Лилия Касмасова - Если свекровь - ведьма

Он надел очки.

— Ох! — вздохнула Орхидея.

Я тоже включила гляделку — повернула перстень — и склонилась к бумажке. На уголке, будто блестящие розовые брызги, красовались три маленьких мерцающих капли-сердечка. Значит, и правда Миша околдован! Мое сердце запело. Значит, эта ведьма его заставила, опьянила, отравила! Ну, она у меня попляшет, когда я их догоню!

— О! — только и сказал инспектор на записку. Потом протянул ее Стрелиции: — Может, передать ее Весловским?

Стрелиция и Акация дружно, едва не разорвав, схватили бумажку, тут же жадно пробежали ее глазами и, хихикнув, покосились на меня. Я посмотрела на них так свирепо, что они как-то стушевались и быстро смылись с кухни.

А инспектор вдруг взглянул — случайно? — на свою кружку с чаем, стоявшую неподалеку. И снова сказал:

— О!

В кружке пульсировало розовое сердце.

Третье «О!» инспектор произнес, глянув на Орхидею. А в ее кармашке поблескивал розовым флакончик.

— Ой, — Орхидея виновато улыбнулась.

А инспектор сказал:

— Ты меня приворожила?!

Орхидея только тихо икнула. Может, от волнения, а может, просто оладий переела.

— Я так сильно тебе нужен? — продолжал восклицать рыжий.

— Ну-у… — сказала Орхидея. — Да…

— Милая! — заорал инспектор. — Я не могу поверить в такое счастье!

Вот кретин.

— Хи, — сказала Орхидея.

— Раз было задействовано любовное зелье, формально это одиночный побег, — сказала бабуля. — А Мишу украли. У нее, — и бабуля ткнула в меня пальцем.

— Раз украли ее имущество, — сказал инспектор, продолжая улыбаться Орхидее, — Виктория может поехать за ним вместе с официальным лицом, то есть со мной, и вернуть его себе.

Имущество — это Миша? Видимо, так считается по ведьминским законам. Как приятно. И правильно.

А рыжий дурачок продолжал:

— А вы, Орхидеечка, поедете со мной?

Маргарита сказала мне:

— Езжай за Мишей. Я дам тебе противоядие.

— От любовного зелья? — обрадовалась я.

— Да.

— А разве есть такое? — встревожилась Орхидея.

— Мое изобретение, — сказала Маргарита, поднялась, достала из выдвижного ящика расписную палехскую шкатулку, а оттуда — маленький пузырек. — Отличная вещь для укрепления брака, особенно если вокруг одни ведьмы.

— А вы его запатентовали? — поинтересовался инспектор и поцеловал руку Орхидеи. — Оно бы очень помогло в работе Департаментов.

Надо же. Сколько бы этого упертого осла ни околдовывали, он продолжает думать о работе.

— А куда они могли поехать? — спросила я Маргариту.

— Надо опросить родителей Мелиссы, — словно на автомате проговорил инспектор. — Дочка могла поделиться с мамой своими планами. А потом необходимо побеседовать с гостями, возможно, кто-нибудь что-то видел. Или слышал.

А он может быть весьма эффективен в поиске, этот рыжий идиот.

— Маргарита Петровна, — обратилась я к старушке, — а может, пора испытать ваше противоядие? — и я многозначительно покивала на нелепую парочку, сидевшую по соседству со мной.

— Детка, — тихо сказала Маргарита, наклонившись ко мне через стол, — видишь ли, в его составе есть напиток беспамятства. Тот, кто его выпьет, не узнает никого несколько дней.

М-да. Это нам ни к чему. Инспектор нужен соображающий. Не смогу же я искать Мишу одна. А инспектор профи.

— Любовь моя, тебе от окна не дует? — донеслось между тем слева инспекторское воркование.

— Вы будете заниматься делом? — рявкнула я на инспектора.

Он, не отворачиваясь от чаровницы, ответил безмятежно:

— Разумеется.

Я встала, подошла к нему, схватила за жилистое плечо и потрясла:

— Ну так займитесь!

— Да, разумеется, — и он нехотя повернулся: — Значит, на записке, которую они оставили, любовное зелье?

— Не они, — сказала я, — а Кры… Мелисса.

— Да-да, — покивал он, будто выуживая факты из памяти. — Мелисса Сигизмундовна Весловская. Красивая блондинка. — Потом он резко обернулся к Орхидее: — Не такая красивая, как ты, дорогая, разумеется!

Орхидея хрюкнула смешливо и довольно.

О, как же трудно разговаривать с этими страстно влюбленными!

— Да, вполне возможно, его увезли принудительно, — сказал инспектор.

— Значит, его не отправят в Сибирь? — спросила я.

Мне же придется, как декабристке, ехать за Мишей! А в Сибири жутко холодно. И там тайга. Как там выживешь?

— Надо еще доказать, что принудительно, — ответил инспектор. Потом поднялся и сказал с сожалением: — Ну что ж, хорошенького помаленьку. — Поцеловал руку Орхидее: — Спасибо за прекрасные мгновения! — и повернулся к Маргарите: — Где ваше противоядие?

Вот это сила воли! Даже любовное зелье ему, видать, нипочем.

— У него сильный побочный эффект, — ответила бабуля.

— Напиток беспамятства?

— Да, самую малость, — обеспокоенно сказала Маргарита.

Рыжий покивал:

— Против него у нас уже кое-что есть.

Маргарита откупорила стекляшку.

Рыжий сказал:

— Мне придется его конфисковать. И, возможно, многое из содержимого шкатулки тоже.

— Но, дорогой, — попыталась возразить Орхидея.

— Любовь моя, — нежно сказал ей инспектор, — это мой долг.

А я вдруг вспомнила:

— Еще нет двенадцати, так что ваша проверка пока не началась. И нечего распоряжаться чужими вещами!

Инспектор посмотрел на меня:

— Вы правы. — Он капнул из пузырька в поданный Маргаритой стакан с водой, отдал бутылку хозяйке. — Но я ведь все равно теперь знаю, где вы храните запрещенные зелья. И заберу их через три часа. — И он отвернулся, будто бы очень заинтересованный цветными разделочными досками, висящими на стене.

— Ага, — сказала Маргарита, сунула пузырек мне в руки, взяла шкатулку и вышла из кухни.

Я спрятала бутылочку в карман джинсов.

Хлопнула входная дверь. Из сада донеслось радостное тявканье Боба. Наверное, Маргарита зелье в саду спрячет.

Инспектор выпил воду, достал из кармана плоскую пластиковую коробку, вынул оттуда прозрачную пилюлю.

Я повернула кольцо камнем внутрь. Розовый туман над головой инспектора становился белым.

Рыжий смотрел на меня пристально, его серые глаза, такие ясные, постепенно приобрели отсутствующее выражение, и он проговорил:

— Почему ты смотришь на меня?

— Это ты на меня смотришь, — сказала я ему.

— Ты человек? — спросил он.

Ну все. Крыша у инспектора съехала окончательно. До чего общение с ведьмами доводит!

Он помотал головой, кинул в рот пилюлю и запил чаем из чашки Орхидеи. И почему-то снова уставился на меня. Туман вокруг его головы развеялся, глаза прояснились, снова стали слегка диковатыми. Он улыбнулся:

— Спасибо.

— За что? — буркнула я. Нет, ну чего он на меня так пялится?

— За то, что побыли моим ориентиром реальности.

Как будто я соглашалась им быть, ориентиром.