Майкл Муркок - Город Зверя. Хроника Кейна

Я перестал смеяться.

— Конечно, — ответил я. — Мне кажется, если мы намереваемся что-то против этого, — я кивнул в сторону двери, — предпринять, нужно попытаться самим не сойти с ума и не стать такими же безумными, как те, с кем мы собирались бороться.

Он посмотрел на меня, словно изучая мое лицо, а потом перевел взгляд на пол, кивая головой в ответ на свои мысли.

— Возможно, ты прав, — сказал он. — Возможно, в этом-то и была моя ошибка.

Я представил своего друга и представился сам:

— Это Гул Хаджи, король, то есть брадхи Мендишарии, лежащей далеко на севере, а я Майкл Кейн, принц Варнала, лежащего на юге.

— Странная дружба, — сказал он, глядя на нас. — Я думал, что южные народы и синие великаны — заклятые враги.

— Сейчас все изменилось, — улыбнулся я. — Но кто ты, и почему ты здесь?

— Я — Номер Один, — сказал он. — И если хотите, я здесь именно поэтому.

— Ты хочешь сказать, ты тот, кого не хватало в совете правителей Сенд-Амрида?

— Именно. И мало того, я сам создал этот совет. Вы видели, где они заседают?

— Да уж, ну и местечко они выбрали!

— Это я положил в центре стола скелет. Он должен был постоянно напоминать о том, против чего мы боролись — о проклятой чуме, все еще властвующей в городе.

— Но что вызвало чуму? Я не слышал, чтобы на Марсе были смертельные болезни.

— Мы сами ее вызвали — конечно, не подозревая об этом. Недалеко от города мы нашли кувшин, настолько древний, что он мог быть создан только шивами или якшами. Нам понадобилось много лет, чтобы открыть его.

— И что было внутри? — с любопытством спросил Гул Хаджи.

— Ничего, как нам показалось.

— Просто воздух? — спросил Гул Хаджи недоверчиво.

— Не просто воздух. Чума. Она была там все это время. А мы по своей глупости выпустили ее.

Гул Хаджи кивнул.

— Да, я помню эту историю, — сказал он. — В той войне, направленной на взаимное разрушение, шивы и якши использовали болезни, которые каким-то образом удалось закупорить в кувшины, чтобы потом выпускать на врагов. Такой кувшин вы, наверное, и нашли.

— Мы и сами это поняли, но какой ценой! — назвавший себя Номером Один сел на свою койку, опустив голову на руки.

— Но что же случилось потом?

— Я был членом совета, правившего Сенд-Амридом. Я решил, что для тоге, чтобы бороться с чумой, нам надо придерживаться логической системы. Я решил — и, поверьте мне, это было очень нелегкое решение, — что пока в городе царит чума, к людям следует относиться как к механизмам, иначе болезнь распространится повсюду. Если человек не очень сильно пострадает от чумы — а ее последствия, как вы знаете, могут быть разными, — значит, это потенциально функционирующий механизм. Если человек очень болен, его считают механизмом бесполезным и, следовательно, уничтожают, предварительно отделив здоровые органы, которые можно было бы поместить в банк запасных органов, чтобы в случае необходимости трансплантировать их функционирующим или потенциально функционирующим механизмам.

— Но судя по вашему плану, можно предположить, что у вас должны быть очень сложные хирургические приспособления. Никогда бы этого не подумал, глядя на жизнь вашего города.

— У нас есть аппарат шивов. Руку, ногу, любой внутренний орган можно пришить: его нужно просто приставить к тому месту, где он должен быть, и включить аппарат шивов. Из сопла вылетает какая-то сильная струя воздуха и — орган пришит. — В голосе Номера Один звучало удивление, как будто ему было странно, что я не знаю такого простого факта.

— Я слышал о таких аппаратах, — вмешался Гул Хаджи, — но я не знал, что один из них находится в Сенд-Амриде.

— Мы держим это в тайне, — ответил наш собеседник. — У нас репутация очень скрытных людей, как ты знаешь.

— Знаю, — согласился Гул Хаджи, — я просто не думал, что вы настолько хорошо храните свои тайны.

— Возможно, если бы мы не были такими скрытными, — сказал он, — мы бы не оказались сейчас в этой ситуации.

— Трудно сказать, — ответил я. — Но почему ты в тюрьме?

— Потому что я увидел, что мой план вызвал к жизни опасность еще более серьезную, чем чума, — ответил он. — Я попытался повлиять на ход событий, который сам же ранее разработал, я стремился снова вернуться к благоразумию и здоровому рассудку, но было уже поздно.

Я ему всем сердцем сочувствовал.

— Но они тебя не убили. Почему?

— Думаю, из-за моего мозга. По-своему они уважают интеллект или, по крайней мере, определенным образом работающий интеллект. Но думаю, они скоро перестанут ценить и это.

Я думал так же. Я испытывал смешанные чувства к этому человеку, сидевшему сейчас перед нами с опущенной головой: мне был отвратителен разработанный им план, но я не мог не сочувствовать ему. Наконец сочувствие победило, хотя я мысленно не переставал ругать его за недальновидность. Как часто бывало на Земле, этот человек стал жертвой чудовища, им же самим порожденного.

— А тебе не приходило в голову, — сказал я, — что шивы или якши, создавшие этот кувшин с чумой, могли создать и другой — с каким-нибудь средством, убивающем чуму.

— Конечно, я думал об этом, — Номер Один бросил на меня оскорбленный взгляд. — Но существует ли это средство до сих пор? И если да, то где оно? И как связаться с шивами?

— Этого никто не знает, — ответил Гул Хаджи. — Они приходят и уходят.

— Должен же быть какой-то способ, — сказал я, быстро взглянув на Гула Хаджи — понял ли он, о чем я думаю. — Должен быть способ разыскать это средство, если, конечно, оно еще существует.

Гул Хаджи поднял на меня глаза, в которых зажегся огонек надежды.

— Ты подумал о том месте, куда мы направляемся?

— Да, — ответил я.

— Конечно! Вылечим чуму — вылечим и безумие.

— Точно.

Номер Один смотрел на нас с удивлением, явно не понимая, о чем мы говорим. Я решил, что пока еще не нужно было посвящать его в нашу тайну сокровищницы подземного города якшей, хранившей много ценных машин. Мы с Гулом Хаджи уже давно договорились не говорить об этом месте никому, кроме нескольких проверенных людей. В этом мы, возможно, были похожи на самих якшей и шивов, которые справедливо считали, что опасно обрушивать на простых людей столько научно-технических секретов сразу. Если шивы следили с благосклонным вниманием за жителями Марса, — а я подозревал, что так и было, — значит, они ждали, пока те не станут достаточно зрелыми, чтобы пользоваться благами предыдущих высокоразвитых цивилизаций, приведших себя к своей собственной гибели.

Номер Один спросил:

— О чем это вы? Что, неужели есть шанс найти избавление от чумы?

— Именно.

— Где? И как?

— Мы не можем этого сказать, — объяснил я, — но если мы выберемся из Сенд-Амрида и найдем средство от чумы, мы вернемся, обещаю тебе.