Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

При виде местных хрюшек Колобков содрогнулся. На Черных островах и свиньи живут черные. К тому же очень крупные, покрытые жесткой щетиной и с длиннющими клыками. Их кормили каратуру, но они охотно жрали все подряд, в том числе и мясо. Матери не подпускали маленьких детей к свинарням — местные свиньи порой грешили и людоедством.

При виде местных красавиц Колобков содрогнулся еще раз. В племени Бунтабу сейчас правила бал прическа «а-ля каторжник». Все дамы — от грудных девочек до шамкающих старух — брили головы наголо, да еще и смазывали их каким-то особым составом, чтобы волосы отрастали как можно медленнее. А еще они чернили зубы сажей, что создавало эффект беззубости. Тут это считалось красивым.

— Брррр… — поежился Колобков, когда одна такая дама вручила им с Геной по саговой лепешке, широко улыбаясь черной пещерой вместо рта. — Если Зинка с собой такое сделает — разведусь!

Их усадили прямо перед входом во «дворец» вождя — ожидать, когда вождь или хотя бы шаман соизволят принять гостей. Но уважаемые члены общины не спешили показываться на глаза. Великий вождь Серванго тяжело болел (то есть обожрался), а мудрый шаман Пратгуста беседовал с духами (то есть обкурился). Поэтому Колобкову оставалось только сидеть на белоснежных ступеньках, грызть лепешку и играть в «Тетрис». Впрочем, даже эти маленькие удовольствия продлились недолго — лепешка кончилась, а в электронной игрушке сели батарейки.

Над хижиной шамана поднимался сизый дым — мудрый Пратгуста пришел в сознание и занялся своей основной работой. А именно — наколдовывал охотникам много добычи, рыбарям богатый улов, свинаркам жирных хряков, а всем возможным врагам племени небесный гнев предельной жестокости. Никто толком не знал, правда ли шаман все это делает или просто бормочет всякую ерунду, стуча в бубен, но спросить напрямую никто не решался. Даже если Пратгуста иногда и шарлатанил, ему все прощали за великолепное чувство ритма, делающее его желанным гостем на всех праздниках.

К тому же он умел пускать красивые дымовые кольца, когда курил.

В известняковом чертоге вождя тоже наметилось какое-то оживление. Судя по звукам — там сейчас ворочался гиппопотам. Но на самом деле это просто вождь Серванго поднимался с циновки. Ему помогали целых пять женщин — две жены, две дочери и сестра мужа самой старшей дочери. Но вождю все равно приходилось трудно — при весе в сто пятьдесят килограмм не так-то легко передвигаться самостоятельно. Лидеры племен мбумбу почти всегда отличаются некоторой упитанностью — в этом народе издревле живет уверенность, что в вожди следует избирать (по наследству эта должность не передается) самых крупных своих сограждан.

Правда, имеется еще два условия. Первое — кандидат в вожди должен быть одним из лучших охотников. Что довольно редко сочетается с повышенным весом. И второе — кандидат должен быть в хороших отношениях с шаманом и регулярно делать ему хорошие подарки. Второе условие необязательное, но если его не выполнить, духи почти наверняка наложат на такого жадного кандидата вето. Они почему-то всегда поддерживают шамана.

А стать вождем хотел каждый. Еще бы — ведь вождю полагается четвертая доля от всей охотничьей добычи! И земледельцы, и свиноводы, и рыбаки, и собиратели кокосов — все они должны отдавать четверть добытого предводителю племени. Разумеется, это тоже не способствует поддержанию стройной фигуры. Да, вождь делится этим богатством с шаманом и кормит за свой счет небольшую дружину отборных воинов, но остается все равно очень и очень много. А холодильников на Черных островах нет, погребов тоже — не позволять же пище портиться? Тухлое мясо — табу, если держать его в доме, можно запросто стать чумбуи-леки.

Плюс еще вождю вместо одной жены, как всем, положено две. Хотя вот эта привилегия имеет очень нехорошее двойное дно — после смерти старого вождя новый обязан жениться на его женах и усыновить детей. Мало кому нравится нежданно-негаданно обзаводиться семьей, состоящей из абсолютно чужих людей. К счастью, вождь имеет «сезонный билет» на развод — может разводиться и жениться снова неограниченное число раз.

Прислушиваясь к звукам, издаваемым великим лидером Бунтабу, Петр Иванович все больше беспокоился. Его родная дочь сейчас скиталась где-то в джунглях, которые отцовское воображение уже успело заполонить злобными зверями и дикарями.

Впрочем, их там действительно хватало.

Простой русский бизнесмен привычно полез за решением всех проблем — сотовым телефоном. Тот по-прежнему молчал в тряпочку. А как было бы здорово сейчас звякнуть подполковнику Соловью и потребовать поставить на уши всю питерскую милицию, но Светку достать хоть из-под земли! Или братве позвонить — тоже неплохо справляются. У Колобкова уже много лет были отличные отношения и с ментами, и с криминалом — он всегда умел вовремя отстегнуть нужным людям.

По белым ступеням спустился вождь, поддерживаемый под руки женами. Узор, нанесенный глиной, покрывал его так густо, что чистым оставалось только лицо. А высокий титул подчеркивали две уникальные реликвии — шлем, сделанный из головы Большого Шумузи, и «вороний клюв» с бронзовым лезвием, давным-давно купленный у юберийцев. Чисто ритуальный предмет — на охоту он эту штуку не брал.

Серванго равнодушно зевнул, глядя на Колобкова, и коротко спросил:

— Хо пак [33] Кто ты такой? (мбумбу) ?

— Гы-гы, вот это глыба! — не удержался от смешка Петр Иванович. — Негр-сумоист, в натуре!

Вождь Серванго снова рассеянно зевнул. Колобков ничем не рисковал, в лицо оскорбляя столь важную персону — все равно его слов никто не понимал. А смех в культуре мбумбу не мог быть оскорбительным просто по определению — они и сами все время скалились. Да и вообще этот народ не обижался, когда нелицеприятно отзывались о их внешности, и, в свою очередь, не стеснялся в выражениях, обсуждая чужую.

— Шеф, помните, как они тут здороваются? — шепнул на ухо начальству Гена. — Может, уважить этого…

— Ладно, ноги не переломятся, — согласился Колобков, опускаясь на колени вместе с телохранителем. — Раз уж принято так… Товарищ, вы, я так понимаю, тут заместо председателя колхоза? У вас, часом, толмача какого-нибудь не найдется? А то у меня, во-первых, дочка пропала, во-вторых, бусы ейные — улика важная… там, чего еще…

— Хо блука-по, — поднял могучую ручищу великий Серванго. — О сугуки-по блу-по. Пак-по каба-каба-каба-ока сугуки-по блу-па. Шамаза о, пак хо сугуки ламба-ока-ока, о лек-замудара-чумбуи, пак пурут-по-ту [34] Замолчи. Я не понимаю твою речь. Никто в моем поселке не знает этого языка. Но я рад, что ты знаком с нашими обычаями, и прошу прощения, что не отвечаю тебе тем же. (мбумбу) .