Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

Увы, портовый район Наранно не мог похвастаться высотными зданиями — хибары докеров и матросов, склады, бедные лавчонки, таверны и бордели… По-настоящему большие дома стоят на противоположном конце бухты, на вершине скалы, с которой открывается великолепный вид на море. Особенно выделяется великолепный Таалуйна, гордо вздымающий к небесам свои трапециевидные башни.

Время от времени рядом с ней посвистывали стрелы — у шотелидов имелось и это оружие. Правда, они совершенно не умели стрелять на бегу, и их меткость оставляла желать лучшего. К тому же юберийцы до сих пор не додумались до такого простого, но крайне полезного усовершенствования — оперения. Поэтому их стрелы отличались крайне малой дальностью полета.

Чертовка пробежала склады керамики, перепрыгнула небольшое святилище для бедняков, потеряла сандалию и облегченно выдохнула — впереди виднелась белоснежная «Чайка». Стефании стало ужасно, нестерпимо стыдно — до чего дошло! Она, чертовка, должна искать помощи людей, смертных, существ, по идее пригодных только для одного — как источник душ!

Свистнул шотел. Близко. Слишком близко — в каком-то шаге от перепуганной чертовки. Один из шотелидов, самый быстроногий, сумел зайти сбоку и едва не достал ее кончиком этого меча-серпа.

— Помогите… — сипела она, чувствуя, как силы оставляют ее. — Помогите же…

— Во имя Подошв Владельца, что здесь происходит?! — встал на ее пути пожилой стражник.

Стефания его попросту перепрыгнула. Стражник непонимающе расширил глаза… и тут же упал замертво, безуспешно пытаясь закрыться щитом. Острие шотела вошло ему в бок, с легкостью обогнув щит и прошив насквозь панцирь из чешуек Большого Шумузи.

А чертовка уже взлетала на борт «Чайки». Фабьев и Грюнлау непонимающе посмотрели на нее.

— По… гоня… — выдохнула она. — У… бивают… по… могите…

Немец молча снял шмайссер с плеча и шагнул к трапу.

— Stehen bleiben! Bleibt wo ihr seid! Sonst werde ich schieЯen! — гаркнул он.

И сразу же вслед за этим дал короткую очередь — шотелиды даже не думали останавливаться. Однако пули, взметнувшие фонтанчики щепок перед ними, их слегка утихомирили. Грюнлау молча повел дулом шмайссера, указывая, где проходит граница между территорией Юберии и территорией «Чайки». Палец подрагивал на спусковом крючке.

Шотелиды растерянно переглянулись. В довершение ко всему их клинки вновь возвращались к прежнему цвету — действие Благословения Обсидиана прошло. Переть на это страшное оружие, изрыгающее огонь, им не хотелось. Один из воинов потянулся было к луку, но дуло шмайссера уставилось ему в грудь, и Грюнлау медленно покачал головой.

— Тук-тук, доброе утро, я ваша папа! — сообщил Колобков, только что принявший душ после работы. — Фанька, чего тут у тебя? Куда мою Олечку девали?

— Убили твою Олечку! — крикнула ему в лицо Стефания. — Вот эти самые, с кривыми саблями!

— Чего?!! — бешеным ежом взревел Колобков. — Гюнтер, мочи их к чертовой матери!!!

Грюнлау молча надавил на спусковой крючок. Свинцовый ливень отправил к праотцам четверых шотелидов — остальные успели броситься на землю. Умелые воины мгновенно приняли верное решение — они выждали пару секунд, доколе у Грюнлау не закончились патроны и, пока он спешно менял магазин, бросились наутек. Еще одного достала пуля в спину, но остальные скрылись.

— Убили?!!! — заорал Колобков, трясясь от смеси горя и гнева. — Мою Олечку?!!

— Я пошутила! — брезгливо фыркнула чертовка. — Только похитили.

— Пошу… пошу… пошутила… — схватился за сердце бизнесмен. — Ты что, дура, разве ж так можно шутить?! Да у меня чуть инфаркт не… еще б чуть-чуть, и все — хана… Подожди — как похитили?! Кто похитил?! Да не стой ты столбом, рассказывай!

— Петер, получается, что я зря убить этих человек? — растерянно спросил Грюнлау.

Конечно, сам он никогда не смог бы не то что убить — даже просто ударить живого человека. В такие минуты на свет выползал доблестный группенфюрер Вернер Грюнлау, запросто способный провести зачистку целой деревни с женщинами и детьми, если это нужно для… для чего-нибудь. Дедушка Гюнтера никогда не заморачивался вопросами политики — он просто был хорошим солдатом и всегда выполнял команды.

— Гюнтер, ша! Еще чего придумал — негров-киднепперов жалеть! Валерыч, ну-ка, шнель, притащи мне вон того — он вроде как еще живой. Серега, Валера будет его бить ногами, а ты переводи мне, чего он вопит. А ты, рогатая, излагай мне все по порядку — кто тут на меня бочку катит.

— Не буду!!! — озлобленно отчеканила Стефания, приблизив лицо к Колобкову.

— Как так? — искренне удивился тот.

Но отвечать было уже некому — Стефания, всхлипывая и хромая из-за потерянной сандалии, скрылась во внутренностях надстройки.

— Что это она? — еще больше удивился Колобков. — Ладно, пофиг. Серега, чего этот раненый говорит? Быстро мне сюда перевод!

Вытрясти информацию из умирающего шотелида оказалось очень легко — он прекрасно понимал, что жить осталось недолго, и отнюдь не собирался покрывать ненавистного колдуна. К сожалению, известно ему оказалось не так уж много — только то, что им приказали захватить девчонку и телохранителя живыми. Зачем они Шуа’лай Стазе, он не мог даже предположить — но точно ни для чего хорошего. Кто же это станет похищать людей для чего-то хорошего?

Колобков моментально развил бешеную активность. За какой-то час он обегал всех своих высокопоставленных знакомых — Чертанов и Валера едва за ним поспевали. Грюнлау остался на «Чайке» — охранять ее от возможных посягательств.

— Хорошо, Зинка устала, спит, как наш бородатый колдун… — бурчал Петр Иванович, стучась в дверь к Наместнику Стражи. — А то бы она меня сейчас сковородкой пришибла…

— За что? — удивился Сергей.

— Так это ж я Ольку в город отпустил! Ну а ты посуди, Серега, откуда я мог знать, а? Надо срочно все исправлять, а то мне секир-башка сделают…

Несмотря на все приложенные усилия, результатов Колобков не получил. Никаких. Узнав, что нападение и похищение осуществили шотелиды, а приказы им отдавал Шуа’лай Стаза, все Наместники испуганно отшатывались и торопливо выпроваживали гостя из дома. Не помогали ни взятки — их просто отказывались брать, ни угрозы — Стазу боялись гораздо больше, чем бледнолицых чужаков. Никто не желал помочь ни делом, ни хотя бы советом — всюду глухая стена.

Увидеть Наместника Города и вовсе не удалось — дворец Таалуйна наглухо заперся изнутри, как будто готовился к осаде. Даже стражи, обычно охраняющие ворота, куда-то подевались. На крики и стук никто не вышел — поднявшего скандал Колобкова попросту проигнорировали.

Более того — вернувшись к «Чайке», бизнесмен обнаружил, что по городу уже успели распространиться слухи о произошедшем. Пристань словно вымерла — даже портовое отребье попряталось по щелям. Хотя обычно они к этому времени, наоборот, выползали наружу — приближалась эйкрийская ночь, тепорий светился все слабее.