Анна Гаврилова - Беспокойное счастье, или Секреты маленького дракона

Я решительно кивнула и добавила уже вслух:

— Обещаю.

И тут же услышала…

— Секрет этой магии в том, что обладатель дара обращается напрямую к мирозданию. Именно оно, мироздание, позволяет совершать настолько невероятные вещи. Именно его сила позволяет клятвам, данным однажды, существовать вечно. Она же заставляет людей говорить чистую правду. Эта сила может абсолютно всё! Но не терпит грязных помыслов и корысти.

Уф…

— Именно об этом писал Мирис в той записке? — уточнила я.

— Нет. Мирис написал проще. Он написал: тебе подвластна сила мироздания, ты можешь всё!

Я улыбнулась, а Дантос вновь притянул близко-близко и зарылся носом в мои волосы. Но почти сразу отстранился и отошел, дабы дёрнуть за шнурок, висящий на стене, подле стола.

Буквально через минуту в библиотеке появился невероятно важный Жакар. Он приблизился, учтиво поклонился, и получил вполне логичное распоряжение:

— Немедленно пошли кого-нибудь за устроителем торжеств, за господином Ригисом.

— Слушаюсь, ваша светлость, — отвешивая новый поклон, отозвался слуга.

Потом толстопузый распрямился и, пользуясь хорошим к нему отношением, уставился вопросительно. И таки услышал пояснения предельно довольного Дана:

— Леди Астрид созрела для свадьбы.

Тихого «ну наконец-то!» я предпочла не услышать. Просто стояла и улыбалась глупее не придумаешь! И искренне радовалась тому, что к свадьбе всё, считай, готово. Из забот — только приглашения оформить и отослать.

А ещё вспоминала давнишний сон о том, как мы с их светлостью предстаём перед служителями храма, и думала — кажется, он действительно был вещим. Ведь мои родители и Юдисса на свадьбу точно успеют, платье получилось точь-в-точь как во сне, а ещё у нас теперь есть то ощущение особенного, прямо-таки нереального счастья. У нас есть…

Додумать я не смогла. Просто вспомнила вдруг с чего это утро началось и стремительно направилась к двери. Да, я по-прежнему выглядела неприлично, но при этом точно знала: если сейчас же не съем солёный огурец — умру!

Ну и ещё кое-что — очень хотелось выяснить, кому пришла гениальная идея подсунуть мне сегодня утром это кушанье. Узнать, чтобы сказать спасибо и выписать совершенно заслуженную премию…

О том, что ребёнок не один, о том, что их двое, я узнала уже после того, как отгремели все свадебные торжества — драконья сущность была убеждена, что я перепугаюсь, поэтому и сообщила новость с запозданием.

И я действительно слегка струхнула, и даже мой бесстрашный идеальный герцог дрогнул, но куда деваться? Ведь тут, как ни крути, вариант действия лишь один — рожать. Ну вот и… родила.

Наш сын, Дастис, проявил себя истинным мужчиной — решительным и нетерпеливым. Он родился первым, чтобы тут же огласить мир громким, бодрым плачем.

Его сестра, Анарис, появилась спустя несколько минут и тоже заголосила. Только как-то совсем по-девчачьи — громко, но жалобно, временами срываясь на писк.

Это было так восхитительно, так волшебно, что допущенный в спальню Дантос в какой-то момент побледнел и схватился за стеночку. Но через минуту уже тянул руки, требуя возможности приобщиться к прекрасному. Потрогать и поцеловать.

А я смотрела, радовалась и пыталась прийти в себя, одновременно отмечая, что у нас с мужем не близнецы получились, а самые что ни на есть двойняшки! Причём двойняшки занятные: мальчишка — один в один Дантос, а девчонка — вылитая я.

Через несколько месяцев, когда детишки подросли, сходство стало ещё заметнее и… на порядок смешнее. Прежде всего потому, что оно не только во внешности, но и в чертах характера проявлялось.

Дастис показывал себя человеком серьёзным и вдумчивым, а Анарис являла живой пример забытого в одном месте шила.

Последнее стало предметом особой гордости герцога Кернского. Наблюдая за поведением дочери, он неизменно хихикал и с особым удовольствием кивал на меня! Я, в свою очередь, отбрыкивалась и буквально растекалась лужицей, подмечая повадки сына. Как наш мелкий хмурится, поджимает губы и великодушно прощает сестре все её нехитрые пакости. С какой сосредоточенностью слушает сказки и с каким интересом взирает на деревянную лошадку, до которой ещё не дорос.

В общем, да! Да, глядя на детей, мы с Дантосом искренне друг над другом потешались! И не менее искренне фырчали на Вернона, который без зазрений совести смеялся над нами обоими…

Зато чуть позже, когда наш магически одарённый друг уволился-таки из управления и принял баронский титул, ситуация выровнялась. В том смысле, что у нас с Дантосом тоже повод для подколок появился. И ещё какой!

Просто… Вернон был достаточно молод, весьма обаятелен и совершенно неженат! Неудивительно, что для всех кернских невест он мгновенно превратился в цель номер один, со всеми вытекающими отсюда последствиями. С попытками составить каталог скульптуры и живописи, нарисовать усадьбу маслом и пересчитать все шишки в прилегающем к именью лесу.

Касательно шишек — это, разумеется, была выдумка, но как же мы с Дантосом над этой выдумкой хохотали! Сам Вернон тоже смеялся, что, впрочем, не мешало ему грозить герцогской чете кулаком.

И вот прелесть — несмотря на то, что Вернон откровенно негодовал, драконья сущность чётко улавливала некоторые совершенно особенные нотки. Она шептала: вы как хотите, а кто-то на примете у нашего магически одарённого буки уже есть!

Но… речь всё-таки не о нём. О детях! О Дастисе и Анарис — этой крошечной, разнохарактерной, но всё-таки банде.

Угу, именно так, именно банде! Которая, к слову, сложилась с самого начала. В первый же день! А возможно ещё раньше, в самой утробе…

Спать порознь, в разных кроватках? Нет, мы не можем! Есть, гулять, купаться — тоже исключительно вдвоём! Даже угукать и агукать только на пару. Один начинает — вторая подхватывает, или наоборот.

Этот детский сговор стал отдельным поводом для родительского умиления. Бабушка с дедушкой, которые посещали замок довольно часто, тоже такому положению радовались. Охали и ахали, и каждый раз благодарили Леди Судьбу за раскол, случившийся в обществе метаморфов. За возможность переехать в Ниринс, видеть внуков, и жить так, как хочется, а не так, как приказывают старейшины Нил и Дурут.

В том, что касается жизни моих родителей, с одной стороны она осталась прежней. В том смысле, что мама, как и раньше, занималась домом и пекла пироги, а вот отец… В Рестриче, он был безымянным мастером, которому позволялось делать огранку и какие-то простейшие вещи, а здесь, в Керне, превратился в одного из самых уважаемых и востребованных ювелиров.

Конечно, случилось это не в один день и не без помощи Дантоса, который выступил в роли первого заказчика. Но отец словно крылья обрёл!