Алексей Гасников - Октябрь [СИ]

И даже сам воздух в проулке, казалось, был насыщен похотью и пороком.

Протискиваясь вперед, Меррик с показным безразличием не обращал внимания на обращенные к нему слова и тянувшиеся руки. Пройдя галерейкой до конца, он уткнулся в провал лестничного хода, ведшего вниз.

Спустившись по лестнице, сквозь плотные тканевые занавеси, служившие здесь вместо двери, он вошел внутрь.

Помещение было достаточно просторным и делилось на несколько зон. В дальнем конце его располагалась небольшая сцена, на которой, вскидывая в такт музыке ноги, скакали полуголые девицы. Ближе к сцене находились места для тех посетителей, что попроще. Оттуда долетала громкая веселая ругань и скабрезные шуточки, и там же то и дело, как пузыри над бурлящей водой, вскипали потасовки.

Публика поприличней сидела немного в стороне. Здесь, в приглушенном свете, дымились сигары, матово поблескивали монокли и в граненый хрусталь лились дорогие вина. А между столиков суетилась прислуга.

Для тех же, кто искал полного уединения и конфиденциальности, были предусмотрены выгороженные от прочего зала кабинки.

Слева от входа, безжалостно придавив к полу своим весом несчастный табурет, сидел лысый вышибала. На коленях его, точно кошка, покоилась увесистая дубинка — лучший аргумент в любом пьяном споре.

— Эй, громила, — обратился к нему Меррик. — Мне нужен Титус Кро. Не подскажешь, где его найти?

Смерив Меррика взглядом, здоровяк почесал подмышкой и лениво махнул рукой в сторону выгородок.

Пройдя между барной стойкой и дорогими столиками, Меррик установился рядом с указанной кабинкой. Ее дверь, как и вход в сам бордель, была занавешена тканью. Внутри слышались звуки какой-то возни, шепот, приглушенный смех.

Решив, что стучаться не имеет смысла, Меррик резким движением откинул полог.

— Какого черта!

Похоже момент был выбран не самый удачный. Титус, в расшнурованной рубахе и со спущенными штанами, вскочил ему навстречу, готовый дать бой. Из-за его спины, прикрывая свою роскошную наготу первой подвернувшейся под руку частью одежды, выглядывала девушка. Худенькая брюнетка с большими серыми глазами. Несмотря на машинальный жест стыда, в ее взгляде было больше интереса, чем смущения.

— Успокойся, Тит, — это я, — только и нашел, что сказать Меррик, уже было решивший, что сейчас в неразберихе схлопочет промеж глаз.

Но Титус уже похоже сориентировался в ситуации.

— Дьявол тебе возьми! — пробурчал он, подбирая штаны. — Меррик! Скажи честно, в детстве тебя не учили хорошим манерам!

— Хорошими манерами в моем детстве считалось стянуть то, что плохо лежит, а потом не получить за это тумаков. Так что, как видишь, манеры я усвоил отлично.

Меррик многозначительно улыбнулся девушке, которая видимо уже смекнув, что продолжения прерванной сцены не предвидится, молча принялась одеваться, совершенно больше не обращая на него внимания.

— Иди ты к черту… — в очередной раз чертыхнулся Титус. — Чего тебе надо?

— Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? Почему ты решил, что я стану тебе помогать?

— Потому, что за тобой должок, Тит. Или ты уже забыл?

— Не забыл, — хмуро отозвался Титус, моментально утратив всю свою прежнюю воинственность. — Дьявол, до чего ж ты не вовремя… Ладно уж, дай мне хотя бы одеться.

Невысокого роста, с черными, точно смоль, волосами и опасным блеском в глазах. Титус соединял в своей внешности цыганскую страстность со сдержанностью аристократа. И эта смесь в сочетании с чуть артистической манерой поведения действовала на определенный сорт женщин с какой-то просто необычайной, почти волшебной силой, превращая их когда в игрушек, а когда и в инструменты хитрых и не всегда законных махинаций.

Титусу понадобилось совсем немного времени, чтобы привести себя в порядок, так что уже буквально несколько минут спустя они с Мерриком сидели за одним из боковых столиков. Девица, с которой его застал Меррик, куда-то испарилась.

Неторопливо и как всегда манерно, Титус смаковал вино. В тусклом свете оно казалось почти черным.

— Знаешь, а ведь я даже рад, что ты наконец решился, — сказал он. — В конце концов, очень неуютно чувствовать себя кому-то обязанным. Это несколько угнетает. Так что у тебя ко мне за дело?

— Помнишь, ты как-то обмолвился, что при необходимости сможешь найти в городе кого угодно? — напомнил Меррик.

Титус заинтересовано посмотрел на него.

— Допустим.

— Так вот — мне нужно найти человека. Скажи, ты сможешь помочь?

— Кого именно ты хочешь найти? — спросил Титус.

— Ищу не совсем я, — ответил Меррик.

И коротко, особо не вдаваясь в детали, разъяснил сложившуюся ситуацию.

Титус пригубил вино.

— Итак, позволь мне подвести небольшой итог, — сказал он. — Значит, тебя наняла какая-то девица, которая ищет человека, о котором она не слышала ничего почти десять лет? Верно?

Меррик кивнул.

— Но кто он ей? Родственник? Должник?

— Не знаю. Да и какая разница. Просто ответь: да или нет?

Титус на несколько минут словно бы задумался.

— Все не так просто, — произнес он после. — Мне нужно кое с кем посоветоваться. Ты сможешь подождать?

— Смотря сколько.

— Пару часов.

— Думаю, вполне.

— Тогда через два часа встретимся в кофейне у входа в галерею. Знаешь это место?

Меррик ответил утвердительным кивком.

— А твой приятель не обманет? — спросила Октябрь.

Все то время, что Меррик провел в борделе, она ждала его в кафе поблизости. Место было вполне уютным. Вкусно пахло свежей выпечкой и кофе. Откуда-то слышался механический голос музыкальной шкатулки, разыгрывающей популярный мотив.

— Не думаю, — ответил Меррик. Попав в плен соблазнительных запахов, он только сейчас понял, насколько же голоден.

— И почему ты так уверен в этом?

— Потому, что он мне кое-что должен, и рассчитаться — в его же интересах.

Объяснение кажется не до конца удовлетворило девушку, но она его все-таки приняла.

Меррик же в свою очередь решил, что посвящать ее в некоторые детали вовсе не обязательно. Например, ей было совсем ни к чему знать о том, как четыре года назад Титус совершенно случайно, сам того не подозревая, надурил серьезных людей. И внезапно очутился в очень глубоком дерьме. В каждом окрестном баре, в каждой забегаловке его ждали типы с холодными глазами и стилетами в карманах, а за его жизнь тогда вряд ли бы кто-то дал дороже вчерашней газеты.

Титус скрывался по каким-то темным норам, стараясь поменьше светиться и высовывать нос. Залег на дно, надеясь переждать бурю. И ему это почти удалось. Дело вполне могло забыться. Но тут Титус допустил глупейшую промашку, и в каком-то баре стилет одного из убийц все же отыскал его.