Вергилия Коулл - Я не боюсь

Я почувствовала головокружение, заглянув в его глаза. Трясущейся рукой Тоби поднес к губам сигару и втянул дым. Его лицо перекосило, словно от сильной судороги.

— Вы специально это делаете, — догадалась я. — Вы пугаете меня, чтобы получить эмоции! А говорили, что завязали с этим.

— Бывших феромагеров не бывает, — криво усмехнулся Тоби, — как и бывших наркоманов. Я — первый и единственный, кому это почти удалось, девочка.

Он толкнул меня на траву и поднялся, отряхивая брюки. Зажав сигару в зубах и заложив руки за спину, прошелся вокруг квадроцикла, запрокинул голову и посмотрел на небо. Успокаивался. Затем снова повернулся ко мне.

— В следующий раз, когда нападу, двинь меня между ног. Вот глупая, всему тебя учить надо.

— Двину, не сомневайтесь, — огрызнулась я.

— Хорошая девочка, — улыбнулся Тоби. — А теперь быстро встала и бегом!

— Почему вы и мистер Дружич все время называете меня девочкой? У меня вообще-то есть имя! — возмутилась я, поднимаясь.

Тоби завел мотор и пожал плечами.

— Ты просто очередная воспитанница. Зачем нам к тебе привыкать и учить твое имя? Рано или поздно ты уйдешь отсюда.

— Скорее бы, — процедила я сквозь зубы. — А то здесь все такие дружелюбные…

— Знаешь, как мы подружились с Вацлавом? — хмыкнул Тоби. — В драке. Он отбил у меня девушку, которую я собирался выпить. Ее звали Августина. Она была эмпатом — юная, свежая, сочная, совсем как ты. Помню, как бесился, что так и не попробовал ее.

— Могу представить, — съязвила я, но Тоби только улыбнулся.

— Она стала нашей первой воспитанницей. Вацлав был одержим идеей сделать из нее замечательную боевую машину. Он ведь рассказал о своей сестре?

Я кивнула.

— А так как я был взят им в драке в качестве боевого трофея, то предполагалось, что на мне Августина и будет тренироваться. Н-да, — лицо Тоби стало задумчивым. — Когда-то и я сидел в той клетке в кабинете Вацлава…

— Он же представил вас как старинного друга!

— Иногда дружба между мужчинами может начаться и с вражды. Знаешь, я ведь образованный человек. Преподавал литературу в университете. До встречи с Вацлавом. Августина боялась заходить ко мне в клетку. Да что там — она боялась заходить даже в кабинет. А Вацлав страдал от одиночества. Мы стали разговаривать.

— А я думала, вы бросались на клетку и шипели, как сидящая в ней сейчас старуха.

— Бросался. Шипел. Но понимал, что это бесполезно. И тоже страдал от недостатка общения. Я ведь привык читать лекции, размышлять вместе со студентами, писать научные работы. А тут раз — и вакуум. Интеллектуальное бессилие.

Я перешла с бега на шаг, но Тоби, увлеченный рассказом, похоже, этого и не заметил, машинально тоже снизив скорость.

— Вацлав — эмпат. Когда он рассказывал историю гибели сестры, меня слегка питали его эмоции. Этого хватало, чтобы не совсем терять рассудок. Но чем больше он рассказывал о своей жизни, тем больше я видел ситуацию его глазами. Видел, каково быть эмпатом. И поэтому принял решение отказаться от своей сущности, — он развел руками. — Бывают же вегетарианцы? Чем я хуже?

— И вам это удалось?

— Как видишь, да, — Тоби немного помолчал, — ну или почти да. Здесь около десяти эмпатов на одного меня — любому будет трудно удержаться.

— А Августина?

— А что Августина? Она влюбилась в Вацлава и ходила за ним хвостом. Знаешь, в эмпата трудно не влюбиться. Он так искренне сопереживает, что буквально покоряет окружающих. Но ей ужасно не нравился я. И однажды Августина поставила Вацлава перед выбором: или он прогоняет меня, или она уходит.

— И что он выбрал?

— Что он мог выбрать? Мы к тому времени крепко подружились: прошло не меньше года. Вацлав видел, как тяжело мне дается отказ от энергии. В тот день, когда он выпустил меня из клетки, сказал, что берет всю ответственность на себя. Что если я кого-нибудь выпью, это будет ему уроком.

— Он не боялся, что вы выпьете его?

— Девочка, ты что-нибудь знаешь о дружбе? — Тоби бросил мне презрительный взгляд. — Неужели я похож на мерзавца, который предает друзей?

Я промолчала.

— А вот и нет! — продолжил он. — Каюсь, я подумывал выпить Августину, но она ушла сама. Представляешь? Вацлав столько в нее вложил! Надеялся, что она станет его верной помощницей, заменит ему погибшую сестру. Это был такой удар, когда утром мы обнаружили, что ни ее, ни денег, лежавших в кабинете Вацлава, нет.

— Она вас еще и обокрала?

— Не нас. Только Вацлава. Все, что здесь есть, — Тоби обвел рукой окрестности, уже щедро залитые лучами солнца, — принадлежит только ему. Поэтому он так тяжело пережил предательство. Даже сказал, что лучше бы я ее выпил в тот вечер, когда мы познакомились.

Я покачала головой.

— С тех пор мы решили, что останемся только вдвоем. Уж точно не предадим друг друга. А всех воспитанников будем отпускать, как только те будут готовы. Знаешь, как тяжело расставаться, прожив бок о бок несколько лет? Вот поэтому, — Тоби ткнул в меня пальцем, — ты для нас просто девочка, и не более того.

— Понимаешь? — закончила я, чувствуя, как колеблется Алиша. — Я не могу доказать тебе, что феромагеры существуют, пока ты не увидишь их в деле своими глазами. И лучше бы тебе вообще их никогда не видеть. Поэтому ты можешь считать меня сумасшедшей. Только прошу… у меня нет друзей. Если не готова — лучше уйди из моей жизни сейчас.

— Но те двое на мосту… — осторожно начала Алиша, и я заметила, как ее рука с утюжком расслабленно легла на колени, — ты еще тогда сказала, что они энергетические вампиры. Я бы не поверила, конечно, но ты их уложила одним махом!

Я кивнула.

— Они хотели выпить меня?

— Да. Ты очень боялась. Я почувствовала тебя за милю.

— Так вот как ты узнала, что мне нужна помощь! — она просияла. — А я все голову ломаю.

— Ты мне веришь? — удивилась я.

— Вроде бы да. Честно говоря… мы с тобой та еще пара. У меня тоже не особо складываются отношения с подругами. Я их не понимаю. Они все как… твои сестры.

— О, ужас! — рассмеялась я.

— Вот! — кивнула Алиша. — А ты меня понимаешь. Мне хочется тебе доверять. Вот ты рассказала свою тайну, и мне не терпится рассказать свою. — Она наклонилась, перейдя на доверительный шепот. — Иногда я говорю родителям, что иду на занятия, а на самом деле… о, Дженни, это просто наваждение какое-то! Мы с Хью не можем отлипнуть друг от друга! Это настоящее чувство. Все свободное время я провожу с ним… ну ты понимаешь, как. Я ни с кем такого не испытывала. Ма бы меня убила, если бы узнала!

Я почувствовала, как улыбка сползает с лица и усилием воли вернула ее на место. Молчать, нужно просто промолчать. Таким, как я, любить нельзя. Так пусть хоть кто-то будет счастлив.