Ник Перумов - Хедин враг мой - Том 2

Она перевела дух. Шоня осторожно потёрся ей о ноги.

— Хорошо, мама. — Лицо Чаргоса было непроницаемо. — Что же ты хочешь сделать вот прямо сейчас?

— Сделать так, чтобы вы оказались в безопасности.

дине его ещё оставалось тёмное пятно крови, смешанной с гноем.

— Превосходно, превосходно всё вытягивает,— обрадовался Скьёльд. — Всё идёт как нельзя лучше, госпожа Клара! Ещё три-четыре дня — и сможет летать!

— Правда? — пискнула Зося.

— Правда, золотокрылая, правда. Эх! Хорошие у нас ребята, госпожа Клара, прямо просто замечательные, как говаривала одна моя знакомая ведьма. Берегите их, но нынешним-то временам...

Клара помрачнела. Намёк получился более чем прозрачным.

Маг провозился ещё какое-то время, осторожно поворачивал Зоею, двигал крылья и лапы, где-то нажимал, что-то простукивал, что-то прощупывал. Клара следила за ним с откровенной завистью — Скьёльд был великолепным целителем.

Наконец он закончил, шумно простился «с моей больной», как он звал Зоею, дружелюбно пожал руку Чаргосу, потрепал по плечу Аэ и Эрти.

— Ну всё, мне пора. Выздоравливай, золотокрылая! Хочу увидеть твой полёт!..

И он шагнул к дверям.

— Господин Скьёльд, — Клара догнала мага за порогом, — хотела сказать...

— Не стоит, госпожа Клара, — негромко рассмеялся татуированный чародей. — Завидую по-белому и нам, и вашему мужу. Замечательная у вас детвора.

— А у вас самих...

— У меня самого? Ну, может, где-то и есть, — пожал плечами Скьёльд. — Я никогда монахом не был и целибата не соблюдал. Но чтобы жениться — нет, гакого не случалось. Слишком занят был... поисками знания.

Клара сочувственно кивнула.

— Неужели не нашлось никого, чтобы...

— Ах, госпожа Клара, госпожа Клара. Сразу видно, что вы — маг Долины. Ваше племя стало чуток отличаться от прочего человеческого, а вы и не заметили. У двух магов Долины почти всегда рождается ребёнок с магическими способностями, ребенок, что проживёт — даже если безо всяких заклятий и эликсиров — раз этак в семь, если не в восемь дольше обычного людского срока. У вас было время ждать и выбирать. По виду вам едва за тридцать, вашей младшей дочери не больше четырёх, а сколько на самом деле вы топчете тропы Упорядоченного?

— Простите, господин Скьёльд, я не понимаю...

— Мы с Кором и Соллей, — не слушая, продолжал чародей, — родились в забытых всеми богами и силами мирах. В самых обычных семьях. Бедных, незнатных, подверженных всем невзгодам. И единственное, что нас возвысило, — наша жажда нового, запретного, жажда знания, открытого только жрецам да посвящённым. Фу!

Клара тихо шла рядом с необычайно разоткровенничавшимся волшебником. Скьёльд же, казалось, её вообще не замечал.

— Каждый из нас начинал по отдельности. И даже в разных мирах, если быть точным. Но каждый очень быстро понял, что прежде всего иного нам нужно время. Тайны магии и Упорядоченного настолько глубоки и всеохватны, что для постижения и малой толики их не хватит человеческой жизни. И каждый из нас сам по себе занялся этим, секретом долголетия, пока лишь только долголетия. И мы добились успеха. Сами по себе. Уже потом пришло осознание идеи множественности миров и вообще самого Упорядоченного.

Но это было потом. А до того, пока наша кровь бы-'ia горяча и страсти правили плотью, мы корпели над книгами. Охотились за старинными манускриптами. Изламывали потайные двери в давно забытые алхимические лаборатории. Отбивались от голодных чудищ и ещё более голодных призраков. Ошибались, падали, оказывались без гроша в кармане, надевали рабский ошейник, совершали побеги, подкупы, подлоги, потому что честным путём прорваться к знанию было невозможно для бедняка.

— Понимаете, госпожа Клара? — Он вдруг замер, в упор глядя на собеседницу. — Вам, рождённой в Долине, да притом и со способностями, всё это досталось на блюдечке с голубой каёмочкой. Это не ваша вина, мы не выбираем себе родителей. Нам же пришлось с боем брать каждую кроху знания.

Поэтому, когда мы наконец встретились — я, Кор и Соллей, когда мы смешали кровь и побратались... а она, соответственно, посестрилась... радости семьи как-то потускнели для нас. Мы упустили время.

Он умолк, некоторое время пристально глядя на застывшую Клару.

— Мне... — кашлянула она, — мне очень жаль, что гак случилось, господин Скьёльд. Но, во всяком случае, в целительсгве вы достигли потрясающих успехов. Не знаю никого, кто смог бы спасти Зоею при таких-то ранах. Даже из чародеев Долины.

Скьёльд как-то криво, дёргано усмехнулся. Веселье его внезапно испарилось, будто и не было.

— Не благодарите, госпожа Клара. Кажется, вы и в самом деле считаете нас чудовищами, для которых спасти тяжело раненного ребёнка — дело прежде всего хитрости и расчёта.

Клара ощутила, что краснеет.

Скьёльд вновь усмехнулся, и вновь усмешка получилась у него тяжёлой и мрачной.

— Я уже сказал, госпожа Клара: за нами тянется много всего. Помню, что свою первую книгу заклинаний я просто украл из храма, когда старого жреца разморило на солнышке. Я отдал уличным мальчишкам свой недельный заработок — заработок младшего ученика писца — чтобы они отвлекли остальных храмовников, разрезал завязки перочинным ножичком и вытащил книгу.

Лицо чародея обратилось в маску.

— Я знал, что старика накажут, и очень сильно. Его высекли, а потом просто выкинули из храма на улицу. Но я всё равно стащил эту книгу, потому что иначе мне её было не заполучить.

— А... а потом? Что случилось потом? — тихонько спросила Клара.

— Потом... — желчно скривился Скьёльд. — Мной овладела жалость. Старик не имел ни дома, ни семьи, он стал просить подаяния у нашего же храма... Я бросил в его чашку медную монетку, а это заметил мой завистник... Иерофант наш, верховный жрец, старая скотина, во-первых, легко верил доносам, во-вторых, боялся, что с него самого спросят — книги заклинаний были дороги — а в-третьих, знал, что я постоянно верчусь возле «запретного». Он сложил одно с другим, добавил недостающее, догадался об остальном и велел обыскать мою каморку... В общем, ночь я провёл в катакомбах, ввергнутый туда весьма болезненным и неприятным способом, а утром меня, с исхлёстанной до крови спиной и полубесчувственного, тоже выкинули из храма — в специальный загон, где росли всякие хищные растения, творения нашего Отца-Арборетора. Потому что, сколько меня ни били, я так ни в чём и не признался.

— Однако вы выбрались оттуда, так, господин Скьёльд?

— Ну, госпожа Клара, поскольку стою вот тут, перед вами, то, очевидно, выбрался. Правда, доказав перед этим всем свою вину. Пришлось использовать кое-какие чары из украденной книги и бежать как можно быстрее. Хорошо ещё, что был я молод, скор, лёгок и отлично знал все проходы и закоулки вокруг храма. И книга была спрятана в надёжном месте. — Он слабо улыбнулся. — В общем, я сбежал, а вот старый жрец... его прогнали другие побирушки, и он... в общем, помер от огорчения.