Ник Перумов - Хедин враг мой - Том 2

— Их феномен помогает тонкой настройке...

— Этого мы слушать не желаем. Избавьте нас от подробностей, слуги.

— На всё ваша воля, могущественные. Мы лишь повергли к вашим стопам свиток с абсолютно необходимым.

— Посудите сами, ваши могущества, ведь избавившись от всего этого, вы начнёте с начала, с чистого листа. Вы будете едины, как встарь. Все, кто сомневается, недостойны встать рядом с вами. Разве не так?

Молчание.

— Мы, как верные слуги ваших могуществ, прилагаем все старания, дабы вы смогли наслаждаться грядущим обретением.

Опять молчание. И наконец:

— Хорошо. Однако всё это...

— Требует времени, да, — перебила Соллей. — И потому оно нужно нам вот прямо сейчас. Оно — нет, не время. Увы. То, что мы попросили у вас.

— Довольно! Вы получите просимое. В нашей несказанной доброте мы преклоняем слух наш к вашим униженным просьбам.

— Доброта ваша поистине несказанна, ваши могущества.

Кажется, это произнёс Кор Двейн, и сарказм в его словах уже не смогла скрыть никакая магия.

Довольны ли великие силы творящимся в Упорядоченном? Помнят ли они свои изначальные слова? «Замедляются и застывают великие жернова, останавливаются зубчатые колёса и передачи. Незримые машины небес и подземелий, равно скрытые от смертных и бессмертных, перестают работать».

Кровь, сказали Орёл и Дракон. Нужна кровь. Что ж, кровь пролилась, и с преизлихом. Достаточно ли это? И что из случившегося было задумано двумя величайшими Духами, а что случилось само собой, или даже в противоречии с их планами? И что сможет изменить кровь? Куда устремятся её потоки? Что сокрушат, что размоют? Или, напротив, что приведут в движение?

И сколько точно её потребуется? Измерил ли это кто-нибудь иль нет?

Ведают ли великие силы, что творят? Или поводья давно отпущены, и Упорядоченное летит без руля и без ветрил, само по себе?

И держал ли кто-то этот самый руль хоть когда-нибудь?

Храм Хедина тонул в мягком сумраке. Был тихий вечер, тихий и мирный, и лето Восточного Хьёрварда ещё не кончилось.

У врат храма, как обычно, собирался обычный же народ. Немного, но люди приходили. Среди них тихо скользили жрецы, такие близкие, такие понятные — учат детишек грамоте, пользуют недужных, разбирают споры, мирят, стыдят, указуют; всё как всегда.

Всё как всегда.

Всё так же мерцают голубоватые руны на камнях надвратной арки. Всё так же стоит, устремляясь в небо, изваяние коричневокрылого сокола.

Всё как всегда.

Кроме разве что одинокой всадницы, до самых глаз закутанной в чёрное.

До огромных серых глаз.

Тонконогая лошадь (или существо, на неё похожее) странной лиловой масти с алыми огнями вместо глаз. И пахло от неё не конём, а горячим железом, словно в кузне.

Гостью заметили.

Кто-то из молодых жрецов, сидевший на корточках подле молодух с больной, судя по всему, девочкой лет трёх — выпрямился, с достоинством склонил голову.

— Как я могу...

— Где. Мастер. Хенсби?! — Альвийка вихрем слетела со спины своего скакуна, рука в тонкой тёмно-серой перчатке на рукояти кинжала, сияющего сквозь пальцы странным фиолетовым светом.

— Госпожа Оружейница, — молодой жрец не стушевался. — Мастер Хенсби внутри. Все старшие вовлечены в моление. Их нельзя беспокоить.

— Скажи. Ему. Что. Я. Тут, — разъярённой кошкой прошипела Оружейница. — Мне нужно его видеть. Его и... молодого мастера Хефтера. И Хардри.

— Они все погружены в молитвенное сосредоточение. — Жрец скрестил руки на груди. Напор альвийки ему явно не нравился.

— Скажи им, — акцент стал особенно заметен, — что у меня для них плохие вести. Очень плохие. Уверена, они захотят прервать своё... сосредоточение, чтобы их выслушать.

310 -н —— м~м —— м~и ► ♦ и-

Серые глаза метали молнии, однако молодой жрец и бровью не повёл, при всей внешней почтительности.

— Могут ли они что-то сделать прямо сейчас, немедленно? Такое, что изменит положение?

— Могут! — отрывисто бросила альвийка. — Могут воззвать к нему, к великому Хедину! Могут вознести слово к нему, чтобы он услыхал, чтобы точно узнал!

— Великий Хедин не отвечает... — начал было жрец, но Оружейница лишь яростно отмахнулась.

— Ты или несведущ, или я ничего не понимаю в магии, и особенно — в магии этого места! Второе — полная ерунда, следовательно, ты просто не осведомлён о подобных вещах. Говорю же — зови мастеров!

— Я не слуга, достойнейшая, — слегка пожал плечами молодой жрец. — Не посыльный. Ступай за мной, я провожу тебя. Но не держи сердца, если мастера откажут тебе в беседе.

— Они не откажут, — прошипела Оружейница. — Веди!

— Я вернусь, — посулил жрец молодухе с больной девочкой. — Скоро. Потерпи чуть-чуть, милая.

Они быстро миновали первую, общую залу, где хватало народа; так же быстро прошли зал с гобеленами, изображавшими «всю жизнь великого Хедина».

— Теперь вниз, — предупредил гостью молодой жрец.

Узкие ступени, вырубленные прямо в теле скалы, круто уходили вниз, утопали во мраке.

— Хедин Познавший Тьму — светел и благ. Он никогда не любил подземелья!

— Достойная гостья, ты вправе возносить моления великому Хедину так, как считаешь нужным. Он не устанавливал канонов. Не указывай же и нам, как надлежит обращаться к великому богу.

Альвийка что-то пробурчала.

— Веди, — единственное вслух.

Храм Хедина не был крепостью. Здесь не рубили

потайные крипты, адепты не собирались в катакомбах. Два марша — свет вокруг совершенно угас, мерцал фиолетовым лишь эфес альвийского кинжала.

— Ожидай, — недовольно сказал жрец. Сделал шаг — и словно утонул в тёмной глуби.

Оружейница осталась одна. Пальцы до боли сжимались на рукояти клинка. Нет, ей не удавалось сохранить маску ледяного спокойствия — выдавали глаза, выдавали побелевшие губы, закаменевшие скулы.

Выдох-шипение сквозь сжатые зубы. Чернильная тьма впереди, мёртвая, ожидающая.

— Зачем ты здесь, Оружейница?

Старший мастер Хенсби вырос перед ней. Взгляд тяжёл, брови насуплены.

— У меня важные вести, мастер.

Тот вздохнул.

— Хорошо. Поднимемся в трапезную. Но, прошу тебя, Оружейница, пото...

— Поторопись?! — раздражённо перебила аль-вийка. — Уж потороплюсь, да. Ты можешь дозваться великого Хедина вот прямо сейчас, немедленно? Без увёрток и хитростей, дай простой ответ — да или нет?

— Нет, — спокойно и с достоинством ответил старый мастер. — Это храм, а не сторожевая крепость. У нас не протянуто вервие к колоколу в покоях Познавшего Тьму.

— И очень плохо, что не протянуто, — прошипела Оружейница. — Неужто я гнала сюда понапрасну...

— Что случилось? — наконец произнёс Хенсби. Ему явно не хотелось это говорить, ступать на удобную для раздражённой альвийки тропу, но пришлось. — Может, ты, достойнейшая, скажешь мне, в чём твоя беда?