Вадим Арчер - Алтари Келады

— Все подготовлено, — ответила Десса. — Горожане извещены о необходимости разместить воинов, запаса провизии и конского корма хватит недели на три… при имеющейся численности войск.

— Хорошо. В войсках есть собственные запасы, да и численность… При бережном расходовании месяца полтора мы продержимся, — вслух прикинул Ромбар. — С завтрашнего дня нужно начать размещение войск в городе, а также переправить туда военные припасы и имущество. Когда разведка известит о приближении уттаков, мы расставим войска по укреплениям.

Никто не оспаривал предложение Ромбара. В последующем обсуждении говорилось только о том, как лучше и быстрее выполнить намеченное. Совет закончился поздно вечером, а наутро весь военный лагерь зашевелился. Ручейки людей и повозок, нагруженных войсковым имуществом, потекли к городским воротам. За один день равнина между Босханом и восточным берегом Тиона опустела, лишь вытоптанная трава напоминала о стоявших здесь войсках. Приняв в себя армию, город закрылся на ночь и уснул, охраняемый стражей у ворот и на стенных башнях.

Спустя два дня в Босхан один за другим стали возвращаться разведчики, высланные навстречу вражеской армии. Из донесений выяснилось, что через сутки первые отряды уттаков появятся у городских стен. Дикари, возглавляемые Госсаром, двигались вдоль восточного берега Тиона, а не западного, как ожидалось, поэтому береговые укрепления оказались ненужными, а северная линия — слишком слабой, чтобы задержать огромное войско. По призыву Дессы горожане с лопатами вышли углублять ров перед насыпью северной линии, а вечером лучники и пешие воины заняли свои позиции вдоль насыпи, где и заночевали, выставив дозорных.

Во второй половине следующего дня стража заметила приближающиеся отряды уттаков. Серая шевелящаяся масса текла вдоль берега, щетинясь каменными секирами, среди которых кое-где поблескивали и бронзовые, захваченные в Келанге. Дикари встали лагерем на расстоянии десяти полетов стрелы от линии укреплений, заполнив долину реки от берега до самых Ционских скал.

Вечером Норрен и Ромбар выехали на укрепления и поднялись на насыпь, чтобы поближе увидеть врага. По всей долине горели костры, затягивая окрестности сизым дымом, торчали сотни шалашей, придававших ей сходство со сжатым, но не убранным полем. На пригорке у самого берега реки возвышался белый шатер с черно-желтым гербом рода Лотварна, окруженный группой походных палаток.

Двое мужчин поначалу стояли молча. Каждый рассматривал открывшуюся картину, обдумывал увиденное, делал прикидки и выводы.

— Их численность втрое больше нашей, Ромбар, — нарушил молчание Норрен.

— Думаю, они стоят и за излучиной, — отозвался тот. — Для нас важно, что расстояние между скалами и берегом не позволит им атаковать одновременно.

— Странно, что они не пошли западным берегом. На этом берегу им нечего есть.

— Госсар предвидел трудности с переправой. С той стороны Тиона мало леса для плотов. Кроме того, я слышал от Вальборна, что голодные уттаки злее дерутся. Наверное, и Госсар это знает.

Норрен вновь перевел взгляд на долину, усеянную уттаками.

— Даже сейчас, когда уттаки здесь, я не могу поверить, что они способны подчиняться чьим-то приказам, выполнять чью-то чужую волю, — сказал он. — Если это магия, как ты утверждаешь, Ромбар, как она действует?

— Как? — переспросил его Ромбар. — Давай вспомним, почему люди бывают рады исполнять чужую волю. Корыстные мотивы отбросим, не все определяется только ими. Представь себе, что уличный нищий надел твою одежду, Норрен.

— Представил, — улыбка, прозвучавшая в голосе Норрена, дополнила его ответ.

— Нам с тобой он смешон, — подтвердил Ромбар. — Но сам он слишком убог, чтобы понять это. Он любуется собой в зеркало и видит, что стал и красив, и велик, почти правитель. Так?

— Может быть.

— А теперь представь себе, как некая личность, слишком мелкая, слабая и невзрачная, чтобы иметь свои цели и свою волю, воодушевляется чужими целями и исполняет чужую волю. Ты, наверное, видел это и сам?

— Видел. Положение такое.

— А для чего ей это нужно? Приняв в себя чужую идею, эта личность кажется себе и незаурядной, и значительной. Бывает, что и время сменилось, и творец забыт, а она все шумит, суетится…

— Но причем тут уттаки, Ромбар?

— Без магии они слишком примитивны даже для того, чтобы воодушевляться чьими-то чужими целями. Зачем им послезавтрашний день, когда есть сегодняшний?! Их головы пусты, но магия Каморры заполняет эту пустоту. Она помогает им подняться до уровня, пригодного для возвеличивания себя путем участия в чужих замыслах, особенно таких, где есть захват и грабеж. Уттаки — это идеальные исполнители, живущие волей своего вождя. В каждом уттаке благодаря магии есть частичка воли Каморры, его жажды власти, неудовлетворенного честолюбия. Они — его меч, его пальцы до тех пор, пока действует магия.

— Ты говорил мне в Цитионе, Ромбар, что эту магию можно уничтожить, — вспомнил Норрен. — Ты знаешь, как это сделать?

— Конкретно — нет. Мы с Альмареном предполагали, что это можно сделать с помощью камней Трех Братьев. Сейчас он ушел на Керн за Красным камнем, а я, как видишь, здесь.

— От него не было никаких известий?

— Нет. Дорого бы я дал, чтобы узнать, как у него дела. — Ромбар нахмурился и устремил взгляд на север, за горизонт, туда, где оставил своего молодого друга. — Знаешь, что меня беспокоит, Норрен — все разведчики утверждают, что Госсар ведет уттаков один, без Каморры. Боюсь, этот босханец всерьез занялся поиском камней.

— Думается мне, что нам не следует слишком уж рассчитывать на твоего приятеля, — высказался Норрен. — Мы с тобой — воины, враг — перед нами. Что мы можем сделать, чтобы получить преимущество? Как предугадать действия врага и помешать ему?

— На месте Госсара я бы не вступил в бой сразу, — подхватил мысль Ромбар. — Я выждал бы несколько дней, пока защитники не устанут сидеть на укреплениях и не ослабят бдительность.

— Ромбар! — неожиданно сказал Норрен. — Разве нам что-нибудь мешает начать бой, когда это нам удобнее?

Ромбар быстро повернулся к нему.

— А ведь ты прав, Норрен. Чего Госсар никак не ожидает, так это того, что мы начнем бой первыми. В этом бою мы не победим, но у нас другая цель. Нам нужно нанести врагу как можно больший урон и отступить в город.

— Когда, по-твоему, лучшее время для нападения?

— Завтра утром. Но вряд ли мы успеем расставить силы.

— Успеем, — твердо заявил Норрен. — Как бы ты спланировал этот бой?

— Сначала нужна вылазка, лучше — внезапная, чтобы втянуть дикарей в стычку до вмешательства Госсара со своей магией. Разгоряченными уттаками наверняка труднее управлять. Затем передовое войско должно отступить к насыпи и заманить дикарей под стрелы наших лучников. Если это удастся, и дикари полезут на укрепления, их следует сдерживать, пока есть силы. Именно здесь я планировал бы поубавить как можно больше уттаков.