Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП)

В сгущающихся сумерках я потянула руки и спину, и попыталась избавиться от чувства уныния, медленно окутывающего меня изнутри.

«Это, наверное, к лучшему, — твердила я себе. В любом случае, как бы я попрощалась с Малом? — Спасибо, что был моим лучшим другом и делал мою жизнь выносимой. О, и прости, но я уже давно в тебя влюблена. Обязательно напиши мне!»

— Чего улыбаешься?

Я развернулась, вглядываясь в темноту. Казалось, что голос Дарклинга сочился из теней. Он прошел к ручью, нагнулся у края, чтобы сполоснуть лицо и темные волосы.

— Ну? — спросил он, поднимая голову.

— Над собой смеюсь, — призналась я.

— Ты настолько смешная?

— До уморы.

Дарклинг начал рассматривать меня в сумеречном свете. Появилось тревожное ощущение, что меня изучают. Если не брать в расчёт его пыльный кафтан, не похоже, чтобы наша небольшая прогулка как-то повлияла на него. Мою кожу покалывало от стыда, когда я вспомнила о рваном кафтане, который мне не по размеру, о грязных волосах и о синяке, который мне оставил на щеке фъерданский ассасин. Может, глядя на меня, он жалел о своем решении? Не думал ли он, что сделал еще одну из своих редких ошибок?

— Я не Гриша, — выпалила я.

— Доказательства свидетельствуют об обратном, — сказал он с легкой обеспокоенностью. — Почему ты так уверена?

— Да ты посмотри на меня!

— Смотрю.

— Я, по-твоему, похожа на Гришу?

Гриши были прекрасными. У них не было проблем с кожей, тусклых каштановых волос или тощих рук.

Он покачал головой и встал.

— Ты ничего не понимаешь, — сказал он и начал подниматься по холму.

— Может, ты мне объяснишь?

— Нет, не сейчас.

Я была настолько взбешена, что хотела стукнуть его по затылку. Если бы я не видела, как он разделал человека надвое, то, возможно, так бы и поступила. Но пришлось остановиться на испепеляющем взгляде в спину, пока я плелась за ним наверх.

Люди Дарклинга очистили пространство на землистом полу внутри фермерского покореженного сарая и развели костер. Один из них поймал куропатку и теперь готовил ее на огне. Пришлось делить этот скромный ужин на всех — Дарклинг не хотел, чтобы его воины бродили по лесу ради забавы.

Я села у костра и съела свою маленькую порцию в тишине. Когда закончила, то замешкалась лишь на мгновение, прежде чем вытереть пальцы об уже грязный кафтан. Скорее всего, это была самая шикарная вещь, которую я когда-либо носила или буду носить, и что-то в испачканной и порванной ткани заставило меня почувствовать себя жалкой.

В свете огня я наблюдала за опричниками, сидящими бок о бок с Гришами. Некоторые из них уже удалились, чтобы приготовиться ко сну. Других назначили стоять на посту. Оставшиеся расселись у догорающего костра, передавая друг другу фляжку. Дарклинг находился среди последних. Я заметила, что его порция куропатки была такой же маленькой, как и у остальных. Теперь он сидел рядом со своими солдатами на холодной земле — мужчина, уступающий во власти лишь королю. Должно быть, Дарклинг почувствовал на себе мой взгляд и повернулся: его гранитные глаза блестели в свете пламени. Я покраснела. К моему ужасу, он встал и пересел ближе ко мне, предлагая флягу. Я замешкалась, но всё же сделала глоток, морщась от вкуса. Мне никогда не нравился квас, но учителя в Керамзине пили его как воду.

Мы с Малом однажды украли бутылочку. Порка, которая была неизбежна, когда нас поймали, не шла ни в какое сравнение с тем, как плохо нам было от содержимого бутылки. Тем не менее, напиток приятно обжигал, стекая по горлу.

Я сделала еще один глоток и передала флягу обратно.

— Спасибо, — поблагодарила, слегка подавившись.

Не отрывая взгляда от костра, он отпил из фляги, а затем сказал:

— Ладно. Спрашивай.

Я удивленно уставилась на него. Не знала даже с чего начать. Мой усталый разум распирало от вопросов; я зависла в состоянии между паникой, истощением и неверием с того момента, как мы покинули Крибирск. Я не была уверена, что у меня хватит сил сформулировать свою мысль, а когда открыла рот, заданный вопрос удивил меня:

— Сколько тебе лет?

Он оглянулся на меня в ошеломлении.

— Точно не знаю.

— Как ты можешь не знать?

Дарклинг пожал плечами.

— Сколько тебе лет?

Я кисло посмотрела на него. Мне была неизвестна дата своего рождения. Всем сиротам в Керамзине была дана дата рождения князя, как общего благодетеля.

— Ну, тогда скажи, сколько тебе приблизительно?

— Зачем тебе это?

— Потому что я слышала истории о тебе с детства, но ты не выглядишь особо старше меня, — честно ответила я.

— Какие истории?

— Обычные, — раздраженно продолжила я. — Если не хочешь отвечать, так и скажи.

— Я не хочу отвечать.

— О.

Затем он вздохнул.

— Сто двадцать. Плюс-минус.

— Что? — вскрикнула я, и сидящий рядом солдат оглянулся на нас. — Это невозможно, — продолжила я чуть тише.

Он уставился на костёр.

— Огонь поглощает древесину, оставляя лишь пепел. Огонь — сила. Но сила Гриши работает иначе.

— И как же?

— Использование силы делает нас сильнее. Она подпитывает нас, а не поглощает. Большинство Гриш проживают долгую жизнь.

— Но не сто двадцать лет.

— Нет, — признал он. — Длина жизни Гриши пропорциональна ее или его силе. Чем больше сила, тем длиннее жизнь. А когда эта сила усиливается… — он замолк и пожал плечами.

— А ты живой усилитель. Как медведь Ивана.

Намек на улыбку зародился в уголках его губ.

— Как медведь Ивана.

Меня осенила неприятная мысль.

— Но это значит…

— Что мои кости или парочка зубов сделают другого Гришу очень сильным.

— Ну, это очень мерзко. Тебя это ни капли не заботит?

— Нет, — просто ответил он. — Теперь ты ответь на мой вопрос. Какие истории ты слышала обо мне?

Я неловко заерзала.

— Ну… учителя рассказывали, что ты укрепил Вторую армию, собрав Гриш из других стран.

— Мне не пришлось их собирать. Они сами пришли. Другие страны не так хорошо относятся к Гришам, как Равка, — мрачно ответил он. — Фъерданцы сжигают нас, как ведьм, а Керчь продает, как рабов. Шу Хан расчленяет нас в поисках источника нашей силы. Что еще?

— Они сказали, что ты самый сильный Дарклинг за всю историю.

— Я не просил тебя льстить мне.

Я поддела нитку на рукаве кафтана. Он наблюдал за мной, в ожидании ответа.

— Ну, в поместье работал один старый крепостной…

— Продолжай. Расскажи мне.

— Он… он сказал, что Дарклинги рождаются без души. Что лишь кто-то поистине злой мог сотворить Тенистый Каньон.

Я заметила ледяное выражение на его лице и быстро добавила:

— Но Ана Куя послала его собирать вещи и сказала, что это всё крестьянские суеверия.

Дарклинг вздохнул.

— Сомневаюсь, что этот крепостной единственный, кто в это верит.