Лиза Истомина - Записки рыжей эльфийки

- Но ты - бедная, измученная душа, разделённая богами на три части, поданная Тьмы и Света, покорёженная собственной бабкой - можешь вернуть долг. Мне и Хаосу. С Мглой я как-нибудь сама разберусь. Но ты! Карла и Кхашен были счастливы поиграть с тобой, куколка, пусть и с моего позволения, однако сейчас ты моя, Лиза. Моя! И никто не сможет забрать тебя у меня! Все эти договоры, ревности, войны - всё это для того, чтобы ты стала моей! Навечно!

Отступать некуда, я упёрлась спиной в стену.

Фея протягивает ко мне свои белые, скрюченные пальцы, она больше не похожа на меня. Скорее, на мою постаревшую версию - морщины на чужом лице, выцветшие глаза, обчекрыженные волосы, впавшие щёки.

Я спокойно смотрела на Маб и понимала, что права фея, как ни крути ты глобус - права.

- Если я поступлю так, как ты желаешь... - еле-еле проговорила я, сползая по стеночке на пол, - ты сможешь выполнить мою просьбу?

- Конечно! Что за разговоры? - притворно разозлилась Маб. - Что пожелаешь!

Я сглотнула.

Жертвы... Так много жертв ради... чего? Вернее, кого? Меня?

Я не стою и десятков тысяч жертв.

А потому...

- Отдай мне знание возвращения человека из мира мёртвых, - прохрипела, не переставая смотреть в затягивающую черноту зрачков феи. - Возможность вернуть дракона. Одна попытка. Как только я пойму, что он жив и полностью здоров, я уйду к тебе навсегда, Маб. Ты получишь меня и будешь делать со мной всё, что захочешь. Мстить Мгле. Продолжать любить Кхашена. Умертвлять меня, возвращать к жизни, а затем опять уводить в могилу.

Фея задумалась. Красота по капле возвращалась к ней.

- Я согласна, - наконец обронила она. И, почти растаяв в зеркале, удовлетворённо добавила: - И даже дам тебе три дня на прощание. Запомни, моя куколка: три дня!

Маб исчезла, оставив напоследок лёгкий дурманящий, лавандовый шлейф.

И, по идее, он должен был окончательно развеять контроль над разумом, подействовать как наркотик (что поделать - на эльфов лаванда всегда так действует...), но меня лишь резко затошнило. Подавив приступ, я поспешила открыть окно, проветрить в комнате и постараться позабыть о появлении феи.

Кхашен.

Карла.

А знаете, мне их жаль.

Быть марионеткой в умелых руках - всё равно что полностью потерять остов внутри. Стать бесхребетным. Слабовольным. Ничтожным. Отвратительным уродцем-инвалидом, от которого осталась одна оболочка.

Но быть куклой в руках Актёра?! Лицедея?!... Стать до мозга костей подхалимом без чести и достоинства?!

Похороните меня за плинтусом, если это не унижение и опущение последней стадии!

И эти двое опустились.

Сложили руки.

Приняли господство мёртвой над живыми .

И кто они после этого?

Всего лишь пешки в чужой игре.

- Илзи, - раздался неуверенный, будто испуганный голос Джейн из-за спины, - тебе пора. Эллонд требует, чтобы ты предстала перед гостями в своём прежнем облике.

Я, прикрыв глаза, тихонько застонала.

- ...Им не следует знать...

Маб, ты всегда будешь преследовать меня?

В ответ - смех, разбивший тишину на острые осколки.

Лихостенье, будто поёжившись, покрепче обступило меня. Оно тоже вспомнило этот звук - страх разбиться ещё раз ни Стены, ни Предел не покидал.

А я не хотела предавать их.

- Сестрёнка! - Меня потрясли за плечи. - Давай, улыбнись! Всё хорошо, слышишь? Всё хо-ро-шо! И всё будет хо-ро-шо!

- Признай, Джи, - мой собственный голос звучал как бы издалека, настолько плохо я слышала его, - в такое время нельзя верить в хорошее. Остаётся только надеяться и жертвовать чем-то...

...дорогим.

Я думала, что меня убьют за такие слова.

Но Гриффин, как и всегда, оказалась непредсказуема.

- Илзи! - Джейн заставила меня открыть глаза и взглянуть на неё. - Илзи, ты не поверишь, но я тоже редко, когда плачу. - Она немного растянула губы в улыбке. - Плачь, сестрёнка, плачь. Не стесняйся. Слёзы никому никогда не вредили.

И внутри меня что-то сломалось.

Долгие полчаса я самозабвенно рыдала на плече Джейн.

Я позволяла себе такую слабость только наедине с самой собой, а оказалось, что надо было просто позволить кому-нибудь другому пожалеть себя.

Странные существа, эти люди...

Глава двадцатая. Когда вскрываются старые раны.

Мы ничего не приносим в этот мир и ничего не можем из него унести.

Стивен Кинг.

Январь, 24. Москва, Россия.

Что страшного в солнце? Ничего.

Что плохого в температуре выше нуля градусов? Только время года - зима.

Джейн тоже так думала. До того дня.

Началось всё с тяжёлой, будто свинцовой, головы - Гриффин ни разу в жизни не встала по утрам с такой болью, словно обруч одели.

Потом была ванная, то есть, умывание тёплой водой - та немедленно обожгла руки девушки.

Затем само зимнее солнце - холодное, низкое, совсем-совсем не согревающее, но в один из последних дней первого месяца подарившее надежду. Кто бы мог подумать, что в конце января у Русской Зимы (да-да, именно с Больших Букв!) случится... передышка? Этакое маленькое разрешение почти наступившей Масленице - мол, давай, попробуй зазвать на землю грешную Весну-Красну да Ярило-батюшку, а я пока отдохну, снежков посолю.

И вот это солнце, настолько слабое и беззащитное, неожиданно согрело Джейн, да так, что от кожи повалил пар, а руки и лицо резко покраснели.

Она не знала, что это за явление.

Не знала, как объяснить его научным ли, мистическим ли подходом.

Думаете, единственное событие?

Как бы не так.

В тот день Гриффин встретила Феникса.

Илзиэль Аррен Эллонд.

Кабинет дяди встретил меня...

...тишиной.

Только будто склизкий взгляд Дельвига следил за каждым моим движением - как я открыла дверь, как присела в реверансе, как проигнорировала многозначительное покашливание Тарье, как встала за спиной Анвиэла. Я не спешила. Не улыбалась.

Зачем?

Они и так всё знают.

"Я рядом", - прошелестел голос пространства.

Спасибо.

- Что ж, - дядя поставил локти на стол и сцепил пальцы в замок под подбородком, - раз все в сборе... прошу начать.

Благословенный фейри откинул за спину тёмный, как шоколад, хвост и заговорил:

- Как вы знаете, наши страны находят не в самом лучшем положении...

- Говори проще - в анусе, - перебила его я.

Дельвиг подавился, Тан не сдержал смешок.

Анвиэл промолчал.

- ...и военное положение только усугубляет дело...

- Я не ослышалась? Ты сказал "усугубляет"? Надо же, какие песни поёт объявляющая войну сторона !

Тан прожёг меня взглядом, наполовину недовольным, наполовину весёлым.

А ты прекрасно знал, дракончик, что я терпеть этого фея не стану!

Фей подскочил, пыхтя, как паровозик Пыхалка, и, едва ли, не выдувая облачка пара.

- Ты! - взвизгнул он и грозно сдвинул брови. - Заткнись уже наконец!