Ник Перумов - Хедин враг мой - Том 2

Хлыст, составленный словно из множества камен-по-твёрдых ледышек, обвился вокруг незримой сути демона, захватив горло. Тварь захрипела, напрасно царапая когтистыми лапами стиснувшую шею удавку. Из пасти вывалился тёмный язык, затрепетал; красные глаза выпучились. Из глотки вырвалось неразборчивое сипение.

Чародей Кор Двейн молча наблюдал.

И, когда трепыхающееся тело замерло, просто вытянул руку. Просто вытянул руку, однако лицо его блестело от пота, а глаза запали.

С кончиков пальцев, словно капли крови, срывались золотистые бисеринки, тяжёлые, точно ртуть. Золотистое сияние подползло к поверженному демону, охватило его, и кроваво-чёрная чешуя вспыхнула, весело затрещав в огне, словно сухой хворост.

Чешуя горела, загибалась и сворачивалась в трубочки, точно кора. В огне проступили совершенно иные очертания — человеческого тела, застывшего ничком, с огромными нагими крыльями за спиной.

— Просыпайся, Гелерра, — с усмешкой сказал чародей.

...Адата возвращалась в сознание медленно и трудно. Всё её существо, казалось, сделалось болью. Сквозь муть в глазах медленно проступали очертания двух рук, бледных, перепачканных кровыо и гарью, но — её рук.

— Дело сделано, адата, — услыхала она. — Правда, перьев у тебя пока нет, но, надеюсь, они отрастут достаточно скоро. Вставай.

Она увидела протянутую руку, вцепилась в широкую и жёсткую ладонь. Её подняли на ноги сильным, уверенным движением. Она пошатнулась, и Кор Двейн немедля обхватил её за талию.

— Держись, адата. И... прости, что я несколько форсировал события. Но сестра Соллей всё так хорошо подготовила, загнала демона в такую ловушку, что ему уже просто и деваться-то было некуда. Мне оставалось его лишь прикончить.

Гелерра едва стояла, в глазах плавал красный туман. Кор Двейн мягко улыбнулся и окрикнул слуг.

...Сколько адата проспала после этого, она так и не узнала. В ответ на её настойчивые вопросы волшебник только посмеивался.

Она вновь сделалась сама собой. Да, крылья являли собой жалкое зрелище, и летать она не могла, но

Кор Двейн уверял, что это лишь дело времени. Демона больше не было, нигде не осталось ни одной чешуйки. Кормили, поили, не задавая больше никаких вопросов и ничего от неё не требуя.

А сама Гелерра всё никак не могла поверить в случившееся. Иногда где-то в глубинах сознания всплывали тревожащие, кровавые воспоминания, но чародей спешил успокоить и тут, говоря, что в этом нет ничего удивительного, «учитывая глубину и яркость переживаний».

И не уставал повторять, что, дескать, «всё пройдёт».

Миновало, наверное, дней десять, прежде чем Кор Двейн начал наконец с Гелеррой «серьёзный разговор».

Они стояли на парапетах замка, и гарпия следила за катающимися по небосводу «солнцами». Кор Двейн, в неброском серо-серебряном плаще и высоких сапогах коричневой мягкой кожи, застыл рядом, утвердив ногу в проёме бойницы.

— Адата, мы излечили тебя. Я докончил начатое сестрой Соллей. Думаю, она будет довольна, когда вернётся.

— Да, — глухо ответила Гелерра, не глядя на волшебника. — Она... будет довольна.

С лица Кора Двейна сбежала улыбка.

— Что гнетёт тебя, свободная адата? Ты несчастлива, несмотря на излечение?

Гелерра молча потрясла головой. Как и предрекал чародей, на крыльях её стал пробиваться пушок, предвестник будущих маховых перьев.

— Я... потерялась, господин Двейн.

— Потерялась? Это бывает, смелая адата. Быть может, я смогу помочь тебе и здесь?

Гелерра вздрогнула. Пережитая при расставании с демоном боль до сих пор терзала её в ночных кошмарах.

— Прости, — правильно понял её волшебник. — Но... мне казалось... ты будешь счастлива вернуться в прежний облик. Разве не это было твоей целью?

— Да... и признательность моя не имеет границ...

— Но ты несчастна, — кивнул Кор. — Ты так страстно жаждала вновь сделаться прежней, что совсем забыла, для чего же именно ты хочешь стать прежней. Сушествовать ты могла и в демонической форме.

— Вы спасли меня. Ты, господин Кор Двейн, и госпожа Соллей.

Маг покачал головой.

— Ты по-прежнему подозреваешь нас в каких-то ловушках, хитрых планах, намерениях тебя обмануть и использовать? Не стесняйся, смелая адата. Скажи прямо. Я не обижусь.

— Как я могу сказать такое своему благодетелю?

— Можешь, можешь. Потому что ты — адата Гелер-ра, прямая и откровенная, словно стрела. Но мы не нарушим своего слова. Мы помогли тебе, и ты свободна. Свободна идти куда хочешь, в свой родной мир, обратно на службу к богу Хедину — тебя никто не ограничивает.

— Как так? — Гелерра подняла полные мукой глаза. — Вы не боитесь, что я...

— Выдашь богу Хедину какие-то наши секреты? — засмеялся Кор Двейн. — Как видишь, не боюсь, адата. И в свою очередь удивляюсь, что ты, пробыв столько времени на службе доброго, как ты уверяла меня, бога, защитника света и справедливости — поминутно ожидаешь предательства, удара в спину и требования высокой платы за оказанную помощь. Меня это печалит.

Гелерра склонила голову.

— Но ты ведь пришёл именно потребовать высокую плату, верно? — Она приняла вызов, тоже переходя на «ты».

Волшебник усмехнулся.

— Нет, адата. Я пришёл лишь сказать, что спасшая тебя Соллей очень обрадовалась бы тому самому кристаллу, творению Дальних, что ты нашла и передала твоему богу Хедину. Это не значит, что мы «посылаем тебя его добыть»; как мы можем тебя «послать», если ты вновь — прежняя адата Гелерра, и тебя здесь ничто не держит, кроме не отросших пока ещё перьев?

— Значит, я должна добыть вам этот кристалл...

— Гелерра. — Маг чуть сдвинул брови. — Ты нам ничего не должна, запомни это. Да, Соллей нужен этот несчастный камень. Но ты не в долгу ни перед кем. Брат Скьёльд винит себя за случившееся с тобой и тоже будет рад, что ты вернула себе привычный облик. Если ты захочешь — совершенно добровольно! — помочь нам, мы будем рады. Нет — мы прекрасно понимаем, насколько велика твоя преданность богу Хедину, и ни в коем случае не призываем и не заставляем тебя нарушать клятвы, обеты, присяги или что ты там ему приносила.

— Красивые слова... — Гелерра глядела на пару солнц. Какая ж это всё-таки дикость. Всё вокруг — дикость. Замок, затерянный в Межреальности, искусственные светила, искусственное небо... Всё — искусственное, ненатуральное, сотворённое магией, подобно тщательно вырисованным декорациям.

— Как тебе будет угодно, — вздохнул Кор Двейн. — Ты поражена безверием, адата. Не знаю, служба ли богу Хедину тому виной, или что-то ещё. Но ты не веришь никому и ничему.

— Неправда... я... верю... великому Хедину...

Ник Перумов

170 -и--—■—•—и-н—.—.—.—ч-н—■—•—■—и-

— Очень хорошо. Превосходно. Ты веришь великому Хедину, это уже что-то. А мне? Мне ты веришь, адата? Или моей сестре?