Александр Купреев - Маг. Школа жизни (Дилогия)

Демирион как-то странно усмехнулся, разглядывая кинжал, поднял на меня глаза и проговорил:

– Как я и говорил, мы решили сделать небольшой сюрприз: – на найденный вами в море клинок, сделали ножны и рукоять. – замолчал, – сначала я планировал для этого использовать благородные металлы и каменья, но подумав, что это может помешать вашему пути, выбрал более дорогую, но менее броскую – поэтому это не только наш, эльфийский дар, но и дар нашего древа!

И пусть он внешне не поражает взгляд, но это отражает его стиль – не всегда по внешнему виду воина или мага можно определить его силу! Так и это оружие за внешней простотой скрывает свой хищный нрав! Все-таки он несколько преувеличивал, – отделка явно бросалась в глаза тонкими линиями и мастерством изготовления. Между тем, он спрятал лезвие и протянул его мне рукояткой вперед.

Когда я его взял в руку, только собрав всю волю, смог сдержаться и не завопить! Дерево обожгло крапивой! Казалось, тысячи иголочек вонзались в мою ладонь. Незаметно перехватив его за ножны, где по краю был металл, собравшись, и вроде даже скорчив соответствующее моменту лицо, на удивление, получилось вполне искренне поблагодарить за столь неожиданный подарок.

Естественно никого этим не обманул, но в итоге, все остались довольны.

Следующий предмет, поданный на той же самой подушечке, оказался клинок темной эльфийки. Ей его просто отдали, правда, предупредив, что для исключения неприятностей, на всей территории рощи извлечь его из ножен она не сможет.

После этого со словами: – Все остальное ваше там, – указав в угол комнаты.

Взглянув туда, обнаружил свой рюкзак и какой-то мешок.

Лорд предложил, наконец, поужинать.

Мы с лордом сели по разным краям стола, с права от меня расположилась дочка, с другой, какая-то молодая, мне незнакомая эльфийка, по правую руку от Демириона – старик, а вот рядом с моей дочерью оставалось свободное место. Или кто-то еще должен был быть и опаздывал, или что вернее, никто не пожелал его занять.

Еда была выше всяких похвал, хотелось пить, но в наличии оказалось только вино, на вкус – вполне себе. Пару бокалов я выпил даже с удовольствием, за компанию со всеми сидящими. Даже дочка, скорчив недовольную моську, пила за неимением чего-то другого…

Кажется, все продолжалось и дальше, как-то я смутно помню, все, что случилось потом.

Пришел в себя уже в лесу.

Я как зомби, передвигал ноги, уже в какой-то другой, более подходящей для прогулки по лесу одежде, под ручку с Сильмэ, одетой также в что-то подобное. С другой стороны тяжело шел Фримион, опираясь на клюку. Судя по лямкам и тяжести в плечах, я нес свой рюкзак, на плече девочки был мешок.

Старик глянул на меня, и с трудом сдерживая недовольство, прошипел:

– Ну что, пришел в себя? Чуть все не сорвал, зачем так надо было напиваться?

Вот только напившимся я себя не ощущал, уж сколько раз приходилось в жизни после грандиозных ночных тусовок идти на лекции или еще куда, прекрасно помнил то состояние. Да и не первый раз пью эльфийское вино в таких количествах. Сейчас все было иначе, голова мутная, но совершено не болит, да и руки – ноги только с трудом двигаются, с координацией все в норме. Нет, не в выпивке тут дело.

А что тогда? Пили мы все из одной бутылки, да и на тарелки себе сами накладывали, еще в самом начале отказавшись от прислуги. Тогда что за причина?

Сразу на ум пришла незнакомка. Нет, её, конечно, нам сразу же представили, но я не запомнил, а затем она весь вечер скромно молчала, обронив с десяток дежурных фраз, зато каждый раз как я поднимал бокал, составляла мне компанию.

Хотел спросить у Фримиона про неё, но тут же передумал, у того настроение было явно скверное. Даже с учетом того, что мы с темной еле тащились, он за нами еле поспевал, был весь в поту и какой-то помятый, – похоже, сказывались годы.

Да и лес тут какой-то другой, сумрачнее и позаброшенее. Иногда виднелись в стороне завалы из упавших деревьев, но на нашем пути ничто подобного не встречалось. Я посчитал, идем по какой-то тропе, пусть я её и не вижу. Тут же вспомнил и обратил внимание на себя. Обычное, уже ни раз виденное здесь одеяние – светлая кожаная куртка, такие же штаны, на поясе тот самый жалящий кинжал, на ногах мои ботинки.

Жаль, конечно, белой одежды, но скорее как очень красивой вещи, по лесу в ней конечно можно ходить, но только с достоинством и никуда не спеша.

Наверно через час и девочка стала подавать признаки жизни, но на первый же её вопрос старик цикнул так, что дальше шли молча и на удивление тихо.

К обеду такое молчание мне надоело, и я поинтересовался, куда мы так гоним?

На что тот, вытирая пот, ответил, что он чувствует кого-то сзади. Если это погоня, и мы не затеряемся, то мало того, что нас вернут, и отношение сильно измениться, так и ему придется объяснять свое присутствие, а и того и другого, очень бы хотелось избежать.

Пообедали почти на ходу, старик откуда-то извлек ёмкость с морсом и по куску буженины с ломтем хлеба, выпили и минут десять повалялись, пока Фримион переводил дух и магически нас "взбадривал". Я в это время проверил содержимое рюкзака.

Сверху, в холщевом мешочке лежали дубовая ветка и аккуратно сложенные наши светлые, парадные одеяния. Вот их наличию Сильмэ реально обрадовалась.

Еще был шнур, ложка с кружкой, пара вяленых рыбин и пластиковая бутыль с коньяком. Ни оружия, ни денег там не оказалось.

Заглянув в девочкин мешок – сверху в чистой тряпице буханка хлеба и приличный кусок мяса, а внизу – скомканная одежда покойника. Такое соседство мне не понравилось, и я все перераспределил: еду в мешок дочери, а тряпки и все остальное ко мне.

До заката шли молча, с трудом. Чаща становилась все темнее и менее проходимой.

Почти в темноте вышли к крупной поляне. Судя по следам от предыдущих стоянок, не мы первые решили воспользоваться ею для отдыха и уже морально готовые упасть на траву, были остановлены своим проводником. К нашему удивлению Фримион прошел немного дальше, и свернув в сторону, перелез через ближайший бурелом, где и приказал нам располагаться на ночлег, а сам практически свалился на единственный бугорок мха. Что нам делать, было непонятно, я надрал веток, устраивая лежанку рядом с поваленным стволом. За день вымотались так, что даже есть не хотелось, а вот обычная вода пилась с наслаждением.

Тянуло упасть и уснуть, но перед этим заставил себя сделать очень важную вещь: – обмотал куском ткани от старой рубашки ручку клинка, надоело каждый раз её нечаянно касаясь, получать болезненные укусы от рукоятки. Но даже после этого, она все равно жалила, но так её уже было можно даже держать в руках. А вот кинжал девочки до сих пор не выходил из ножен, – она нашла себе палку, которая и идти помогала, и в случае чего, могла хоть как-то защитить.