сказала Женя, — как ты сама сказала, ты провела не один день в путешествии и…

Я вздохнула.

— Это мой обычный вид.

Я уткнулась головой в холодное оконное стекло, чувствуя, как злость и смущение покидают меня. Почему я сопротивляюсь? Если быть честной, перспективы предложения Жени меня искушали.

— Ладно. Сделай это.

— Спасибо! — вскрикнула она, хлопая в ладоши.

Я резко посмотрела на нее, но в ее выражении или голосе не было сарказма. « Она чувствует облегчение », — поняла я. Дарклинг дал ей задание, и я гадала, что бы с ней случилось, если бы я отказалась. Я позволила ей отвести меня обратно к стулу.

— Только не увлекайся.

— Не волнуйся, — ответила рыжеволосая. — Ты все еще будешь похожа на себя, только будет казаться, что у тебя было больше времени на здоровый сон. Я очень хороша в своем деле.

— Вижу.

Я закрыла глаза.

— Все нормально. Ты можешь смотреть, — она передала мне золотое зеркальце. — Но больше никаких разговоров. И замри.

Я подняла зеркальце и стала наблюдать, как прохладные пальцы Жени плавно перемещаются по моему лбу. Кожу покалывало, и я с растущим потрясением смотрела, как руки Жени путешествуют дальше по моему лицу. Каждая неровность, каждая царапина, каждый изъян исчезали под ее пальцами. Она прикоснулась к коже под моими глазами.

— Ох! — удивленно вскрикнула я, когда темные круги, мучавшие меня с детства, исчезли.

— Не слишком радуйся, — сказала Женя. — Это временно.

Затем она потянулась к одной из роз на столе и оторвала бледно-розовый лепесток. Девушка подняла его к моему лицу, и цвет перетек мне на щеку, оставляя за собой симпатичный румянец. Далее Женя поднесла еще один лепесток к моим губам и повторила процесс.

— Это всего лишь на пару дней, — проинформировала она. — Теперь волосы.

Она достала из своего сундучка длинный гребень, сделанный из слоновой кости, вместе с банкой, наполненной чем-то блестящим. Удивившись, я спросила: