Иван Тропов - Шаг во тьму. Дилогия

Вторую машину я нашел легко. «Мерин». Я осветил его фонариком, хотя и так знал, какого он цвета. Черный с малиновым отливом — в свете красного фонарика малиновый. А если на обычном свету, то отлив должен быть пурпурный.

Уверен, что и тот, который уехал, был такой же…

Я вздохнул. От дома сюда пришли двое. Значит, и внутри сейчас столько же. Свежая смена. И похоже, эти ребятки толк в своем деле знают. Мне с ними не тягаться. Пока они сидят в доме, мне туда не попасть.

Хотя…

Я потер подбородок. Потягаться можно. По крайней мере, попробовать.

Но стоит ли?

Едва ли в доме остались тела или книги. Так что я узнаю, даже если справлюсь с теми двоими? Ничего. А вот их смена поднимет тревогу: кто‑то из выживших вернулся. И если сейчас ребята формальничают, то потом меня будут ждать целенаправленно и всерьез. И не только здесь. А может быть, и искать. Оно мне надо?

Я вздохнул и поплелся обратно.

К дому я добрался уже глубокой ночью. В просветах облаков вместе со мной бежала луна.

Едва я вошел, как наткнулся на Диану.

— Добрый вечер… мой господин, — с улыбкой добавила она.

— Добрый, — пробурчал я.

К черту такие добрые вечера…

Я прошел в столовую, к потрескивающему камину. Протянул руки, греясь — и теплом, и видом огня. Давая ему вымыть из меня тот холод, что остался от дома Старика — черного, покинутого, превращенного в западню…

Я закрыл глаза, хотел расслабиться, но тут за спиной загремела цепь.

Огонь притягивал взгляд, но я все‑таки оглянулся.

Диана подошла ко мне, встала рядом. Тоже протянула руки к огню. Я посторонился, давая ей место.

И какого дьявола ее потянуло сюда — именно сейчас? Рядом с чертовой сукой расслабиться невозможно и нельзя. Кто знает, не станет ли она тихонько копаться в моей голове, подслушивая?

Еще хуже было то, что стоять на одном месте она не захотела. Присела к столу, снова подошла к камину, потом ушла в глубину комнаты, где под зашторенными окнами стояли большие кресла, но не просидела там и минуты, снова подошла к камину, но на этот раз встала по другую сторону от меня, и мне опять пришлось сдвинуться в сторону…

Она крутилась вокруг, гремя цепью, словно дюжина домашних кошек, изнывающих от безделья.

А, черт с ней! Черт с ним, с камином! Не суждено мне сегодня спокойно погреться у огня…

Я двинулся к дверям, но Диана тут же загремела цепью следом. Этого я уже не выдержал:

— Да какого дьявола, Диана!

— Прошу прощения?

— Что вы ходите за мной по пятам?!

Диана глядела на меня, приподняв брови:

— Но…

— Что вы крутитесь вокруг, будто вам от меня что‑то надо?!

— О!.. Я надеялась, мой господин будет так добр, что…

Она замолчала, лишь легкая улыбка гуляла по ее губам.

А меня уже бесило от ее издевательского «мой господин». И так весь день наперекосяк, и еще она!

— Что?! — рявкнул я.

Диана смиренно опустила глаза. Слишком уж смиренно…

— Что ж… Если мой господин желает уморить меня голодом… Что ж… — Не поднимая глаз, она сделала книксен и отступила на шаг, будто и вправду решила, что ее господин уже сказал все, что счел нужным, и больше не удостоит ее ответом, а надоедать ему она не смеет.

— Ч‑черт… — Она же жрать хочет… А здесь нет ни крошки, если не считать пряностей и травок. — Совсем забыл…

— Как? Вы в самом деле ничего не привезли?

Я потер лоб.

В самом деле не привез… Но тренироваться с ней я должен. Значит, и пожрать ей что‑то надо дать.

— Ладно… Сейчас.

Я вышел из дома и спустился к «козленку». Достал из сухого пайка пачку галет и банку тунца и вернулся в столовую.

Диана уже заняла свое место, нетерпеливо перебирая пальцами по столешнице. Но, увидев, что я принес, азарт на ее лице сменился разочарованием.

— Что это?..

— Это рыба. Это галеты.

Я разорвал упаковку галет и вскрыл банку тунца. Принес с кухни вилку.

Диана с сожалением посмотрела на меня, — кажется, она еще и тарелку ждала? Перебьется. Из банки поест, ничего с ней не сделается.

Она с опаской принюхивалась к содержимому, затем осторожно подцепила на вилку несколько мясистых волокон.

— Это рыба?

— Тунец. В масле.

— Но… — с сомнением протянула Диана.

По виду он и в самом деле больше походил не на рыбу, а на вареную говядину, мелко изрубленную. По вкусу тоже.

— Это между горбушей и постным мясом.

Диана поднесла маленький кусочек к губам, очень осторожно начала жевать… и, кажется, осталась довольна. Но ела она очень медленно. Галету не откусывала, а ломала на кусочки, прежде чем поднести ко рту. Рыбу ела крохотными кусочками.

Я вернулся на свое место и терпеливо ждал, пока она доест.

— Вы, простите, вообще никогда не готовите?.. — спросила она. — Даже себе?..

— Ешьте, Диана, — посоветовал я.

— Нет, рыба неплоха, хотя вкус и необычный… Но питаться ею одной, изо дня в день… — Она вздохнула. Промокнула кусочком галеты остатки масла в банке. — Может быть, бокал вина, Влад?

— Нет.

— Почему же нет? Вино есть, Влад. Возле холодильника термостат, он похож на маленький холодильник…

— Я видел. Нет, не надо вина.

Пару секунд Диана хлопала глазами, будто я чем‑то ужасно ее удивил. Потом смущенно рассмеялась.

— Хм… — Она скептически поджала кончики губ. — Если мой господин не хочет вина, тогда, может быть, вы мне нальете? Там есть…

— Нет, — сказал я.

— Отчего же?

— Вы еще тунец не отработали.

— Прошу прощения?

— Коснитесь меня.

Диана вскинула брови. Но поднялась и, непонятно улыбаясь, двинулась было ко мне вокруг стола.

— Не так! Здесь. — Я коснулся пальцем лба.

— Но вы же запретили мне, Влад, — улыбнулась она, на этот раз откровенно издеваясь.

— Диана… — предостерег я.

— Там коснуться… Хорошо. — Она улыбнулась. — Но помните, вы сами разрешили мне коснуться вас так, как мне захочется.

— Нет!

Как ей захочется… Еще чего!

— Прошу прощения?

— Не как вам захочется.

— Как же?

— Нежно. Как поцелуй.

— Поцелуй… Страстный?

— Нежный и робкий. Остановитесь по первому моему слову.

— Что ж… — с напускным сожалением вздохнула Диана. — Как мой господин скажет…

На виски налетел прохладный ветерок. Коснулся и повис рядом; не пытаясь проникнуть.

— Сильнее, — сказал я. Прикрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться. — Очень осторожно и медленно, попытайтесь что‑то сделать…

— Что угодно? — спросила Диана, и ее тон мне не понравился.

— Нет. Что‑то… — Нужно что‑то мелкое, незначительное. Что‑то простое и не лежащее глубоко во мне. А главное — никак не относящееся к ее освобождению.

— Так что же?

— Вы хотели бокал вина, кажется?

— Хочу… — поправила меня Диана, и в тот же миг ветерок сгустился и распался на ледяные щупальца, опутывающие меня.