Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

-Ну и болтун же ты, Гларек, сын Гларека, - Лагорис, отдавший свой искристый плащ Бенаре и Лани, и потому уже вымокший до нитки, неожиданно улыбнулся. - Давно, наверное, у них в плену живешь?

Гларек лишь возмущенно фыркнул в ответ.

Дигбран один сидел в стороне от всех, подставив лицо дождю, прикрыв глаза и только иногда отирая рукавом капли с отросшей за последние дни щетины на щеках. Оперся о клетку спиной, и хотя уже пару раз зеленокожие с той стороны решетки швыряли в него комьями влажной земли, перебраться на другое место не пытался. Пытался же он думать, но не думалось ему. Нечего тут было думать, а можно было лишь ждать, смотреть и слушать, пока не прояснится, что с ними будет дальше.

Сверкнула зарница, гулко пророкотал над дальним лесом на востоке гром. Темные тучи ползли со стороны Веггара, без единого просвета, обещая дождь на весь остаток дня, а то и на ночь тоже. Галдеж зеленокожих дикарей несколько поумерился, сменился шорохом капель в траве. Влажный воздух мешал свободно дышать, но зато возвращал спокойствие в душу. Эх, вот так бы и помереть! Под тихий монотонный шорох, под зябкий шепот северной весны - так и сидеть с закрытыми глазами, заснуть, да и не проснуться. А перед концом - видеть сны из вчерашнего дня, о том, как на самом деле хорошо было еще совсем недавно, и какими пустяковыми на проверку оказались все головные боли старого воеводы...

-Ну и что теперь? - беззвучно шевелились губы Дигбрана, повторяя его мысли. - А все, нет теперь ничего. Вчера был последний день мира, в котором мы жили, и последний воин, защищавший этот мир, пал на берегу у брода. То, что пришло на смену вчерашнему дню, как бы и не существует вовсе. Теперь на этой земле станут жить зеленокожие...

-И детей растить. Чужих, но детей.

-Чужие люди. Даже если приживутся, все равно - чужие. И говор у них непонятный, и нравы иные. Разве смогут они жить той, вчерашней жизнью на этой старой земле? Разве оставят все по-старому? Нет, не оставят. Зачем же тогда ждать этого дня, когда родной дом станет чем-то совсем другим?

-Но ведь выжили же миакринги на крови арденов. И вжились в эту землю. Земля Риммарави стала их землей, и осталась землей арденов. Земля примет многих.

-Что это за слово - Риммарави?

-Старое это слово, Дигбран, - просвистел тихий, шелестящий шепот над ухом у старого воеводы.

Он попытался вскочить, резко дернулся, и вновь его остановила рука. Но это уже была не рука Лагориса. Нет, то была тонкая, изящная, похожая на женскую кисть. Кисть, обтянутая черной кожей перчатки, неженской хваткой держащая его за плечо.

И Дигбран, не в силах противиться естественному движению, обернулся. И встретил взгляд безумных глаз, в нескольких ладонях от своего лица. Один из глаз был слегка навыкате, в перечеркнутой шрамом глазнице.

Арден. Тот самый. Опять.

Никогда Дигбран не боялся арденов. Не любил - да, было дело. Понимать их научился лишь немного, но все же. Но бояться - нет, даже в детстве его не впечатляли сказки о Сером волке. Слуг нельзя бояться, иначе что же это за слуги? Практичный склад ума сына лесничего позволил ему быстро прийти к выводу, что если бы ардены хотели сделать завоевателям гадость, то давно бы ее сделали. А раз этого не произошло - значит, нечего их бояться. Однако и унижать не стоит - это он тоже быстро понял, однажды попытавшись заставить своего воспитателя Эрика сплавать за подстреленной им уткой.

Эрик, не моргнув глазом, сгреб тогда мальца в охапку и швырнул в озеро. Когда Дигбран выплыл на берег, отплевываясь и ругаясь на чем свет стоит, Эрик швырнул его обратно в воду. Так продолжалось до вечера, пока Старший не сжалился над своим 'хозяином'. Позже отец Дигбрана, услышав от возмущенного сына эту историю, смеялся до икоты...

А вот этого ардена он боялся. Боялся тем более, что Лагориса безумец тоже пугал. А ежели эйторий кого-то боится, то Младшему и вовсе надо бежать от такого без оглядки.

Вот только некуда бежать.

Один костер утром все-таки разожгли - из сухой травы, связанной в тюки. Арден постоянно крутился рядом с ними, размахивал руками, что-то втолковывал зеленокожим. Они его, похоже, понимали, спорили, махали руками в ответ, подпрыгивали и визжали на своем ужасном наречии.

В костре обжигали длинные жерди. В стороне Дигбран заметил большую группу дикарей, сооружавших нечто вроде небольшого плота. Маленькие ловкие руки сноровисто плели веревки, соединяя толстые бамбуковые бревна между собой. Закончив работу, они все, как один, вскочили на ноги и принялись мяукать на разные голоса. Набежало еще множество зеленокожих, подошел и шрамолицый. Внимательно осмотрел получившийся плотик, кивнул и махнул рукой куда-то в сторону лагеря. Зеленокожие одобрительно заверещали и потащили свое творение в указанном направлении. На его месте тут же принялись плести следующий щит.

-Кстати, на щит это и похоже, - произнес Лагорис, тоже наблюдавший за активностью дикарей.

Дигбран пожал плечами. Щит так щит, какая в сущности разница? Для них, естественно, для пленников.

Позже ему довелось наблюдать, как несколько дикарей тащат мимо большую сеть из канатов.

-Это для ловли большой рыбы, - сообщил на этот раз уже Гларек. - Не всякое племя такие сети плетет, у них разную рыбу разные племена ловят - так заведено. Кто что умеет, кто к чему привык... поколениями наука передается. Есть такие, что на китов охотятся - у них в большом почете метатели гарпунов. А есть племена, что больше мелкую рыбу ловят, те считаются бедными и слабыми. Большая рыба - большим воинам, как везде впрочем.

-А что - там, на дальнем берегу, где они зимуют - другие люди бывают? - спросил Лагорис.

-Другие? - не понял моряк. - А, ты о местных. Ну, на самом берегу никто не живет, я помнится уже говорил. А вот дальше, на юге - да, есть. Зеленые их боятся, потому что оттуда зимой иногда приходят воины с сетями и собаками и ловят этих дикарей да уводят прочь. Надо думать, что в рабство продают. Порой и торговцы оттуда забредают, меня правда к ним тоже не пускали.

-Как выглядят-то?

-Кто, пришлые? Я ж говорю, что не видел.

-А чем торгуют?

-Веревки покупают в основном, иногда рыбу сушеную - правда, не всякую. Меняют на безделушки, на стальные ножи, крючки для рыбной ловли, ткани и всякое такое. Дурят наверное зеленых без всякой жалости, я правда не знаю, что у них, пришлых, ценится, чтобы так уж судить.

-А бронзу они сами выплавляют?

-Сами. Но только на берегу. Там есть плавильни, тоже древние - видел одну.

-А руду откуда берут?

-Вот уж не знаю.

К вечеру суета в лагере поутихла, дикари, крутившиеся весь день возле клетки с пленниками, в основном разбрелись. Остались только несколько вокруг костра, поддерживавших его. Потом объявились ряженые да крашеные с барабанчиками, притащили большой котел с водой, пристроили над огнем на крепкой жерди.