Александр Рудазов - Тайна похищенной башни

— Он так планирует. Но я не предвижу будущее. Я только чувствую намерения самого Тур Ганикта. Если он вдруг передумает или случится что-то, что заставит его уплыть — он уплывет раньше.

— Значит, нам лучше поспешить.

— Вам решать. Я свою часть уговора выполнил. Вы позволите мне дойти на этом носителя до матки?

— Нет! — возмутилась Света. — Слезайте с папы, и побыстрее!

— Хорошо, как пожелаете. Это грубо с вашей стороны, но я повинуюсь. Я останусь здесь и вызову кого-нибудь из товарищей. Помогите мне слезть.

— А сами не можете?

— Я уже немолод. С возрастом это становится трудным без посторонней помощи.

Брезгливо морщась, Света взялась за зеленоватого слизняка. За время пребывания на голове Колобкова он изрядно потемнел. Был совсем светлым, почти прозрачным, а теперь приобрел густой насыщенный цвет.

— Знаете, а ваш отец — очень необычный человек, — сказал Маммерариана. — Впрочем, вы все тут — очень необычные люди.

— Ну… спасибо за комплимент, — неуверенно произнесла Света.

— Это не комплимент, — сказал Маммерариана, с хлюпающим звуком отцепляясь от лысины Колобкова.

«Чайка» шла в ударном темпе. До Черепашьего острова удалось добраться уже на четвертые сутки. Однако после этого пришлось еще целый день блуждать по Южному заливу — огромному, не уступающему иным морям.

Плыть приходилось очень осторожно — Южный залив невероятно мелководен. Эхолот ни разу не показал глубину более чем в пятнадцать метров. А обычно — десять, семь, а то и всего пять. Впрочем, эхолот не особенно и требовался — при прозрачности здешних вод дно видно невооруженным глазом.

— Осторожней, Василич, осторожней… — приговаривал Колобков, глядя в бинокль. — Бережней иди, на мель не напорись…

— Слушай, Иваныч, не учи кильку плавать! — наконец не выдержал Фабьев. — Я сорок лет штурманом — ни разу на мель не садился!

— Ну ты извини, Василич, я ж беспокоюсь просто.

— Не переживай, Иваныч. В Азовском потрудней приходилось. Там местами пешочком по дну прогуляться можно.

— Иди ты! — не поверил Колобков. — Серьезно?

— А что, врать тебе стану? Сам съезди, да посмотри, как на родину вернемся.

Обитатели острова Магука описали корабль «Кристурица», как длинный черный парусник. Вполне достаточно, чтобы узнать при встрече. Однако кроме этого все видевшие этот корабль, характеризовали его как «необычный». Значит, он и в самом деле должен очень сильно отличаться от привычных туземцам галер.

Света даже высказала гипотезу, что Тур Ганикт с экипажем — такие же пришельцы с Земли. Мало ли что бывает? Вдруг да окажется, что «Кристурица» — какой-нибудь теплоход или даже военный крейсер?

Версия насчет крейсера Колобкову и Фабьеву очень не понравилась. На «Чайке» никакого вооружения нет. Только пистолеты у Гены с Валерой, пара револьверов на поясе хозяина яхты и, конечно, три чокнутых волшебника.

Последнее — оружие убойной мощи, но использовать его с толком удается редко.

— Да нет, не может это быть крейсер, — заметил Угрюмченко. — И теплоход не может. У него же паруса.

— Ах да, верно… — вспомнила Света. — Но что в нем тогда такого необычного?

— Вододуй.

— А что это за вододуй?

— А это, девонька, такая хреновина вроде нагнетательного насоса. Устанавливается на корме, и выбрасывает из себя воду, позволяя судну двигаться в противоположном направлении. Типа каракатицы.

— Евлампий Петрович, а вы откуда это знаете? — удивленно посмотрела на седого беркута Света.

— Да вон он шурудит на всех парах, — указал крылом судовой механик. — Иваныч, зырь в ту сторону.

Орлиные глаза не подвели. Из крохотной бухты действительно выплывает длинный черный парусник. Носа не видно, зато корма просматривается преотлично. И пресловутый «вододуй» тоже как на ладони.

— Это не земной корабль, — заключила Света. — На Земле таких никогда не было.

— Так, братва лихая! — повысил голос Колобков, опуская бинокль. — Женщин, детей и хуймяка запихать в трюм! Серега, далеко не отходи, будешь толмачить! Гюнтер, будь другом, сгоняй за дедами. Они нам сейчас будут позарез.

На «Кристурице» землян тоже заметили. Корабль круто развернулся — паруса вздулись в противоположном направлении! — и пошел навстречу, оставляя за собой бешеный водный поток.

— Почему они не спустят паруса? — вслух произнес Фабьев, напряженно сжимая штурвал. — Они же так только мешают.

— Понты, не иначе, — предположил Колобков. — Вот мол мы какие все из себя!

— Глупо.

— Глупо, конечно. Только ты, Василич, не расслабляйся заранее. Ты с пиратами когда-нибудь встречался?

— Было дело, — хмыкнул старый штурман. — Эта сволота и в двадцатом первом веке вовсю озорует, ты не думай… Только, конечно, не такая, как на Карибах.

«Чайка» и «Кристурица» сблизились настолько, что стало видно людей на палубах. Чертанов почувствовал дрожь в коленях — на пиратском судне экипаж оказался куда как побольше. По меньшей мере полсотни головорезов с гнусными мордами. Среди них явственно выделяются двое — детина за два метра ростом и бледный мужчина, прячущий за пазухой кисть правой руки.

— Вот он какой — Тур Ганикт… — пробормотал Чертанов.

Да, несомненно это и есть знаменитый на весь архипелаг пиратский капитан. Действительно, внешность примечательная. Кроме удивительно бледной кожи — еще и белоснежные волосы, достающий почти до ключиц подбородок и два больших круга над глазами. Похожи на родимые пятна… но все же не они.

— Эллега!.. — подал голос здоровенный детина по правую руку от Ганикта. — Хааи!.. Хумма ли ха!..

— Что иностранец говорит, Серега? — спросил Колобков.

— «Стой», «бросай якорь» и все такое, — вяло перевел Чертанов.

Жадные глаза пиратов безошибочно выдавали их намерения. К тому же вдоль бортов стали подниматься странные штуковины, похожие на гарпунные пушки.

— Ридас хин склопедрагх ин щаала зи ворм туду, ханни ло!.. — выкрикнул здоровяк.

— Бросайте якорь, или наши склопедраги пустят вас ко дну, — перевел Чертанов.

— Склопедраги — это вот эти хреновины? — полюбопытствовал Колобков. — А чем они стреляют?

— Не знаю. Мне спросить?

— Ну спроси.

— Шудута мо кастинар склопедрагх ии?.. — крикнул Чертанов, приложив ладони ко рту.

— Мазинда! — гордо подбоченился рослый пират.

— Говорит, сами увидим, — перевел для всех Чертанов. — Петр Иваныч, давайте лучше сдадимся?

— Ну ты, Серега, иногда как скажешь, так будто в лужу пернул, — укоризненно посмотрел на него шеф. — Сдаваться мы не будем. Мы не за этим столько времени этого пиратишку искали. Гюнтер, где там наши деды?!

Грюнлау тем временем таки вытащил на палубу всех трех мудрецов. Удалось это с большим трудом — последнее время они вообще передвигаются крайне неохотно, предпочитая дремать где-нибудь в тихом уголке. Оля даже предположила, что у старичков начинается сезон спячки.