Ник Перумов - Хедин враг мой - Том 2

312 -и—■—•— н-н—•—•—■——■ « •—►*

Гостья расхохоталась. Смех получался истеричный, действительно «сквозь слёзы».

— Беда? Беда?! Беда у всех у нас! Хедин... Хеди-на... его... он... — Голос её сорвался.

— О чём ты, Оружейница? Великий Хедин...

— Его. Больше. Нет, — раздельно отчеканила аль-вийка и, отбросив последние следы гордости, разрыдалась, бурно и самозабвенно.

Старый мастер вздохнул. Снисходительно, словно говоря с выросшей внучкой, капризной, но любимой.

— Достойнейшая. Великий Хедин был, есть и пребудет вовеки. Нет такой силы, что прервала б его существование. Если тебе привиделся дурной сон...

— Какой сон! Какой сон! — яростно всхлипнула альвийка. — Чушь!., у нас не сны, у нас — у меня — магия, истинная, глубокая, глубочайшая!

— И что же?

— Что же?! Что же?! Тебе что, мастер, не известно, кто я такая?!

— Известно, достойнейшая. Но прежде, чем длить и длить нашу беседу, позволь предложить тебе нашего собственного мёда. Нет ничего лучше от внезапных девичьих слёз.

— Д-девичьих?!

— Конечно. Я ведаю, Оружейница, ты живешь уже много-много веков... но сердце твоё по-прежнему девичье. По-прежнему полно огня и... страсти.

— Что-то многовато тебе открыто в нём, мастер!

— Прости, достойнейшая. Но альвы слишком... гм... сильно недооценивают нас, людей. Даже столь искусные в чарах и сведущие в металле, как ты. Пойдём, пойдём наверх. В трапезную. Мёд сейчас принесут.

...Мёд был хорош. Оружейница вытерла слёзы, в последний раз хлюпнула носом, забывая об альвий-ской холодности и сдержанности.

Хедин, враг мой. Т. II. «...Тот против нас!»

-н—■—•—■—и-н—•—•—■—м-и--—•—•—н-

— Поведай мне теперь. — Старый мастер утвердил локти на столе, устроил подбородок на сведённых вместе ладонях. — Поведай мне, что за странные слова ты произносишь? Сказанное тобой невозможно, но... но ты не просто гостья, ты Оружейница Айвли, и я не привык поворачиваться спиной к твоим словам.

— Благодарю, мастер Хенсби, — вздохнула альвий-ка. — Дело в том, что я... давно уже... — На алебастровых щеках появился румянец.

— Нет ничего зазорного или постыдного в том, чтобы любить великого Хедина, — спокойно и сочувственно сказал мастер. — Он заслуживает подобного.

Айвли опустила глаза.

— Ты знаешь...

— Конечно. Людской век короток, мудрая Оружейница, мы быстро учимся.

— Прошли века, мастер. По людскому счёту вечность. Вечность, а я... по-прежнему... обращаю к нему свои мысли. — Айвли говорила медленно, словно сама себе изумляясь и глядя расширившимися зрачками куда-то мимо мастера Хенсби. — И всё, что я делаю... я взываю к нему. Ведь когда-то он дарил меня... своей благосклонностью. Ой, что это я, про что это я... — Румянец на щеках альвийки горел всё сильнее.

— Сказанное тобой умрёт во мне, — негромко сказал Хенсби. — Хорошо, что молодые мастера пренебрегли этой беседой.

— Хорошо... — чуть невпопад откликнулась Оружейница. — Голова что-то кружится у меня после твоего мёда, мастер... Опущу подробности, скажу лишь, что я всегда... знала, что с ним всё в порядке. За исключением одного раза, когда перестала знать. Но это было совсем, совсем недолго.

— Как же тебе удалось? Амулет, талисман? — заинтересовался старший жрец.

Ник Перумов

314 -и—■—<���—•—и-н—•—•—■—и~и —■—■—и-

— Амулеты... талисманы... — Губы Айвли скривились в горькую усмешку. — Люди... или, нет, прости. Не люди. Мужчины. Вы так предсказуемы... как дети. Всё вам кажется, что какими-то... мёртвыми вещами, пусть даже с магической силой, можно что-то изменить... Нет, конечно. Нет у меня, как в сказках, волшебного ножа, с которого, коль с милым что-то приключилось плохое, кровь вдруг потечёт. Только внутри, вот здесь, — она похлопала себя по груди, — здесь у меня и амулеты, и талисманы. Настроила себя на него. Не видела, говорить с ним не могла... но чувствовала. Всегда. Он есть. Как там у вас, людей, говорится? «Женское сердце — вещее»? Ну да, правда. Ничего особенного. Что, считай, почти любая жена или просто влюблённая умеет, когда милого ждёт...

— И что же?

— И вот его больше нет.

— К-как?!

— Т-так! — сердито передразнила Оружейница. — Пусто здесь, в груди у меня! Пустота болотная, топь затягучая! Расточилось то, что Хедином было, расточилось и сгинуло, нет его больше в мира пределах! Века, века он всегда со мною был — а теперь нет! Ох, мастер, мастер Хенсби! Ну сделайте уж что-нибудь, пожалуйста! Воззовите к нему\ Не верю, что не можете!

Не верю, что не слышит он вас!

Она одним глотком опрокинула в себя мёд.

— Есть же у вас, так скажу, по-иному мыслящие мастера. Может, они смогут... Не примчалась бы я сюда, как безумная, кабы не... пустота. Пустота поедучая, всё в себя тянущая, всё поглощающая...

Лицо её вдруг страшно изменилось, оцепенело, сделавшись словно маска смерти.

— Пустота... — просипела она, роняя глиняную кружку из-под мёда. — Не может быть... нет... не верю! Не... верю...

— Что с тобой, достойная Оружейница? — всполошился старший мастер.

— Я... не понимаю... — бормотала она, уставившись в одну точку. — Проверить... надо проверить...

— Мы и без того взываем к великому Хедину, — покачал головой жрец. — И да, те... молодые мастера, как ты их именуешь, стараются дозваться какими-то своими способами. Я не препятствую. Любой имеет право обращаться к Познавшему Тьму теми способами, как сердце ему подсказывает.

— Ага! — Погружённость и отрешённость Оружей-ницы как рукой сняло. — Значит, вы тоже что-то ощутили! Что-то почувствовали! Не зря вы... это... погрузились в молитвенное сосредоточение, так?

— Мы ощутили большую тревогу, — негромко сказал старый мастер. — Как будто что-то случилось, но что, где, с кем — непонятно. И мы не связывали это с великим нашим богом. До твоих слов.

— Ты же сказал — у вас нет протянутого вервия!

— И повторю. У нас его нет. Великий Хедин не почтил нас благом немедленно передающегося ему слова.

Оружейница лишь покачала головой.

— Значит, тут мне не помогут...

— Боюсь, что вот сейчас же, немедленно — нет, достойнейшая. Мы сделаем, что сможем, и известим тебя, но не жди вестей скоро...Однако твои соплеменники вельми искусны в магии, и они старые друзья Познавшего Тьму, отчего ты не обратилась к ним?

— Старые друзья... — прошипела Оружейница. — Гм... блажен, кто верует. Нет, они вполне могут и помочь, эти «друзья», если сочтут, что им это выгодно.

316 -и————м~н —к-н—» - «-—и-

— Ой ли? — усомнился жрец. — Мы знаем, что все преследуют свою выгоду, мир несовершенен, и мы принимаем это. Альвы должны думать о благе своей страны, своего племени. Чего ж тут странного и непонятного? Если дружба с Великим Хедином способствует этому...

— Знаешь, — вдруг задушевно сказала гостья, — мне, альвийке, Оружейнице и всё такое прочее — ужасно хочется дать тебе по физиономии, жрец. За этакое всепрощенчество.