Вера Окишева - Когда в сердце пылает любовь

Распаковав вещи, спрятала семейное оружие, выставив напоказ новое. Спустилась в столовую на ужин, поздоровалась со всеми, присаживаясь рядом с Мэнателем.

— Ты бы не был бы таким радостным, — посоветовал он мне, кивая головой на хмурых северян, которые сидели особняком. — То, как ты с ними обошёлся, не прощают.

— Я предупредил их не вставать у меня на пути, и что эта должность моя, — пожала я плечами, не понимая, за что на меня злятся ученики старого мастера. Сам мастер Каятон был крайне добродушен и, в отличие от своих учеников, поздоровался со мной.

— А если бы я выиграл у тебя? — чуть насмешливо спросил Мэнатель.

— У тебя левая рука слабее правой, — дала понять ему, что не смог бы он выиграть. Я изучила его слабые места. — А ещё ты слишком близко подпускаешь к себе врага. И меч тебе не подходит. Лучше сходил бы к мастеру…

— Я не нуждаюсь в твоих советах. Ты тоже слишком медлителен, и долго думаешь перед выпадами, больше защищаешься.

Я не удержалась и расплылась в снисходительной улыбке. Да кто‑то злится на меня.

— Я уверен, что ты достойный противник, и твой учитель может тобой гордиться. Не обижайся, но меч тебе не подходит. Он не твой, хоть и дорог тебе.

Мэнатель смерил меня гневным испепеляющим взглядом, затем отвернулся и уже спокойнее, даже примирительно, произнёс:

— Ешь давай, скоро тренировка.

Тренировка так тренировка. Я была прилежной ученицей всегда, и этот раз не стал исключением. Мастер Гасаритон старался меня загнать. Но у него не получилось. Все его попытки подловить меня, заставить ошибиться были безуспешными, и к концу тренировки он сам сдался, похвалив. Я поблагодарила его за тренировку, поклонилась, как полагалось, и помчалась спать.

Трибориндил, брат Хэни

Задумчивый взгляд серых глаз проводил невысокую фигуру Зрамина. Трибор не мог избавиться от ощущения узнавания. Словно этого юнца он где‑то видел, общался ранее. Порой он точно знал, какая мимика появится на незнакомом лице. Ясил задумчиво прижал костяшку указательного пальца к губам, пытаясь вспомнить, где он мог встречать Зрамина.

— Брат, ты чем‑то обеспокоен? — голос Хани выдернул Трибора из раздумий.

— Твой знакомый, я, кажется, раньше его видел, но не могу вспомнить, где и когда мы с ним встречались.

Брат рассмеялся, оглядывая коридор дворца в поисках Хэни.

— А куда он пошёл? — спросил Хани брата.

Тот указал рукой направление.

— Благодарю, брат. И да, ты с ним знаком.

Подмигнув, Хани поспешил догнать сестрёнку, которая сама не замечала, что выдала себя с головой своим поведением. Подразнить старшего брата Хани любил и не отказывал себе в этом удовольствии.

Где поселили сестрёнку, он не знал, но шёл, полагаясь на интуицию. Столкнувшись с ней возле лестницы, Ханинелю пришлось сдержаться от порыва её обнять, так как они были не одни. Образ, выбранный Хэни, ей до ужаса не подходил. Северяне отличались суровым выражением лица, а Хэни постоянно улыбалась. Она светилась радостью, что у неё всё получилось.

Шепнув ей нежные слова, он поспешил домой, чтобы отчитаться перед родителями, которые так же, как и он, переживали за свою дочь.

Трибор недоумевал, стоя за колонной, он следил за, казалось бы, дружеским общением, но откровенные взгляды, нежность в голосе сбивали с толку.

Старший Ясил прижался лбом к прохладному мрамору. Все тревоги тяжелого дня были для него разом забыты. Куда сложнее было принять странное поведение родного брата. Не хотелось верить, что Хани испытывал запрещённые чувства к юнцу, который даже не вошёл в пору своей мужественности. Неужели вновь влюбился? Или это и есть его тайная любовь, о которой он страдал несколько десятков лет? А на лице брата была неприкрытая любовь. Ведь так ласков Ханинэль был лишь с Хэни.

— Хэни?! — изумлённо шепнул Трибориндил.

Вновь рассматривая юношу в зелёной куртке, который так дерзко вёл себя на плацу во время соревнований. Осанка, положение головы, его улыбка — всё было знакомо. А чего стоила одна улыбочка, подаренная лично ему, Трибору. Ну как он мог не узнать! Но сомнения оставались. Дождавшись, пока Ханинэль удалится, Трибор направился выяснять отношения.

Тантрион

Оба Ясила не заметили ещё одного заинтересованного взгляда. Тантрион стоял в тени балкона, наблюдая за совершенно необъяснимым поведением братьев. Один общался с северянином, лучась улыбкой, второй хмуро подглядывал, словно ревнивый муж за изменницей женой. Что, вообще, происходило в семье Ясил? Владыке хотелось прояснить ситуацию. У них дочь сбежала и домой возвращаться не собиралась! Младший сын оказывает знаки внимания другу детства Хэни, к которому сам владыка успел её приревновать, но оказывается и старший сын советника тоже неравнодушен к Зрамину? Или же они принимают юнца за будущего мужа Хэни? Поэтому так к нему неравнодушны?

— Мир сошёл с ума! — тихо шепнул он, поглядывая на своих охранников, которые не могли видеть, что именно привлекло внимание владыки, почему он остановился, притаившись, зорко вглядываясь вниз.

Ясилы спустились вниз по лестнице, сначала младший, за ним поспешил старший, а Зрамин вошёл в коридор, который вёл в крыло охраны. Решив подумать над тем, чему он стал свидетелем, владыка направился в свои покои. Всё с этим северянином было странно. Мастер Каятон хоть и назвал его своим учеником, но отношение самого Зрамина показывало истинное положение дел. Не были они знакомы до прибытия во дворец, но мастерство юнца не могло не прельстить мастера признать его своим учеником. Многие не чураются присваивать себе чужие достижения.

Войдя в спальню, Тантрион дождался прихода слуги, который помог ему раздеться, готовя ко сну. Выпив вина, владыка постоял на балконе, пытаясь узнать у мира, где же рыжая Ясил. Его взгляд упал на балкон, где юный северянин, разминая спину, потягивался, сцепив руки в замок и поворачиваясь из стороны в сторону. Он тоже заметил владыку и, улыбнувшись, помахал рукой. Затем, испуганно ойкнув, сбежал в комнату. Тантрион, держа в руках бокал, пытался найти объяснение. Одно простое объяснение — почему с появлением этого Зрамина весь мир перевернулся с ног на голову. Почему все мысли владыки теперь занимал он, этот юнец и тайны, связанные с ним. Столько разных почему и всего одна причина!

Играя вином, Тантрион смотрел на пустой балкон, где ещё недавно был северянин. Раздражённо выдохнув, Древний провёл рукой по белоснежным волосам. Ему нужно было узнать где Хэни, а не заниматься личным охранником, которого он взял, сам не зная почему. Необъяснимый порыв, желание хоть на ком‑то сорваться. Это было так несвойственно владыке, но ему вдруг захотелось посмотреть на провал северянина. Глупое желание, свойственное тёмным, но не как не светлому владыке.