Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

А Гена совсем оклемался и теперь стоял у борта, похожий на мумию — весь в бинтах. Он стыдливо глядел на шефа, не переставая укорять себя за то, что не сумел выполнить долг телохранителя. Даже предложил уволить его к чертовой матери. Колобков только отмахнулся.

— Гюнтер, ты бы переоделся, что ли… — предложил он немцу, по-прежнему таскающему полевую форму.

— Нет, — коротко ответил тот. — Мне есть нравиться этот мундир.

— Ну хоть автомат убери куда-нибудь…

— Нет. Мне есть нравиться это оружие.

— Нафига тебе есть оружие? Оголодал, что ли? Матильда Афанасьевна, у нас тут немец голодный!

— Да чтоб вам лопнуть с вашим немцем, Петр Иваныч, — ласково ответила теща. — Дожили — даже негры его жрать отказались!

— Не отказались! — почему-то обиделся Колобков. — Не отказались! Это я отказался! А вы-то небось расстроились, что зять живой вернулся, да? И-эх, и не стыдно вам?

— Ни капельки, — отрезала теща. — Заколите-ка мне лучше кабанчика — накатаю на ужин пельмешки…

— Это вон Гена с Валерой… хотя нет, они щас даже порося не завалят…

— Шеф! — тоскливо пробасил Гена.

— Сиди уж, вояка… Гюнтер, а ты как, поросеночка Матильде не заколешь?

Грюнлау на миг задумался. Он-то сам за всю жизнь не убил животного крупнее таракана, но дедушка, с недавних пор занявший уголок в голове, без зазрений совести мог прикончить и человека, а не то что поросенка. Немец молча кивнул, вынул штык-нож, и зашагал в трюм. Следом заковылял Петрович — он ужасно смущался, но орлиный желудок при одной только мысли о свежем мясе начал жадно бурчать.

— Эх, Зинулик, видела б ты, как я там всех!.. — обнял жену Петр Иванович. — Этого раз, того два!.. С шашкой на лихом коне!.. А они нас за это сожрать решили, уроды!

— Хорош врать, — равнодушно стряхнула с себя мужнину руку Зинаида Михайловна. — Небось, и не собирался вас никто есть — просто напились с вождем до зеленых чертей, вот и придумал себе оправдание!

— Зинулик, ну что ты на меня наговариваешь?! — обиделся Колобков. — У Гюнтера спроси, или у Петровича!

— Петрович и сам пьет, как кобыла. А у Гюнтера теперь мозги набекрень. Эти волшебники…

— Да? — кротко уточнил Мельхиор, подкравшийся неслышно, как лиса в мягких тапочках.

Мягкие тапочки он стянул у Матильды Афанасьевны.

— Мельхиор Мельхиорович? — растерянно обернулась Колобкова. — А мы тут как раз про вас вспоминали…

— Да? — снова повторил волшебник.

— Ты где, старый идиот? — окликнул его Бальтазар. — Иди сюда, а то заблудишься!

«Чайка» мчалась по волнам. Остров Магука, куда перенаправил Колобкова покойный шаман, лежал примерно в трехстах километрах к востоку от Бунтабу. Там тоже жили мбумбу, но другое племя — Магука. Куда более многочисленное, чем то, что чуть не пустило на жаркое гостей с Земли.

На этот раз проложить курс оказалось гораздо проще, чем в предыдущие разы — Фабьев уже выучил карту архипелага Кромаку и навострился обращаться с хриспандровой иголкой. В принципе, эйкрийская навигация оказалась ничуть не сложнее земной. Сейчас штурман как раз грыз карандаш, глядя на самодельный компас и хронометр. Он только что сделал очередную пометку на карте и теперь размышлял, повернуть ли немного южнее, или пока двигаться так.

А Колобков и Чертанов вежливо беседовали с волшебниками на предмет того, нельзя ли как-то ускорить весь этот процесс по возвращению их на Землю. После нападения Большого Шумузи, драки с ука-ука и чудесного спасения из суповых котлов Эйкр разонравился даже любознательной Свете. Вот Петр Иванович и вел переговоры о перемещении обратно. А Сергей переводил. Да, шеф и волшебники говорили на одном и том же языке, но переводчик им все равно требовался.

— Значит, повторим еще раз, — приставил палец к нижней губе Колобков. — Вы нас сюда притащили. Значит, можете и вернуть обратно.

— Можем, можем, — закивал Мельхиор. — На счет «три»?

— А? Что? — задергался Каспар. — Я не спал, я все слышал! Принесите еще жареных грибочков! И побольше соуса!

— Петр Иваныч, может, лучше не надо? — заволновался Чертанов. — Помните, как у них все время получается?

— Ну, с Гюнтером вроде нормально сработало…

— Нормально?! Нормально?!! Петр Иваныч, его же превратили в ФАШИСТА!!!

— Ну он же не виноват, что у него такой дедушка. У меня вот дед в НКВД служил. Хм-м-м… — задумчиво почесал подбородок Колобков. Он вдруг представил себя в роли чекиста. — Серега, как ты думаешь, я похож на Дзержинского?

Чертанов сдавленно закашлялся. На кого-кого, а уж на Дзержинского Колобков не походил ни в коей мере. Абсолютно ни одной общей черты.

— Товарищи колдуны-пенсионеры, — вернулся к теме он, — вы сможете вернуть нас в наш мир?

— Конечно, сможем, — уверенно заявил Бальтазар. — Помните, как мы отправили… э-э-э… кого-то в… э-э-э… в куда-то… Помните?

— Ты имеешь в виду того парня, которого расплющило в лепешку?

— Да нет…

— Ту девчонку, у которой голова улетела в другой мир, а все остальное осталось здесь?

— Наговор! — возмутился Каспар. — Не только голова — шея тоже! Я старался!

— Нет, не ее! — раздраженно огрызнулся Бальтазар. — Того… в синей шапке…

— Ах да… кстати, мы выяснили, куда же он все-таки хотел попасть?

— Нет. Но в какой-то мир мы ведь его перебросили, разве нет? Правда, взамен прилетел чей-то скелет…

— И тоже почему-то в синей шапке, — удивленно вспомнил Мельхиор.

— Петр Иваныч, давайте лучше искать их башню! — взмолился Чертанов.

— Не рисковый ты парень, Серега, — сожалеюще посмотрел на него Колобков. — Все время ноешь чего-то, шаг шагнуть боишься… Зинулик, мать твою… спроси мать твою, пельмешки скоро будут?

— Отстань, проглот! — крикнула из камбуза жена. Они с Матильдой Афанасьевной еще только начали месить тесто.

На полубак выбрались Вадик и Гешка — все еще красные и пошатывающиеся, но уже способные передвигаться самостоятельно. За ними шла старшая сестра, озабоченно глядящая на градусник.

— Какая-то странная тропическая лихорадка… — бормотала она. — У настоящей только инкубационный период — неделя, да потом еще… Вы точно нормально себя чувствуете?

— Светка — дура! — единодушно ответили неблагодарные близнецы. — Дядя Гюнтер, дайте автомат подержать!

— Это не есть можно, — мотнул головой немец. — Подросток запрещено брать в рука оружие.

Близнецы сердито нахохлились и уселись на форштевень — смотреть на волны. Мать, когда это видела, всегда их сгоняла — еще грохнутся, обалдуи. Но ее здесь не было, а отца такие мелочи, как судьба отпрысков, в данный момент не волновали. Вот когда придет настроение заняться воспитанием…

Вадик и Гешка, сдвинув головы, зашептались, то и дело косясь на троих волшебников. Им ужасно хотелось спереть у Каспара колпак. Но чтобы понять, почему этого делать не следует, достаточно было посмотреть на чистящего перья Петровича.