Велор Сильвер - Убейте меня

В ответ я лишь кивнул. Метать нож при ней я не хотел. Боялся, что рука дрогнет, и я промахнусь. Ведь ее присутствие продолжало действовать на меня.

Я убрал нож в карман пиджака и сел на скамью, рядом с ней. Нет, мы не были друзьями, скорей приятелями. Могли встретиться случайно на улице и поздороваться. Больше ничего.

Только один раз я подарил ей то самое фото, что сделал в доме старухи Элл. На той фотографии Берта была невероятной. Но на самом деле фотографии было две. Вторую я, конечно, оставил себе.

— Я завтра утром возвращаюсь в город к родителям. Вернусь как обычно, только через год.

Она явно ожидала ответа, но я молчал. Просто не знал, что говорить.

Тогда она поднялась со скамьи и встала напротив:

— Мы могли бы с тобой подружиться. Мне кажется, ты умеешь дружить. Не предашь и не разболтаешь секрета.

Меня так и подмывало сказать ей, мол, у тебя достаточно друзей. Тот парнишка постарше, Ион, все время ошивается подле нее. Настоящая дружба из года в год. Зачем ей дружба со мной?

Я поискал в кармане пиджака свой блокнот, на котором написал ответ. Берта прочитала вслух:

— Поговорим об этом через год.

Такой ответ ее не удовлетворил. Она вернула мне листок и раздраженно топнула ногой:

— Мне нужен твой ответ здесь и сейчас. Если я тебе не нравлюсь, то так и скажи. Ты не можешь лгать и изворачиваться. Скажи прямо.

Я вконец запутался. Сидел как дурак, не понимая, что именно она хочет от меня услышать. Поразмыслив немного, я написал ответ.

— Мы не можем быть друзьями. Извини.

Она была раздосадована. Скомкав листок, убрала его в карман сарафана.

— Я запомню это, — прошептала она, отступая.

На миг мне показалось, что она помрачнела. Но только на миг. Берта глубоко вздохнула и улыбнулась:

— Не бери в голову, я не всерьез. Нужна мне дружба с тобой как собаке пятая нога. Я тебя проверяла.

Затем развернулась и пошла прочь. Я еще долго сидел на скамейке и смотрел ей вслед. Наверное, это был момент, когда я упустил свой шанс признаться ей. Но тогда мне было всего одиннадцать лет. Что я мог знать о женщинах и их чувствах.

Я вернулся домой и закрылся в чулане. Сев на пол, я стал писать Берте письмо. В нем я решил написать о своих чувствах, любви и ревности. Вначале написал о том, как впервые увидел ее. Как любовался. Затем о ее танце с Ионом. Да много чего написал, сейчас уж и не вспомнить.

Когда письмо было готово, то сложил его под скатерть на кухне в надежде передать его Берте, когда та будет уезжать. До утра еще было время обо всем подумать, взвесить и может даже переписать.

Я помог матери подоить корову. Покормил курей и кроликов. Вынес из помойного ведра. Перемыл посуду и уже собрался ложиться спать, как услышал голос сестры. Она вместе с отцом и младшим братом сидели в гостиной.

Мари стояла под яркой лампой и зачитывала вслух знакомый текст. Сначала я хотел пройти мимо, но услышал имя Берта и застыл на месте. Господи, я не верил своим ушам, Мари читала мое письмо. Причем делала это с издевкой, намеренно ломая слова.

Братишка катался со смеху на диване, а отец с ехидством просил зачитать еще понравившийся момент.

Возмущению моему не было предела. Не думая о последствиях, я влетел в комнату и вырвал у сестры из рук письмо.

Сначала, при виде меня, сестра растерялась, но затем громко рассмеялась.

— Ты жалкий неудачник-ухажер. Слово «влюблен» пишется с одной «н».

Вы не представляете себе, как мне хотелось ее ударить. Ударить с такой силой, чтобы голова отвалилась. Но я не посмел, ведь она девчонка. Единственное, что я позволил себе, так это прошептать как можно громче:

— Тварь!

Она услышала меня. Прочитала по взгляду и губам. При ней я скомкал злосчастное письмо и вышел из комнаты.

После того случая я больше не испытывал к сестре теплых чувств. Мне стало наплевать на нее. Никаких иллюзий о сестринской любви. Все, что я делал для нее, было лишь долгом брата.

01 сентября 1991 года

Это было пасмурное, дождливое воскресенье. Все жители нашей деревни вышли на улицу. Черные плащи и черные зонты медленно двигались по узенькой дорожке, что вела на кладбище.

Раньше я никогда не видел покойников. Только читал в книжках. В них они были представлены как спящие люди с закрытыми глазами.

В тот холодный день я вместе со всеми жителями вошел в дом к покойнице, чтобы проститься. Умерла мать Альфа. Поговаривали, что она умерла от тоски. Хотя официальной версией был рак легких.

Маленькая старушка лежала в собственной гостиной, в деревянном гробу. Белоснежное платье и платок на голове. Белое лицо и синие губы. Руки сложены на груди, а меж пальцев горела свеча. Она выглядела спящей. Хотя было видно, что рот у нее был зашит белыми нитками, а руки перевязаны веревками.

Женщины сидели вдоль стены и плакали. У изголовья стоял священник и читал заупокойную литургию.

Когда священник закончил, гроб заколотили и мужчины вынесли его на улицу. Процессия медленно двинулась в сторону кладбища.

Все шли медленно и молча. Я тоже шел вместе с остальными. В такие минуты в голову приходят мысли о вечности. Никто и ничто не вечно. Все мы умрем, рано или поздно. Впереди шли молодые женщины. Они говорили тихо, но все же мне удалось услышать их разговор.

Они говорили о том, что местные жители возмущены до глубины души. Ведь так и не удалось разыскать Альфа. Никто не знает, где он и что с ним произошло. Он словно исчез.

Даже не знает, что его мать умерла. Не знает, что жители скинулись, кто сколько смог, на похороны, ведь никаких сбережений у женщины найдено не было.

Мужчины посоветовались и решили всех курей, что остались у покойницы, раздать соседям. Дом оставить нетронутым, окна заколотить, а дверь запереть на ключ. Ключ передать главе деревни на хранение.

Одна из женщин вступила в разговор, сообщив последнюю новость:

— Вы знаете, я слышала, что в городе была драка. Вроде как пьяный дебош, в ходе которого был убит местный житель. Убийцей оказался не кто иной, как наш Альф.

— Не может быть!

— Я всегда знала, что он плохо кончит, — причитала другая.

Это казалось невероятным. Альф в тюрьме. Значит, он долго не вернется сюда. Значит, я могу его не бояться и жить свободно. Я был несказанно рад. Даже улыбался, хотя одернул себя, ведь обстановка не располагала улыбке.

Дождь продолжал моросить. Я поправил капюшон, чтобы капли не попадали на лицо. Вместе со всей процессией мы вошли на территорию кладбища. Там, в самом конце, могила была вырыта. Рядом встал священник с кадилом и библией в руках.

Мужчины опустили гроб на землю. Люди столпились рядом, кто где мог. Священник начал читать.

В этот момент над нами мелькнула молния. Начался ливень. Мне не хотелось промокнуть до нитки. Поэтому, не дожидаясь конца похорон, я покинул кладбище.