Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

— А чего я-то?…

— Быстро!!! — рявкнула на него мать. — Слышал, что сестра сказала?!

Заполучив набор первой помощи, Света проворно и умело соединила сломанные концы кости, наложила шины, туго перебинтовала и зафиксировала руку косынкой, чтобы механик не вздумал ею двигать.

— Ну и дочка у тебя, Иваныч! — восхищенно ухмыльнулся Угрюмченко, глядя на правую руку. — Прямо докторша!

— Так кто ж ее родил-то? — довольно подбоченился Колобков. — Все, Петрович, отдыхай пока, у тебя боевое ранение.

— А с мышью этой летучей что делать будем? — осторожно подошел поближе Угрюмченко. — Ну и здоровая же…

— Папа, это же дракончик! — восхищенно раскрыла рот Оля. — А можно его оставить?!

— Ни-ни! — аж передернуло папу. — Если я захочу, чтоб меня сожрали, попрошу твоего хуймяка!

— Это хомяк! Папа, ну давай оставим дракончика, а? Он такой симпатичный!

— Вовсе и не симпатичный, — строго заявила мама. — И он все равно уже сдох.

— Да нет, вроде дышит пока… — прислушался Сергей. — Живучий… Шея на девяносто градусов повернута, а все равно живет…

— Прыгнем мы ежу на живо-о-от, еж кричит, но все же живе-о-о-т! — заголосили близнецы.

И тут же заткнулись — добрый папа ласково отвесил обоим по отеческому подзатыльнику. Аж искры из глаз полетели.

— По-моему, это птеродактиль, — заявила Света, приставив палец к губе. — Только странный какой-то. Размах крыльев почти как у птеранодона, но тело крупнее — он и человека унести может. А для рамфоринха великоват, и хвоста нет… И шипы эти на голове непонятные — таких ни у кого не было…

— Вот Светочка у меня умница, все знает… — умилился Петр Иванович, гладя ее по голове. — Я тебя в Оксфорд учиться отдам, хочешь? Или в Кембридж. Сама, в общем, выберешь.

— Папа, отстань, — вырвалась Светлана. — Дядя Сережа, вы как думаете — это птеранодон или все-таки птеродактиль?

— Да фиг его знает… — выдал авторитетное мнение Сергей.

— А по-моему, это просто здоровая летучая мышь, — высказался Угрюмченко. — Руку мне сломала, гадина…

— Черт крылатый, — покосился на ящера Фабьев. — Я такой пакости никогда не видел… Морского змея видел однажды, а таких чертей с крыльями…

— Морской змей? — заинтересовался Грюнлау. — Вы и в самом деле видеть морской змей?

— Потом как-нибудь… — поморщился штурман. — Это давно было.

Матильда Афанасьевна смотрела на поверженного звероящера и сердито поджимала губы. Тоже — хищник нашелся! Не смог Гену с Валерой одолеть! Эх, а если бы он все-таки скушал ее драгоценного зятя… глаза тещи заволокло блаженным туманом. Какие-то десять минут назад чуть было не исполнилась ее самая заветная мечта…

— Что с ним делать-то будем, Петр Иваныч? — спросил Сергей.

— А за борт сбросим, да и дело с концом, — пожал плечами Колобков.

— Nein, nein, auf keinen Fall! — от волнения перешел на родной язык Грюнлау. — Wir sind nicht rechtskrдftig… то есть, я говорить, что мы не иметь право уничтожать такой бесценный животный! Музей естественный история Мюнхен взять его и выставить в самый большой витрин! А если он еще живой…

— То мы его оставим себе! — обрадовалась Оля, безуспешно стараясь высвободиться из материнской хватки и погладить дракончика.

— …если он еще живой, то мы сдать его в зоопарк Гагенбек! — заявил немец.

— Или в Московский… — задумался Колобков.

Перед его мысленным взором появился огромный павильон в лучшем зоопарке страны, длиннющая очередь перед ним и вывеска: «ЖИВОЙ ПТЕРОДАКТИЛЬ!!! Передан в дар нашему зоопарку П. И. Колобковым». А ниже скромненько так — реклама фирмы «Питерстрой».

— Кулагин сдохнет от зависти… — злорадно усмехнулся Колобков, вспомнив своего вечного конкурента. — Ген, Валер, вы тут самые мощные — свяжите эту летучую мышь и сбросьте ее в трюм. Петрович, тебя рука не очень беспокоит?

— Да ничего, жить буду. Хорошо, что правая, а не левая — я ж левша.

— Ну тогда покажи им, где там что. У тебя места в трюме хватит?

— А то! — хмыкнул механик. — Обижаешь, Иваныч — чтоб Петрович да места свободного не нашел? Да у нас там сто пятьдесят кубометров запаса! Слоновью семью поместить можно!.. ну, если утрамбовать, конечно, и ноги связать, чтоб не топотали.

— Тут такой большой трюм? — удивился Колобков. — Ты смотри — а я ни разу не спускался… Упущение! Это, выходит, на сувениры еще много места останется… Серега, а ты сбегай-ка ко мне в каюту, и принеси из сейфа пистолеты. На, ключи возьми. Раз тут такие динозавры летают, пусть Гена с Валерой при оружии ходят — мне спокойней будет…

Телохранители торопливо поволокли стреноженную зверюгу в трюм, предварительно выдав ей еще пару хуков, чтоб не дергалась. Звероящер только тихо крякал и безуспешно пытался взмахнуть крыльями. Петрович сломал ему одну лапу, Валера другую, а клюв у этой рептилии явно не служил оружием — слишком уж неуклюжий. Судя по крупным лапам со скрюченными когтями и мощным крыльям, позволяющим летать с большим грузом, охотился он на манер орлов — хватал добычу и сбрасывал ее с большой высоты на что-нибудь твердое. Ну а после можно спокойно есть вкусное мясо.

— Интересно, чем его кормить?… — задумался Колобков. — Светочка, прелесть моя кареглазая, что эти блеродактили жрут?

— Ну, раз он на тебя напал… — задумалась Света.

— Значит, Петра Иваныча ему и скормим! — закончила теща.

— Уж лучше вас, Матильда Афанасьевна, — сладким голосом предложил Колобков. — В вас го… ума много, зверю надолго хватит. Еще и для бешеного хуймяка останется.

— Это хомяк, папа! — взвизгнула Оля. — Что ты его обижаешь все время?!

— А он первый начал! — показал на клетку папа. — Я вообще твоего хуймяка скоро…

— Человек за бортом!!! — донеслось из ходовой рубки.

Василий Васильевич мог поклясться, что еще минуту назад на несколько миль вокруг не было ничего, кроме соленой морской воды. И вдруг из-под нее как будто вынырнули эти трое! Ну вот откуда они взялись?

Целых три старика, сидящие в дырявой лодке, доверху заполненной водой. Причем, что самое удивительное, даже не думающие тонуть! Лодка погрузилась по самые бортики, но дальше словно начиналась мель. А никакой мели не было и в помине — уж в этом-то опытный моряк был уверен на все сто.

Когда их подняли на борт, команда и пассажиры «Чайки» с равным удивлением уставились на неожиданных гостей. Конечно, все были очень рады наконец-то встретить живые души, возможно, способные объяснить, что за чертовщина тут творится. Или хотя бы посочувствовать несчастным туристам, у которых уже голова кругом идет от всех этих загадок природы.

Но, похоже, пришельцы вовсе не собирались рассеивать сгустившуюся мглу. Наоборот — они явно вознамерились стать еще одной загадкой.