Лайон Де Камп - Башня Занида [Авт.сборник]

— Гага! — отчаянно завопил Хэтэвей. — Прекрати немедленно, черт тебя подери!

Обстрел прекратился. Доуни зашагал дальше, подозрительно оглядываясь. Когда Хэтэвэй вошел в лавку, Гахунга сидели на прилавке.

Гага гнусно ухмылялся:

— Мистер, мы вам помогли? Нужны еще покупатели?

— Нет! — завопил Хэтэвей. — Мне не нужна ваша помощь. Глаза б мои вас не видели!

Индейцы удивленно переглянулись. Гага поднялся на ноги:

— Значит, вы не хотите больше быть нашим боссом?

— Нет, хочу, чтобы вы оставили меня в покое!

Гага выпрямился во весь свой двадцатипятидюймовый рост и сложил руки на груди.

— Отлично, окажем помощь тому, кто действительно в ней нуждается. Мне никогда не нравились алгонкины. — Он забил в барабан, и Гахунга, танцуя, скрылись в куче миниатюрных каноэ из бересты.

Через несколько минут вместо ожидаемого облегчения Хэтэвей почувствовал легкую тревогу. Возможно, он поторопился распрощаться с этими существами, обладающими такими потенциально опасными возможностями.

— Гага!

Ничего не произошло, только Кэлвин Хэтэвей появился в дверях:

— Ты звал меня, папа?

— Нет. Впрочем, спроси у мамы, когда будет готов обед.

Он явно совершил ошибку. Что он скажет Кэтфишу?

После обеда, оставив лавку на жену, Хэтэвей отправился погулять и подумать. Рядом со скобяной лавкой Тейта он увидел группу отчаянно жестикулирующих и кричащих людей, состоявшую из самого Тейта, Уоллеса Доуни и полицейского. Витрина магазина была разбита, и Тейт обвинял Доуни в этом, а также в краже удилища. Доуни обвинял Тейта в том, что он бросил в него удилище сквозь стекло. Оба предоставили свидетелей.

— Я покупал в лавке пленку для фотоаппарата, и вдруг… бах! — стекло разлетелось. Мы с мистером Тейтом оглянулись и увидели, как мистер Доуни убегает с удилищем в руке, — говорил один из них.

— Вы видели, как Доуни залез в витрину? — спросил полицейский.

— Нет, но и так ясно, что…

— А вы что скажете? — полицейский не дослушал первого свидетеля и повернулся к свидетелю со стороны Доуни.

— Я сидел на ступеньках банка и перекусывал, когда мимо прошел Уолли со спиннинговой катушкой. Вдруг раздался звон стекла, и из лавки вылетело удилище. Если его бросил не старик Тейт, значит, кто-то другой.

Полицейский задумчиво почесал затылок. Через некоторое время ему удалось убедить обе стороны снять обвинения, учитывая тот факт, что удилище было возвращено на витрину, а стекло — застраховано.

— Послушай, Верджил, — обратился Доуни к вождю. — Может, объяснишь, что творится в этом городе. Например, эти выстрелы из пневматической винтовки? Ты что-то прокричал, и они прекратились.

— Я ничего не знаю, — поспешил откреститься от происшедшего Хэтэвей. — Какой-нибудь мальчишка баловался винтовкой. А ты из-за чего так сцепился с Тейтом?

— Я решил половить рыбу, — начал объяснения Доуни. — Снасть была новой, но как только я ее забросил, почувствовал рывок, и удилище сломалось, словно тростинка. Наверное, клюнул самый крупный окунь во всей реке. Катушка осталась у меня, делать на реке было нечего, и я пошел домой, а старик Тейт швырнул мне новое удилище прямо сквозь стекло.

Хэтэвей понял, что во всем виноваты Гахунга. Видимо, они начали помогать людям, нуждавшимся с их точки зрения в помощи. Он попрощался с Доуни и пошел дальше по главной улице. Из окна конторы Адирондакской ассоциации Барбара Скотт показала ему язык, и он подумал, что неплохо было бы ее отшлепать, либо за эти глупые сеансы, либо за безрассудную влюбленность в Харви Прингла, либо за то и за другое.

Вернувшись в лавку, вождь вдруг заметил, что у гаража Гахато небывало успешно идет бизнес по ремонту колес. Даже у «форда» полицейского были спущены все четыре колеса. Билл Багби и его механики ремонтировали шины как одержимые.

Полицейский, занимавшийся конфликтом Доуни и Тейта, прошелся по улице, поднял что-то с проезжей части и вернулся назад.

— Эй, Билл! — подозвал он к себе владельца мастерской. Они о чем-то поговорили шепотом, но, видимо, тема была не из приятных, так как Багби вдруг закричал:

— Ты с ума сошел, Марк! Мне такое даже в голову не могло прийти!

— Возможно, — возразил полицейский, — но не станешь же ты отрицать, что кто-то разбросал абсолютно новые гвозди по всей улице. Если не ты, то кто же?

Хэтэвей поспешил удалиться. Он-то знал, кто разбросал гвозди.

В лавку зашел егерь Ньюкомб, облокотился на прилавок и тяжело вздохнул. На вопрос Хэтэвея, чем вызвана его печаль, егерь ответил:

— Проходил сейчас мимо банка, а к нему подъехал молодой человек на шикарной машине. В кузове лежал брезентовый сверток. Я бы не обратил на него никакого внимания, но вдруг обертка сама собой начала расползаться, и я увидел только что убитого молодого оленя.

— Что ты говоришь.

— До начала сезона еще три месяца. У него рога, как у котенка. Ты знаешь и я знаю, что такое иногда случается. Я гоняю браконьеров, когда могу, и мне наплевать, если это делает меня непопулярным — у меня работа такая. Я подождал, пока молодой человек выйдет из банка, спросил, откуда олень. Он во всем признался, а потом оказалось, что он сын судьи Дазенберри. Вокруг столпилась уже половина поселка, и я вынужден был арестовать молодого Дазенберри.

— У тебя будут неприятности?

— Не знаю. Все зависит от того, кто победит на выборах осенью. Послушай, Верджил, я не суеверен, но некоторые люди, особенно канадцы, говорят, что ты навел порчу на город. Кого-то забрасывали камнями, а ты, как утверждает Уоллес Доуни, это прекратил. Если ты можешь останавливать, значит, мог и не начинать?

— Я ничего не знаю, — только и мог ответить Хэтэвей.

— Конечно, не знаешь, просто люди болтают разное. — Ньюкомб ушел, а индеец встревожился уже не на шутку.

На следующий день Хэтэвей поехал в Ютику. На выезде на автостраду штата с ним поздоровалась Барбара Скотт.

— Эй, Барбара! — закричал он, высунувшись из машины. — Не отказалась еще от мысли поохотиться на призраков?

— И не подумала, вождь Прыщ-на-носу.

— Что собираешься делать, если старый Прингл объявит тебя обманщицей?

— А я не говорю своим клиентам, что не обманываю их. Предлагаю посмотреть и убедиться самим. А сам ты в духов не веришь, да?

— До недавнего времени — не верил.

— Что ты имеешь в виду?

— Да так, чепуха.

Барбара тактично не стала выяснять детали:

— Я тоже не верила, но последнее время у меня вдруг появилось ощущение, что за мной следят. А сегодня нашла это на комоде. — Он протянула Хэтэвею клочок бумаги, на котором было написано:

«Не бойтесь старого идиота Дэниела Прингла. Мы вам поможем. Г.»

— Догадываюсь, кто именно мог это написать, но не могу объяснить прямо сейчас, — пробормотал Хэтэвей. — Надо бы потолковать с тобой перед сеансом. Счастливо.