Вергилия Коулл - Я не боюсь

А вот и знакомый поворот у трансформаторной будки. Это было наше с ним место. Уединенное и тихое. Я нырнула под низкие ветви деревьев и замерла.

— Хью?!

Он сидел на «нашей» скамье, закинув локоть на спинку и задумчиво глядя в темноту. Такой знакомый… и такой чужой. При моем появлении Хью выпрямился.

— А ты что тут делаешь?

— Хочу спросить то же самое у тебя, — я подошла и присела рядом.

Сколько раз мы сидели вот так, рука об руку. До того, как я узнала, что нам не судьба быть вместе.

— Ты же знаешь, что находишься под ударом! Я делаю все, чтобы тебя защитить, а встречаю в парке, на месте преступления, да еще совершенно одну! Кто обещал мне ходить хотя бы с мажором? — сердито произнес он.

— Кит сегодня играет в клубе. Он не знает о том, что я здесь.

— И я бы наверняка тоже не узнал, да? Выкладывай, Джен, зачем ты сюда явилась?

Я вздохнула. Это будет непросто.

— Помнишь, феромагер в моей клетке говорил о заброшенных шахтах? Я покопалась на сайте городской библиотеки, почитала кое-что об истории города. Кит раздобыл для меня карту канализационных ходов. Применил свои связи. Я обещала ему, что без него и шагу не ступлю, но… нужно уничтожить гнездо, прежде чем появятся новые жертвы. А они появятся, потому что этих существ терзает голод.

Хью в сердцах хлопнул себя по коленке.

— Джен, да туда с отрядом спецназа надо идти! Я как раз пытаюсь получить разрешение на эту операцию. Что ты можешь сделать одна?

— Пока ничего, — я задумчиво покачала ногой, — сначала нужно разведать что там и как.

— Ты выжила из ума, — Хью покачал головой, — давай, я на машине, отвезу тебя домой.

— Ты так мне и не поверил? — не выдержала я. — Ни одному слову? Я сама могу за себя постоять!

— Но ты же не спецназовец! — в тон мне ответил он. — Да, я понял, что тебя учили самоконтролю, но у тебя нет этого…

Хью вынул из кобуры на поясе пистолет и продемонстрировал мне.

— Вот что помогает чувствовать себя в относительной безопасности. И то, поверь, мы каждый год кого-нибудь хороним из участка.

Без лишних слов я выхватила у него оружие, вытащила «магазин» и высыпала патроны на траву у ног. В свое время потратила много дней, тренируясь с Дружечем, так что навык дошел до автоматизма. Все произошло достаточно быстро, чтобы не дать Хью опомниться.

— Почему бы тебе просто не оставить меня в покое?

Он скрипнул зубами.

— Потому что я не могу оставить тебя в покое, Джен. Потому что помню каждую ночь, которую проводил с тобой. Места, куда мы ходили, где ото всех прятались. О чем говорили. Прошло десять лет, а я до сих пор помню твои вкусы и привычки. И раз уж ты вернулась, подумай о том, что есть люди, которые рады видеть тебя живой.

Я отдала ему разряженный пистолет и опустила голову.

— Ты думаешь, Сабина пожертвовала собой просто ради того, чтобы я всю жизнь пряталась в стенах дома? Моя подруга умерла, защищая меня. В чем смысл моего существования? Кто защитит жителей Джорджтауна? Из всех вас хоть какое-то представление о диких феромагерах имею только я. И только меня более-менее учили, как на них охотиться. Твой отряд спецназа заставит их попрятаться по щелям. А когда этих существ не найдут и вернутся ни с чем, все начнется по новой.

— Защита города — моя забота, а не твоя, Дженни. Твоими заботами должно быть…

— Что? — подхватила я. — Должно быть что, Хью? Покупка платьев? Чаепитие с гостями? Ведение домашнего хозяйства? Послушай, как ты звучишь со стороны. Тебе не нужна такая женщина, как я. Тебе нужна Алиша. Тебе нужен уют, забота и домашний очаг. Чтобы кто-то стирал твои рубашки и ждал после смены. Со мной ты этого никогда не получишь, как мой отец не получил с моей мамой.

— Макклейн просто старый осел, — скривился он, наклоняясь и подбирая патроны с земли.

— Точно. Но ваши характеры во многом схожи. Он тоже всегда ставил в приоритете свою работу, был готов просиживать в офисе сутками. Даже Сара, какой бы сукой она не была, занималась моим воспитанием больше, чем он!

— О, ну да. Ты поэтому положила глаз на мажора? Он-то на работе не зациклен, — он презрительно фыркнул, — потому что ему нет нужды работать.

— Кит принимает меня такой, какая я есть.

— Да хватит быть упертой! — Хью вскочил на ноги и навис надо мной. — Хочешь залезть в этот колодец? — Он указал на люк неподалеку от скамьи. — Иди. Но я пойду с тобой. Дай мне шанс.

Когда человек просит дать последний шанс — это значит, он в отчаянии. Но я о своем последнем шансе не просила. Мешала гордость. Утраченная вера в людей. Смысл о чем-то просить, если тебя столько раз предавали? Смысл кричать, если знаешь, что тебя никто не услышит? Смысл надеяться на лучшее, если нет цели жить?

Первый снег выпал в начале декабря. Помню, как проснулась, дрожа от холода в своем импровизированном «гнезде» в дальнем стойле конюшни. От теплого дыхания лошадей в потолку поднимались клубы пара. Из небольшого окошка дуло ледяным ветром и слепило белизной. Кутаясь в осеннюю одежду, я вышла во двор, посмотрела на серую громадину поместья, в которое мне теперь не было входа, развернулась и пошла, проваливаясь по щиколотку в снег.

Я поняла, что не переживу зиму в конюшне. Даже если Тоби снабдит меня теплыми одеялами, и смогу ложиться спать поближе к лошадям, это не поможет. Дружеч ясно дал понять — он потерял веру в меня. Да я и сама ее потеряла.

Я знала, в какой стороне город и просто шла туда. Где буду жить? Чем питаться? Меня не заботило. Мелкий снежок продолжал падать, припорашивая ветви деревьев. Чтобы согреться, я побежала. Размеренно, экономя силы, как привыкла делать это на тренировках.

К обеду уже была в городе. Жители спешили мимо меня по своим делам. Сигналили автомобили, возле палаток с рождественскими товарами, которые начали загодя продавать, толпились домохозяйки. Румяные дети лепили снеговиков на каждом углу. Никто не замечал моей легкой одежды или унылого выражения лица. Я стала невидимкой для обычных людей также как для феромагеров, иногда встречавшихся в толпе. Я просто перестала существовать для окружающих.

Добравшись до какого-то парка, смахнула со скамьи снег и легла, поджав под себя ноги. Мороз уже не так ощущался, и все больше хотелось спать. Чудился мамин голос, и казалось, что меня касаются ее ласковые руки. Мимо прошел полицейский с исходящим паром стаканом горячего кофе в руке. Бросил на меня косой взгляд, но, как и прочие, не заметил ничего странного.

Тогда-то я и заметила Йена. Он шел следом за полицейским, обнимая кругленькую девушку. Полушубок, натянувшийся на животе, ясно давал понять, что она беременна. Каштановые локоны рассыпались по плечам, а щечки тронул румянец. Йен был хорошо, дорого одет, просто лучился благополучием. Внутри мелькнуло слабое удивление, как ему хватило наглости оставаться так близко от поместья, от людей, которых он обокрал и предал. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я поднялась со скамьи.