Макс Крест - Поколение войны

Арвинг уже дожидался её, одетый в серую футболку с какой-то надписью на неизвестном ей языке, в спортивный шортах и кедах. Он сидел в позе, отдалённо напоминающей позу лотоса, копаясь в телефоне. Когда она подошла вплотную, он её заметил и, окинув её взглядом с ног до головы, произнёс:

— Зимой и летом в одном плаще.

— И я рада тебя видеть. Что у тебя случилось?

Арвинг убрал телефон, с минуту подбирал какие-то слова, временами почёсывая белые как снег волосы.

— В общем, дело такое: на днях я встретился с троицей из той секции, ну, где Федька был.

— Ну…

— Точнее они меня встретили, не главное. Главное — они знали моего отца. Тот, кого ты видела, большой с серыми длинными волосами — это он.

— О как! А ты уверен?

— Я-то как раз уверен не был. Я только имя знал — мало ли Анхелей в Петербурге. Ну, ясно, что меньше, чем Лёш и Петь, но наверняка не один. А тут эти трое меня догоняют, смотрят как на привидение и говорят: «Имя Анхель тебе ни о чём не говорит?». Ну, а мне ведь говорит.

— И что дальше?

— Взял номер, хочу побольше поболтать.

— Так. А я при чём?

— Во-первых, они, как я понял, хорошие друзья Федьки и знают, как он погиб. Во-вторых, по большому счёту я не знаю даже, как их зовут, и мало ли что им в голову взбредёт. Ну, сама понимаешь — их трое, а меня один. — Кристина усмехнулась — шутка старая, но всё равно смешная. — Короче, составишь компанию?

— Боишься, что ли? Ты в своём припадке десятерых положишь же. Сам знаешь — какая опасность, так ты зверь просто.

— Не боюсь. Просто мне так будет спокойнее. Ок?

— Да не вопрос — конечно.

— Ладно, тогда я звякну попозже этой девке, вроде милая такая, но чуть слово поперёк — думал, возьмёт за уши и пополам порвёт. Договорюсь с ней о встрече.

— Ясно.

Наступила пауза.

— В общем, я на связи. А сейчас извини, надо бежать.

— Не вопрос, Кристин, спасибо, что время нашла на меня.

— Ой, брось ты — хоть воздухом подышала.

Чмокнув его в щёку, она пошла домой. Помимо основной работы укладчицей на хлебозаводе, она делала на дому бумажную работу для бухгалтерии, благо образование позволяло понимать, что к чему. Лишняя копейка сейчас нелишняя. Ей, в отличие от Арвинга, ни от кого в наследство куча денег не достанется. Конечно, она не завидовала, разве что чуть-чуть.

До дома от того сквера не больше пятнадцати минут размеренным шагом. Она прошла не более трети пути и у неё слегка закружилась голова. Это продлилось недолго, но её изрядно покачнуло. Когда мгновенная слабость пропала, она оглядела сквер, обернулась на скамью, где до сих пор сидел Арвинг, видимо ждал Ольгу или просто решил посидеть на солнышке. Он был далековато, но она очень хорошо его видела.

«Он его отец» — произнёс в голове голос, который словно когда-то где-то был ею уже слышен. Она встряхнула головой и, отвернувшись, вновь пошла домой. Но её не отпускало ощущение, что идти стало чуть тяжелее, словно тело приходится заставлять делать движения. Это она ощущала недолго — пару минут, потом всё встало на свои места, и она бодрым шагом покинула сквер.

Придя домой, она выпила кофе, некоторое время раздумывая, где уже могла слышать этот голос в голове. Так и не вспомнив, она принялась за работу.

Зверь развлекала малышню из школы, выделывая пируэты, сальто, различные прыжки, подкруты и другие трюки, за которыми дети, оставленные родителями на лето при школе, следили с открытыми ртами. Ей было в радость, что нашлись зрители. Она подумывала открыть свой небольшой кружок по паркуру, но это при её графике работы вряд ли возможно. А менять работу на кружок и брать деньги с детей, чьи родители, возможно, погибли или работают на двух работах, чтобы содержать семьи, просто не позволяло моральное воспитание.

После очередных выкрутасов ребятня не выдержала и зааплодировала. Зверь усмехнулась и картинно выдала цирковой поклон. Едва она хотела пойти на следующий трюк, как на скамейке зазвонил её телефон. Девушка дала понять, что «рекламная пауза», и взяла телефон — звонил кто-то с неизвестного номера. Она ожидала подобного звонка.

— Зверь у аппарата.

— Эээ… Что, простите?

— Селина Вера у аппарата, вы кто? — Поморщившись, поправилась она. Привычка к позывному настолько въелась, что порой приходилось в конторах или комитетах вспоминать родное имя.

— Это Арвинг.

— Кто?

— Сын Анхеля… — Голос терял уверенность.

— А, всё, поняла. Ты тогда сбежал — не успели познакомиться. Ну и имена у вас.

— Ну да. Хех. Я хотел встретиться. Когда вам удобно?

— Так-с… Тут подумать надо, сам понимаешь, аврал у всей страны.

— Понимаю.

— Давай я тебе перезвоню и договоримся?

— Хорошо. Ничего, если я подругу возьму? Мы втроём — я, она и Федька хорошо дружили. Я подумал, что неплохо бы ей из первых рук узнать как он… погиб.

— Я не против, веди, конечно.

— Хорошо.

— Давай, до связи.

Сунув телефон в карман, Зверь сложила руки крестом над головой, намекая детворе, что на сегодня всё. Дети слегка разочарованно начали расходиться. Зверь, закинув ветровку на плечо, побрела домой.

— Боишься один приходить — так и скажи. — Пробурчала она себе под нос.

Приближался рассвет. Небо постепенно приобретало чуть алый оттенок, бежавшие в выси редкие облака за время своего полёта меняли цвет от розового к золотому. После метаморфозы скрывались за горой, а другие сменяли их. Внизу на узкой горной тропе, ведущей к одной из вершин, было ещё темно. Если бы не светлеющее небо, трудно было бы сказать, что наступает утро — темень тут стояла вполне ночная.

Ветер, гулявший на тропе, покачивал сухие растения, которых угораздило прижиться здесь, в трещинах и на небольших ровных площадках. Меж ними то и дело сновала полусонная живность.

Шедшие путники не обращали внимания на всё это. Они шли уже не первый день, шли без ночёвок и отдыха. Они не ели и не пили. Так себя не ведут даже самые истовые паломники, которые часто посещают этот район, дабы узреть и обойти вокруг гору Кайлас. Эти двое были не числа тех, кого можно бы назвать паломниками. Последние даже не знают, вокруг чего они ходят. У них есть лишь запас разных мифов и сказок относительно этой горы, лишь некоторые из них поверхностно понимают истинное её предназначение. Однако даже паломники не верят в это на сто процентов, предпочитая думать, что это красивая легенда.

Такая вот легенда говорит, что Кайлас есть не что иное, как усыпальница Богов, которые спят внутри, в подземных залах, в ожидании чего-то им одним известного. Вход внутрь строжайше запрещён и вошедший не может рассчитывать на хорошее отношение к себе. Лучшее, что с ним станется — он сойдёт с ума.

На самом деле никому нет хода в усыпальницу, вот только не Боги там спят, а Хранители мира, чьи поколения давно минули. Находящиеся в состоянии, что сохранилось в человеческой памяти как «Сон Богов», они уже ничего не ждут. Они никогда не вернутся с некой миссией под небо вверенного им мира.