Лилия Касмасова - Если свекровь - ведьма

Какое дурацкое чувство юмора у этого дядьки. Я не знала даже, что на эту шутку ответить, и промолчала.

Мы пошли по обочине дороги. И где же его хваленый загадочный транспорт?

А Николай с Орхидеей продолжили свой разговор о путешествиях. Николай говорил:

— Отпуск я люблю проводить в теплых странах. У меня-то, сами понимаете, снег да снег. Мне даже северные платят. Самые высокие. Ведь севернее-то некуда.

А! Он просто живет где-нибудь в тундре или во льдах. Вот и шутит, что он Дед Мороз.

— А на Канарах вы уже бывали? — спросила Орхидея Николая.

— Я ездил сюда отдыхать, когда испанцев на островах еще и в помине не было.

— А давно здесь испанцы? — спросила я.

— Лет четыреста, — сказал Николай. — Я и Ганса здесь встречал, когда он еще во плоти был.

Этот Николай — бессмертный, что ли? Я покосилась на него. А почему тогда старый? Разве бессмертные не должны быть вечно молодыми?

Нет, я понимаю, призрак. В них я уже, типа, поверила. Как и в ведьм перед этим. И это всего лишь за два дня! Какая я все же легковерная особа, наверное! Но бессмертный. Это было почему-то выше моего понимания. Хотя я и фильм «Горец» смотрела, и вообще фантастику поглядываю. Но одно дело фантастика, а другое — жизнь.

— Не смешно, — прямо сказала я Николаю.

— Что — не смешно?

— Все эти ваши шутки, про Деда Мороза, про путешествия и про бессмертие.

— Это же не шутки, Вика, — сказала Орхидея. — Он настоящий.

— Да-да, — сказала я. — Видела я рекламу шоколадных конфет. Он настоящий, они настоящие. Вы сговорились, что ли? — гневно поглядела я на Орхидею и Николая.

Тут к моему уху склонился Бондин и сказал:

— Он Николас Полярный. Он и правда волшебник Рождества и Нового года.

— Откуда он взялся тогда? — возмутилась я в полный голос.

— Как это откуда? — возмутился в ответ Николай. — Как и все — от мамы с папой.

— Ну-ну. Интересно, и кто они? Зима и Мороз?

— Зачем? — удивился Николай. — То есть отец — он был Дед Мороз, по-вашему. У нас работа по наследству передается. А мама была просто ведьма… И я вовсе не бессмертный. Просто гены у меня особые, в нашем роду живут лет пятьсот-шестьсот и холода не боятся.

Пожалуй, это самая потрясающая новость за эти двое суток. Что Дед Мороз существует.

— Ну не хотите же вы сказать, что вы подарки в полночь раздаете? — спросила я.

— Выборочно раздаю, да. Но основная моя работа вовсе не эта.

— А какая?

— Желания исполнять. Которые в Новый год загадывают.

— Правда? Ты умеешь исполнять желания? — воскликнула Орхидея.

Похоже, не только я тут не знаю всех подробностей жизни Санта-Клаусов.

— Да, умею. Я же говорил тебе об этом в самолете, — сказал Николай. — То есть, — он слегка смутился, — пытался сказать.

Так вот какую фразу он никак не мог договорить! И вовсе ничего неприличного!

Он понизил голос и сказал Орхидее:

— Хочешь, я и твое новогоднее желание исполню? Я могу найти его в своих записях.

Орхидея покраснела:

— Нет, не стоит беспокойства.

— Да мне только приятно будет. И потом, это же моя работа, — отвечал он.

— Не надо искать, — твердо сказала Орхидея.

И что она там поназагадывала? Хотя можно предположить, что. С ее-то романтизмом и одиночеством.

Я и сама в прошлый Новый год загадала — выйти в этом году замуж. Интересно, Николай исполнит это мое желание или нет? Может, спросить его?

В раздумьях я чуть не влетела в спину Николая, который вдруг замедлил шаг и стал оглядываться по сторонам. Он видит что-то в магическом мире? Я повернула кольцо и тоже поглядела кругом, но и в серебристом сиянии все оставалось таким же — пальмы, зелень, дорога.

А Николай пробормотал:

— Да где же они? — Поставил чемодан на землю, крикнул: — Хо-хо-хо! — и хлопнул в ладоши.

Через несколько секунд по кустарниково-пальмовым зарослям справа от дороги будто волна ветра прошла, раздался треск ветвей, и из кустов в воздух взмыли и притормозили перед нами, не опускаясь на асфальт, красные, расписанные золотом сани.

— Какая прелесть! — всплеснула руками Орхидея.

— Аэросани летние, прогулочные, — сказал Николай. — Вот они и прогуливались, а мы ждем их!

— И олени, может быть, будут? — с недоверием спросила я.

— Зачем? Олени нужны были в век лошадей, — сказал Николай. — А сейчас век техники. Правда, эти дурашки любят увязываться за мной, когда я еду подарки подкидывать. Летают вокруг и мешают нормально приземлиться.

— Летающие олени, — покивала я. Пожалуй, я уже и в летающих розовых слонов готова поверить.

— Особая полярная порода, — серьезно сказал Николай. — Ну, усаживайтесь же. Сядете со мной впереди, Орхидея? — спросил он.

— Да, — ответила Орхидея и кокетливо подала ему белую полную ручку.

Там впереди еще и руль оказался. Прямо не сани, а автомобиль! Орхидея и Николай уселись на передний диванчик. Нам с инспектором ничего не оставалось, как сесть сзади.

Я полезла наверх, проигнорировав вежливо протянутую для поддержки руку Бондина, и села в угол. Он взошел на сани и уселся рядом.

— Цоб-цобе, — сказал Дед Мороз, и сани тронулись с места.

Когда мы проезжали мимо идущих вдоль дороги туристов, те радостно помахали нам руками.

— Мы сейчас замаскированы? — громко поинтересовалась я, наклонившись вперед, к Николаю. Чтобы Бондин не подумал, что спрашиваю я у него.

— А как же! — сказал Николай. — Под кабриолет… э-э, — он заглянул куда-то на панель управления, — «Форд Мустанг Шелби».

Я уже отвернула кольцо и сама увидела, что мы сидим в красной открытой машинке, с широкой белой полосой по капоту.

— А в Новый год? — продолжила я. — Когда вы над крышами летаете, то тогда подо что маскировка?

— Ни подо что, — сказал Николай. — Так и лечу. Только санки рабочие, большие.

Снова шутит? То есть вообще-то в прошлый раз, как оказалось, он вовсе не шутил.

— То есть люди спокойно могут любоваться Санта-Клаусом или Дедом Морозом на санях? — уточнила я.

— Летящим! — поднял палец Николай. Рулил он одной рукой.

Инспектор посмеивался в своем углу. Типа он умный, все знает, а я тут, дурочка, веду расспросы. Я замолчала и, отвернувшись, стала любоваться пейзажем. Далеко-далеко в голубой дымке синело море. А прямо перед нами раскинулась степь с мелкими зелеными кустиками.

Диван рядом скрипнул, и мне в ухо зашептал голос, разумеется, Бондина:

— Он летает с такой скоростью, что никто не успевает его увидеть. Он умеет растягивать время.

— Еще одна генетическая особенность? — невольно обернулась я.

— Нет, у него есть особенный хронометр. Работает он раз в год и за несколько секунд прокручивает целый год. Так что у Николая целый год для того, чтобы раздать подарки.

— Если в Новый год он проживает еще один год, то он живет в два раза дольше, чем сказал, — в удивлении предположила я.