Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

-Ты! - бросил он в лицо бывшему воеводе, коротко, резко, утверждающе. И больше не прибавил ничего. Отвернулся, резко бросился в сторону, перекувыркнулся через голову и, легко вскочив на ноги, пошел навстречу орде, с развевающимся черным плащом за спиной. Вновь ударили барабаны, еще сильнее, продолжая с того места, на котором остановились. Взвыли ряженые своими высокими голосами, срывающимися в визг, и поскакали следом за арденом.

Дигбран почувствовал, как ноги его подгибаются. Лагорис успел подхватить его, помог сесть, привалиться к клетке. Бывший воевода поднял на него глаза, ища поддержки, но лицо эйтория выдавало лишь тревогу и, как ни удивительно, даже едва заметную тень испуга.

-Это он что делал? - проговорил Дигбран, которого покинула всякая стройность речи.

Не ответил ему Лагорис. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, да передумал и лишь отвернулся, покачав головой. Дигбран перевел взгляд на Бенару, чтобы только найти слезы на глазах дочери. Одна лишь Лани, похоже, не испугалась того, что случилось. На устах внучки Дигбран обнаружил совершенно неожиданную для него улыбку.

-Я тоже хочу так танцевать! - радостно сообщила девочка своему деду.

Дигбран вздохнул и закрыл глаза. Его трясло.

-Когда он пришел?

-Осенью. Где-то в ноябре, хотя я давно потерял счет дням и точно сказать не могу. Зеленые как раз устраивались на зимовье на побережье, солили рыбу и готовились к празднику...

-Они зимуют на берегу?

-Ну да. Зимой часто штормит, особенно в восточной части океана. До нереста они зимуют на скалистом побережье на севере, где никто не живет.

Дигбран с трудом слышал, о чем говорили Лагорис с Глареком. Слишком шумно было вокруг, и гомон толпы зеленокожих все усиливался по мере того как подходили все новые отряды. Впрочем, отрядами он мог назвать их лишь скрепя сердце - эти неорганизованные группы выделялись порой лишь наличием вождя, да и тот часто терялся в толпе ему подобных - одинаковых низкорослых чужаков в бурой кожаной одежде, мелких, быстрых и очень шумных.

Они не разводили костров, хотя огонь им был знаком. Казалось, что они вообще с опаской относятся ко всему, что есть на суше, и даже ходят как-то странно, словно цепляясь своими маленькими ступнями за землю, пригнувшись, готовые чуть что опуститься на четвереньки, подобно диким зверям.

-Каждое племя - это плот. Когда племя становится большим, оно строит еще плоты, но такие племена быстро распадаются. Иногда несколько племен держатся вместе, особенно если они охотятся на китов.

-Воюют?

-Не то чтобы часто, но бывает. Иногда делят рыболовные угодья, порой и кровная вражда бывает. Зимой никто не воюет. Все держатся вместе, в нескольких заливах. Плоты вытаскивают на берег для ремонта, а сами живут в каменных домах или в землянках.

-Они умеют строить из камня?

-Да нет, что ты... Старые дома, красивые, с резьбой по камню. Зеленые считают, что в них когда-то жили их предки. В одном заливе целый город из таких домов, там обычно сразу много племен останавливается.

-Всегда - на одном месте? Или кому что достанется?

-Нет, всегда - на одном. Избави Лайта занять чужое место! Там же предки этого племени жили... ну, они так считают. Предки только своих защищают, а чужому племени они - враги.

-Ты сам-то понял, что сказал? - усмехнулся Лагорис.

-Не-а, - с улыбкой согласился моряк. - я в ихних предков не верю. А вот зеленые верят, и на полном серьезе. Предки их типа хранят, когда племена останавливаются на зимовье. Они считают, что зимой миром правит зло, и всю зиму добрый бог сражается со злым, чтобы победить весной и открыть им дорогу обратно в океан. Зимой заливы замерзают, и плоты не могут выйти в море. Добрый бог занят, и только предки могут оберечь племя от зла, что является с гор в образе белых волков...

-Волков? - в голосе Лагориса прозвучало удивление.

-Ага. Видел я их - не белые, скорее серо-желтые. Типа обычных, только крупнее. Волк для зеленых - это зло.

Отряды-племена возводили на равнине не то шатры, не то палатки. Воины несли с собой длинные жерди и рулоны полотна, сшитого из кож. Жерди втыкались в землю, травяными канатами сплетались между собой, потом на каркас натягивалась кожа - получалось жилище, достаточно просторное, чтобы вместить многих. Несколько таких жилищ, выставленные кругом, вмещали в себя одно племя.

-Перед зимовьем, пока заливы еще не покрылись льдом, они солят рыбу и празднуют свадьбы. У нас, на побережье, тоже похожий праздник есть. Но наши просто празднуют, а эти еще и предков призывают, жертвы им приносят всякие. После окончания засола все пляшут, радуются и варят уху из требухи, а потом, с первым морозом, закрываются в своих домах и сидят безвылазно до самой весны, чинят сети да травят байки. Собственно, в эти дни он и пришел, этот человек. Или не человек, не знаю.

-Какой он был?

-Да разве ж я его видел? Другие видели, кто ходил на него посмотреть. Меня в доме оставили - я ж чужой, а про него слух прошел, что общий предок явился. Вот слова его пересказывали, только каждый раз - по-разному. Понятно было только одно: надо, мол, идти доброму богу помогать против злого. Не справляется он, вроде как, у людей помощи просит.

-Люди - это зеленокожие, что ли?

-Ну да. Других они за людей не считают, и если попадает кто вроде меня к ним в руки, относятся соответственно.

-Ты-то как у них выжил?

-А, не спрашивай, - махнул рукой Гларек и поморщился. Потом, подумав, решил все же рассказать: - Команду-то мою они всю порешили. Причем простенько так перерезали, без особой жестокости. А меня оставили. Чем-то я их шаману глянулся. А потом прижился. Научил их кое-чему из рыбацких уловок, им понравилось.

-Так как ты все-таки в клетке оказался?

-Глупый ты, хоть и эйторий, - удивился Гларек. - Бежать я пытался, что ж тут непонятного? Век мне, что ли, с ними плавать, когда я так близко от родных мест оказался? Только поймали меня быстро, заблудился я в холмах. Убить хотели, но тут появился этот арден и приказал оставить меня в живых и в клетку посадить.

-Они его понимают?

-Угу. Хотя ж ни слова не разбирают, что говорит безумный прорицатель, но он им жестами показывает.

-Почему они его слушаются?

-А ты попробуй его не послушаться. Видел, что он вытворяет? То-то же...

Дождь таки начался - не ливень, как следовало бы ожидать в это время года, но все же довольно сильный и притом холодный. Пленники сдвинулись плотнее, кое-как прикрываясь от непогоды своей потрепанной одеждой. Эти перемещения вызвали у зеленокожих приступ бурного, неуемного веселья. Некоторое время дикари толпились вокруг клетки, тыкая в них пальцами, гогоча и приплясывая от восторга.

-Они считают воду даром своего бога, - проворчал Гранек. - а всякого, кто боится воды, признают злым.