Алексей Гасников - Октябрь [СИ]

Нэйк нахмурился.

— Все очень индивидуально, — произнес он, — так что сложно предсказать конкретные последствия. Однако я все же рекомендовал бы не пропускать приема. В любом случае.

— Хорошо, я постараюсь, — пообещала Иза, пряча коробочку в сумочку.

— Что ж, тогда на этом все. Ваше пребывание в моей клинике закончено, и вы можете покинуть ее так скоро, как сочтете возможным. Был рад знакомству.

Единственный фонарь слабо освещал темную узкую подворотню.

Пройдя сквозь разбитую каменную арку, Октябрь очутилась перед входом в очередную дыру, каких в избытке в той части города, что называется Черным Двором. Скверное место, если только ты не ищешь неприятностей или сам не готов их доставить.

За последнюю неделю Октябрь побывала больше чем в дюжине подобных заведений.

Стены около входа в грязных потеках, дурно пахнущих мочой, блевотиной и дешевой брагой. За углом, в мусорной куче, роются бродячие псы. В подобном притоне с одинаковой вероятностью можно встретить как декаденствующего поэта, среди ворья и шлюх расточающего свой талант, так и наемного убийцу, за сходную плату готового предоставить свои услуги.

— Эй, парень!

Октябрь обернулась на звук голоса. Она уже привыкла, что из-за одежды и худощавой фигуры ее принимали за мужчину.

Грязная одежда и стоптанные ботинки. В бегающих глазах незнакомца — нездоровый блеск.

— Пыль. Черви. Морок, — быстро озвучил он свой скудный ассортимент.

Очередной толкач, поняла Октябрь.

Она была в городе чуть меньше недели, но продавцы наркотиков уже успели изрядно ее достать. Они ошивались вокруг всех местных кабаков, и чаще всего сами сидели на какой-нибудь дряни, так что порой вели себя не совсем адекватно.

— Отвали, — отозвалась Октябрь. — Попробуй втюхать свое дерьмо в каком-нибудь другом месте.

Парень, похоже, смекнул, что немного промахнулся относительно половой принадлежности несостоявшегося клиента.

— Сука, — огрызнулся он.

Но уже в следующую секунду, когда в тусклом свете блеснула сталь, поспешил исчезнуть.

Спрятав нож обратно в карман, Октябрь вошла в бар.

Помещение оказалось небольшим. Дюжина столиков. Стойка. Обычный человеческий гул, то и дело взрываемый раскатами пьяного смеха.

Устроившись у дальнего края стойки, Октябрь заказала пива.

— Я ищу человека, — сказала она, когда бармен — немолодой лысеющий мужик лет сорока — выставил перед ней заказ. — Его зовут Кристо Бел.

— Никогда не слышал о таком, — ответил тот.

— Много лет назад он жил где-то в этом районе.

— Твой родственник?

— Можно сказать и так.

Октябрь выложила на стойку деньги за пиво и следом — еще несколько монет.

— Точно не слышал?

Бармен сгреб деньги волосатой ручищей, быстро спрятав в просторном кармане грязного фартука. Широким жестом утер нос.

— Точно, — сказал он. — Но ты можешь попробовать спросить у Эгле. Если кто и знает толк в поиске потерявшихся родственников, так это он.

Он кивком головы указал ей в дальний угол, на столик, за которым сидело трое мужчин. Один был похож на матроса. Форменная куртка и некрасивое обветренное лицо. Второй, худой и широкоплечий, все время улыбался, но в его улыбке было что-то неприятное. Так может улыбаться человек, смотря на мучительную смерть давнего врага. Третий, спокойный брюнет, показался Октябрь наиболее симпатичным. В каждом его жесте, взгляде чувствовалась уверенность в собственных силах.

— Тот, что с краю, — уточнил бармен.

И, поблагодарив и прихватив пиво, Октябрь двинулась в указанном направлении.

Когда она подошла к столику, шедший до этого разговор смолк и три пары глаз уперлись в нее, как жала копий.

Первым подал голос широкоплечий.

— Чего надо? — грубо рявкнул он, стерев с лица привычную ухмылку.

— Мне нужен Эгле.

— Эгле? Зачем?

— Я ищу человека. Мне сказали, что он может помочь.

— А ты уверена, что Эгле захочет помогать?

— Думаю, мы могли бы договориться.

Мужчины переглянулись. Брюнет подал двум другим чуть уловимый знак глазами, и те, поднявшись, дружно перебрались за один из соседних столиков.

Оставшийся за столом мужчина внимательно осмотрел Октябрь. После жестом предложил место напротив. Октябрь села.

— Мое имя — Эгле, — произнес он. — Так кого ты ищешь?

— Одного человека. Его имя Кристо Бел, — ответила девушка.

— Он твой родственник?

— А это имеет какое-то значение? Мне просто нужен этот человек. Ты можешь его найти?

Эгле наградил ее долгим задумчивым взглядом.

— Возможно, — сказал он. — Все зависит от того, насколько он тебе нужен.

— Плачу десять монет, если отведешь меня к нему.

Эгле ненадолго задумался.

— Пятнадцать монет, — сказал он.

— Договорились, — ответила девушка. — Но идем прямо сейчас.

— Сразу, как я допью пиво, — согласился мужчина.

Одним глотком осушив кружку, он встал и направился к выходу. Октябрь последовала за ним.

Блуждая в каменном лабиринте домов, пронзительно пел холодный ветер.

По темным и грязным городским задворкам, мимо коптящих громадин фабрик, заброшенных складов и старых скотобоен, Эгле вел Октябрь одному ему известным маршрутом.

Их проглатывали узкие глотки переулков, чтобы выплюнуть в кривые каналы улиц. Редкие встречные прохожие были похожи на беспокойные тени, в этот поздний час ищущие утешения и приюта.

Трущобы. Темная сторона Делла. Черный Двор.

Свет и тьма. Дружба и предательство. Любовь и порок.

У всего в этом мире есть оборотная сторона. Обычно она неприглядна и о ней не принято упоминать вслух, но не узнав ее, нельзя познать истинную сущность предмета.

Именно такой оборотной стороной Делла и был Черный Двор.

Шлюхи, толкачи, воры, опустившиеся художники и поэты, нищие всех мастей и прочие сомнительные личности были обычными обитателями этого места. И если Большие Торговые Ряды часто образно именовали Чревом Делла, Черный Двор был его зловонными, вывернутыми наружу потрохами.

За всю дорогу Эгле не произнес ни слова. Октябрь, держась следом за своим провожатым, тоже молчала.

Как черви в протухшем мясе, в ее голове копошились мысли.

Десять лет. Почти десять лет она ждала этой встречи. Когда засыпала на своем вонючем лежаке после тяжелого рабочего дня, когда принимала отвратительные ласки похотливого охранника, когда три дня провела без пищи и сутки в выгребной яме. И позже, в душном и тесном отсеке торгового судна, одна лишь мысль о том, что этот день когда-нибудь настанет, давала ей сил и злости, чтобы выжить.