Мишель Пейвер - Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП)

— Почему ты сказал «я», а не «мы»?

Он не ответил.

А Крукослик, качая головой, уже начал ему возражать:

— Я слышал, что якобы такова твоя судьба, Торак, но неужели после всего того, что я тебе рассказал…

— Крукослик, ты помнишь, как три зимы назад, когда в этих краях свирепствовал одержимый злым духом медведь, ты помог мне отыскать одну гору? Не мог бы ты и сейчас оказать мне подобную услугу?

— Это непростая просьба, — покачал головой Крукослик. — Наши колдуны раньше часто туда ходили, но теперь их туда ничем не заманишь. Туда существует только один путь, но это великая тайна.

— Ты должен открыть мне эту тайну!

Они смотрели друг на друга, а ветер выл и стонал, и озеро что-то кричало, обращаясь к Священной Горе.

Крукослик встал, выпрямился и вновь превратился в вождя племени, которому все должны подчиняться.

— Сейчас мы будем спать, — строго сказал он. — Я дам тебе ответ утром.

*

Ренн проснулась, чувствуя вокруг какую-то неестественную тишину, и от этого у нее по всему телу сразу поползли мурашки.

Большой костер в яме горел по-прежнему жарко, но отчего-то совершенно беззвучно. И стены жилища колыхались от порывов ветра, но ни шелеста снега, ни стонов ветра Ренн не слышала. Торак повернулся во сне и беззвучно зашевелил губами.

Ренн медленно села, заметив, что в дальнем конце жилища у темного проема входного отверстия кто-то стоит.

И при виде этой неясной фигуры сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди.

Человек был высок ростом и стоял к ней спиной. Ей были видны лишь длинные пепельные волосы, свисавшие неопрятными космами. Потом она вдруг заметила над неясно видимой головой незнакомца острые уши филина, стоявшие торчком.

Больше всего Ренн хотелось разбудить Торака, но она не могла даже пошевелиться. И руки лежали у нее на коленях, как каменные.

Она понимала: человек, стоящий в дверях,

не должен

поворачиваться к ней лицом. Если он повернется, если Ренн увидит его лицо… Да у нее тогда просто сердце остановится от страха!

Но он все-таки повернулся.

Да, это была она, Эостра, Та, Что В Маске. Внушавшая ужас всем, даже прочим Пожирателям Душ. Прорезь рта в маске филина зияла непроницаемой чернотой. Чувствуя на себе немигающий взгляд колдуньи, Ренн оцепенела от страха. В жилище вдруг воцарился мертвенный холод. Костер угас, жарко горевшие дрова превратились в груду пепла. Лед хрустел на оленьих шкурах, лица спящих людей тоже покрыла ледяная корка. Дыхание вырывалось у Ренн изо рта облачками пара.

Рядом по-прежнему спал Торак, беззаботно забросив одну руку за голову. На его ресницах и на щеках поблескивал иней, а губы совсем побелели.

Его надо было немедленно разбудить, и Ренн окликнула его по имени. Но он даже не пошевелился. Она еще громче выкрикнула его имя. Но Торак продолжал спать, и лишь крошечное облачко морозного дыхания свидетельствовало о том, что он еще жив.

— Они ничего не слышат, — раздался голос, похожий на бряцание сухих костей. — И ничего не понимают. Так хочет Эостра.

— Ты не настоящая! — крикнула Ренн.

— Ерунда. Как скажет Эостра, так и будет. Эостра повелевает Неупокоенными Душами. Эостра правит Горой и Лесом, Льдами и Морем. — Голос колдуньи был начисто лишен каких бы то ни было чувств, ибо все чувства в душе Повелительницы Филинов давно уже умерли, кроме одного — всепоглощающей жажды власти.

Ренн твердо сказала себе: «Я тоже колдунья! Я должна прогнать это чудовище из жилища людей!»

Она уже начала произносить заклятие отсыла, но невидимые ледяные пальцы тут же стиснули ей горло, не давая дышать. А Та, Что В Маске даже не пошевелилась.

— Ничто не может помешать Эостре, — проскрежетала она.

— Ты не настоящая! — задыхаясь, снова выкрикнула Ренн. — Я тебя не боюсь!

— Все боятся Эостры.

Медленно поднялись покрытые перьями руки-крылья, и на стене появилась отчетливая тень филина. В одно мгновение Та, Что В Маске оказалась у потухшего очага и склонилась над Ренн.

Торак лежал между ними. Ренн видела, что грязная одежда Эостры касается его лица. На горле у Торака билась жилка. А само горло казалось таким уязвимым, таким беззащитным…

— Тебе его не заполучить! — сказала она, в упор глядя на Эостру.

Ужасная маска наклонилась еще ниже; теперь она была невыносимо близко от лица Ренн, и волосы колдуньи цвета старой золы мазнули ее по щеке. Запах разложения окутал ее.

—

Считай, что этот мальчишка с блуждающей душой уже пропал,

— сказала Эостра.

Ренн неотрывно смотрела в безжалостные разрисованные глаза колдуньи, и ужас все сильнее сжимал своими кольцами ее сердце, убивая последнюю надежду.

Вскрикнув, она заставила себя отвести взгляд от Эостры и увидела, как рука Пожирательницы Душ с силой сжала набалдашник посоха. Вблизи плоть колдуньи казалась зернистой и твердой, как гранит, а ногти на руках больше походили на хищные когти и были синеватого цвета, как у трупа. Сквозь сжимавшие набалдашник пальцы пробивался яркий кровавый отблеск. Огненный опал!

— Его час почти настал, — промолвила Та, Что В Маске.

Ужас пронзил сердце Ренн, точно острога пойманную рыбу:

— Ты не можешь этого знать!

— Эостра знает все. Мальчишке от нее не спастись.

Одна ее покрытая перьями рука вдруг странным образом вытянулась до самого костра; выпустив когти, Эостра принялась рыться в золе, которая отчего-то стала похожа на истолченные кости. Набрав золы в горсть, она стала сыпать ее на незащищенное лицо Торака, и зола с каким-то странным шипением заполняла ему рот, засыпала глаза…

— Нет! — вскрикнула Ренн, но по-прежнему была не в силах двинуть ни рукой, ни ногой.

— Эостра высосет из его тела всю силу. Она пожрет все его души, даже его Нануак, а то, что останется, выплюнет в бесконечную ночь.

— Нет!

— Эостра отнимет у него блуждающую душу и сможет без конца менять обличье, переходя из одного существа в другое в течение многих столетий. Она победит смерть. И все живое склонится перед ней, живущей вечно.

Да, Эостра будет жить вечно

!

— Нет!

— пронзительно вскрикнула Ренн. —

Нет, нет, нет, нет, нет!

И вдруг жилище наполнилось оглушительным шумом. Закричали люди. Залаяли собаки.

— Ренн! — Торак кричал, склонившись над ней. — Проснись!

Но она продолжала пронзительно кричать:

— Нет! Нет! Тебе его не заполучить!

Филин, сидевший на краю дымового отверстия, в последний раз глянул на нее, гневно сверкнув очами, потом расправил крылья и улетел в темноту.

*

— Тебе что-то приснилось? — спрашивал Торак. — Да говори же, Ренн! У тебя снова было

видение?

— Нет. Она приходила на самом деле.

— Но ее же здесь не было!

— Была.