Ллойд Александер - Верховный король

— Меч! — вскричал Ффлевддур — Посмотрите на меч!

Тарен быстро схватил в руки обнаженный клинок.

Но стоило ему прикоснуться к рукояти, как Дирнвин изрыгнул язык пламени, который рванулся, словно бы задутый порывом сильного ветра. Белое свечение стало исчезать, как огонь угасающего костра. Оно уже стало не белым, а играло всеми цветами, которые переливались, втекали один в другой и, подрагивая, таяли. В следующее мгновение в руке Тарена уже было обычное оружие, украшенное выбоинами, вмятинами и рубцами. Клинок тускло мерцал, но не от пламени, когда-то освещавшего его изнутри, а лишь отражением лучей садящегося солнца.

Эйлонви, склонившись к поясу Тарена, выкрикнула:

— Письмена на ножнах исчезают тоже! Может, это просто тень легла на них? Дай-ка взглянуть получше.

Она выхватила свой золотой шар и поднесла его поближе к ножнам. Внезапно исчезающая надпись вспыхнула вновь в золотых лучах сияющего шара.

— Он сделал буквы ярче! Надпись даже стала длиннее, чем прежде! — вскричала удивленная девушка.— Даже та часть, которая когда-то была стертой... я теперь могу различить все слова!

Все окружили Эйлонви. Она держала в руке золотой шар, а Талисин поднес к глазам ножны и стал внимательно их изучать.

— Письмена четкие, но быстро исчезают,—сказал он,— Твой золотой свет, принцесса, высвечивает то, что было ранее скрыто.

«ВЫТАЩИ МЕЧ ЭТОТ ВНОВЬ ТОТ,

У КОГО БЛАГОРОДНАЯ КРОВЬ...

ПРАВЬ СПРАВЕДЛИВО И ЗЛО УНИЧТОЖЬ...

ЭТИМ МЕЧОМ ПОВЕЛИТЕЛЯ СМЕРТИ УБЬЕШЬ ».

Только успел он произнести последнее слово, как надпись исчезла. Талисин повертел ножны в руках.

— Кажется, лишь теперь стали ясными для меня те обрывки туманных фраз, что сохранились в памяти поколений. Когда-нибудь могущественный король получит великую силу и попытается использовать ее на благо добра и справедливости. Я считаю, что Дирнвин и был тем оружием, надолго потерянным и найденным вновь.

— Судьба Дирнвина свершилась,—сказал Гвидион.— Давайте поскорей оставим это зловещее место, родившее зло.

Прежде высокомерное и холодное лицо Ачрен в смерти вдруг стало мягче и спокойнее. Завернув мертвую королеву в ее черный плащ, как в саван, друзья отнесли ее тело в Главный зал для отдания последних почестей, потому что она, которая когда-то правила Прайденом, умерла не без чести.

На остроконечной башенке знамя повелителя Земли Смерти внезапно полыхнуло огнем, скрючилось и развалилось на горящие лоскутки. Стены Главного зала задрожали, и крепость потряс подземный удар.

Путники и воины выехали из Железных Ворот. За их спиной стены осели, пошли трещинами и рухнули. Мощные башни с грохотом рассыпались на куски. Завеса огня и черного дыма заслонила небо над тем местом, где некогда стояла твердыня Аннувина.

Глава двадцатая

ДАР

Они опять были дома, в своих землях. Гвидион повел спутников на запад к гавани, где ждали его золотые корабли. Карр тут же уселась на самую высокую мачту. И большие корабли с сияющими в лучах солнца парусами быстро принесли их в гавань Аврен. Новость о победе над Аровном и его смерти распространялась с огромной скоростью и уже долетела и до этих мест. Многие лорды княжеств и их боевые отряды собрались на берегу, чтобы приветствовать Сыновей Доны, засвидетельствовать почтение королю Гвидиону и следовать за ним. Слышались восхваления и восхищенные возгласы, обращенные к народу Коммотов и Тарену Страннику. Гурджи гордо развернул то, что осталось от знамени Белой Свиньи, и победно поднял его над головой.

И все же Гвидион был странно молчалив. Тарен при виде хижины и построек Каер Даллбен почувствовал не только радость, но и острую душевную боль. Зима кончилась. Оттаявшая земля задышала, и первая робкая весенняя зелень едва тронула склоны холмов, словно бы

окутав их прозрачным светлым туманом. Но взгляд Та-рена был прикован к пустому огороду Колла. Печаль терзала его, память рисовала перед внутренним взором широкое добродушное лицо выращивателя репы и собирателя яблок, того, кто сейчас покоился в далекой могиле.

Даллбен, хромая, вышел им навстречу. Лицо волшебника покрылось уже сплошной сеткой морщин, лоб его казался еще выше из-за отступивших к темени волос, а иссушенная кожа была совсем прозрачной, как древний пергамент. Увидев его, Тарен понял, что Даллбену уже известно всё, он знает о гибели Колла. Эйлонви кинулась к старцу, к его распростертым навстречу ей рукам. Тарен соскочил с седла и, ведя за собой на поводу Ме-линласа, последовал за ней. Карр кружилась над ними, трещала крыльями, щелкала клювом и тараторила без остановки. Ффлевддур, Доли и Гурджи, которого опаленная шкура превратила в странное существо, худое и с разноцветными подпалинами, спешили следом за Та-реном. Они на ходу уже пытались выложить все, что с ними произошло, и выкрикивали сразу, хором, каждый свое.

Хен Вен визжала, пронзительно хрюкала, громко, с присвистом дышала и почти перевалилась через ограду своего загона. Когда Тарен перепрыгнул к ней через ограду, чтобы обнять ошалевшую от радости свинью, он внезапно услышал тоненькие взвизгивания и от удивления просто онемел.

Эйлонви, которая тоже поспешила к загону, радостно закричала:

— Поросята!

Шесть маленьких поросяток, пять белых, как и Хен Вен, и один черненький, стояли на задних ножках, упираясь передними в бока матери, и весело повизгивали. Хен Вен с гордостью поглядывала на них и словно бы улыбалась.

— К нам кое-кто захаживал в гости,—сказал Даллбен.— Один весьма симпатичный боров. Зимой, когда лесные звери бродят с места на место, он пришел в поисках пищи и убежища и нашел, что Каер Даллбен куда приветливее, чем заснеженный лес. Сейчас он снова ушел бродить, потому что все еще немного дикий и не привык к такому скоплению людей.

— Клянусь Великим Белином,— восхитился Ффлевд-дур,— теперь у нас семь свиней-пророчиц! Тарен, друг мой, они тебе такого напророчат, что приключения в холмах Бран-Галедд покажутся тебе прогулкой!

Даллбен улыбнулся.

— Выглядят они отлично. Крепенькие, здоровые. Это самые прекрасные поросятки, каких я когда-либо видел. Но, увы, волшебства в них не больше, чем у самой обычной свиньи. И это, кажется, их вполне устраивает. Впрочем, и дар Хен Вен стал исчезать с того самого момента, как раскрошились палочки с письменами, и она о нем даже не вспоминает. Это к лучшему. Такой дар тяжек и для человека, а тем более для свиньи. Должен сказать, сейчас она гораздо счастливее.

Два дня усталые путники отдыхали. Они бесконечно радовались тому, что после бурных приключений оказались все вместе в уютном и спокойном Каер Даллбен. Небо, казалось, никогда не было таким ясным и чистым, наполненным счастливым обещанием скорой весны и беспечного покоя. Прибыл и король Смойт со своими оруженосцами. И тут конечно же затеялся пир. Он продолжался всю ночь напролет, и ветхая хижина сотрясалась от громких возгласов и звенела весельем и песнями.