Лоуренс Уотт-Эванс - С единственным заклинанием

— Сколько, по-твоему, зеркал может лежать не на месте? Но если хочешь, прикажи им принести зеркало мне. Я сразу смогу сказать, то это или нет.

— Хорошо, я прикажу сильфам. А ты скажи маленькому.

— Надоеде, ты имеешь в виду?

— Ну, да, Надоеде. Никак не привыкну к этому имени. Мы с Дерри их никак не называли.

— Странно, — пожал плечами Тобас.

— Знаю. Почему я не подумала об этом много лет назад? Я столько времени потратила зря! Конечно, мне никогда не удалось бы выбраться отсюда без помощи чародея, но я все же могла бы сделать кое-что, пока торчала в замке. Ты за пару шестиночий успел намного больше, чем я за четыреста лет, — учишь заклинания, вызвал сприганов...

— Не пару шестиночий, а намного больше! Уже месяц, как я здесь!

— Не важно. Эти сприганы, лезущие во все дыры, напомнили мне, что в этом доме все вверх дном! Дерри оставил тут полный беспорядок! Слуги стирают пыль, но не в состояний даже убирать вещи на место и держать шкафы и двери закрытыми! А теперь повсюду снуют эти твари!

— Но они и вправду безобидные! — Тобас надеялся, что так оно и есть. Во всяком случае, пока так оно и было.

— Да знаю я! Но они же всюду суют свой нос! Черт бы их побрал! Один за ужином залез ко мне в тарелку! Другой утащил мой хлеб! Они вытащили все вещи из шкафов в моей спальне... Клянусь, еще немного, и я начну их убивать! Я выжгу их мерзкие кишки!

— Наверное, им было просто интересно...

— Ну, да, конечно! Интересно копаться в моих вещах! Разбрасывать мою одежду!

— Они просто ничего другого не умеют. — Тобасу очень хотелось думать, что малыши не хотели причинить никакого вреда.

— Знаю. Но мои вещи... — Каранисса внезапно замолчала, и некоторое время они тихо сидели друг напротив друга. Каранисса изучала крышку стола, а Тобас шарил глазами по комнате, но его взгляд снова и снова возвращался к колдунье. Он смотрел на роскошные черные волосы, тонкие черты, изящную фигурку...

— Тобас, — взглянула она наконец на юношу, — а что носят женщины в Этшаре Пряностей?

Никак не ожидавший такого вопроса, Тобас замялся:

— А я толком и не знаю... Одежду... Юбки, рубашки. Высокородные дамы и некоторые волшебницы носят платья.

— Юбки и рубашки?

— Конечно. Такие же, как и везде.

— А как они выглядят?

Тобас засмеялся, но тут же понял, что она не шутит. Каранисса носила только платья.

— Это не важно. Ты в своей одежде прекрасно выглядишь. Большинство женщин не могут позволить себе такой.

— Я не хочу выглядеть странно. Прошло четыреста лет — мода должна сильно измениться.

— Думаю, да. Но ты все равно будешь выглядеть великолепно.

— А волосы? Женщины по-прежнему носят длинные распущенные волосы? Или подбирают их?

— Понятия не имею. То есть я никогда не обращал внимания. Коротко они их не стригут, но таких длинных, как твои, я никогда не видел. — У Караниссы волосы спадали до талии. — Думаю, они их обрезают чуть ниже плеч или подвязывают наверх.

— Значит, мне нужно обрезать мои? — Колдунья потянула себя за прядь.

— Ни в коем случае! Они такие красивые! Правда, правда! — Тобас приподнялся и взял ее за руку, в которой она зажала волосы.

— И все же я не хочу выделяться. Вот я слушала тебя и работала над произношением. Ты заметил?

— Не думал, что ты это делаешь специально, — чуть скривился Тобас. — Я сразу заметил и собирался предупредить тебя кое о чем. У меня акцент Пиратских Городов. Тебе не следует говорить так, как я.

— Но ведь язык изменился...

— Да, конечно. В Двоморе теперь вообще совершенно другой язык. А твой акцент очень милый — старомодный и элегантный.

— А я не хочу быть старомодной. Я хочу быть, как все.

— Ты никогда не будешь, как все. Ты слишком красива и всегда будешь выделяться.

— Ты просто дурачишь меня! — Колдунья оттолкнула его руку.

— Нет! Я говорю правду! — Юноша снова завладел ее рукой и, перегнувшись через стол, поцеловал Караниссу, больше удивившись этому сам, чем удивив ее.

Стол слегка оторвался от пола и скользнул в сторону. Тобас усмехнулся. От колдовства тоже, оказывается, мог быть прок.

Почти час спустя в комнату заглянул сприган и пискнул. Тобас схватил сапог и запустил им в визитера, который поспешно ретировался.

Каранисса хихикнула.

— Над чем ты смеешься, женщина? — притворно сдвинул брови Тобас.

— Ой, да не знаю я! Над сприганом, наверное. Они действительно смышленые и милые!

— Неужто? Кажется, кто-то совсем недавно грозился выжечь им кишки?

— Недавно я была расстроена и сердита.

— Да? Что ж, рад оказаться полезным. Теперь, если я избавлюсь от зеркала сприганов и вытащу нас отсюда, то все вообще будет в полном порядке. Надоеда! Сюда, Надоеда!

Мокрые следы прошлепали в комнату, и что-то мерзкое закапало на ковер.

— Надоеда, я хочу, чтобы ты нашел зеркало, которое сприганы утащили из кабинета, и принес его мне. Понял?

Надоеда пискнул, как придушенный кот, и ушлепал прочь. Тобас вздохнул:

— Как ты думаешь, он понял?

— Наверное. — Каранисса отвернулась и заговорила с воздухом, отдавая сильфам то же самое приказание. Воздух слегка дрогнул, и слуги ушли.

— Интересно, — задумчиво произнес Тобас, — Деритон создал Надоеду специально, или это случайность, как сприганы? В Книге я не нашел ни одного заклинания, которое могло бы породить нечто подобное.

— Я не знаю, — пожала плечами Каранисса. — Он уже был в замке, когда Деритон впервые привел меня сюда, и я никогда не спрашивала. Просто приняла как данность — очередные чары, такие же непонятные, как и все остальное.

— Чародейство не все должно быть непонятным. Во всяком случае, я так не думаю.

— По сравнению с колдовством это полное безумие, если хочешь мое мнение. Ты помнишь, что чародейство использует хаос?

— Возможно. Но таким образом оно приводит этот хаос в порядок. В некотором роде.

— Неужели? Как заклинание, открывающее горшки?

— А ты хорошо умеешь спорить, колдунья, — усмехнулся Тобас.

Она ткнула его под ребра. В ответ он тут же схватил ее за талию, потянул на себя, и они, хохоча, покатились по ковру, остановившись только у стены — Каранисса лежа на спине, а Тобас — сидя верхом у нее на животе.

— Ага, девчонка! — прорычал Тобас. — Теперь ты в моей власти!

Каранисса засмеялась, затем приложила руку ко лбу, изображая отчаяние:

— О, смилуйся, господин! Я дам тебе все, что ты пожелаешь!

— А что ты можешь дать? — надменно вопросил чародей.

— О, всего лишь свою жалкую персону, ты, изверг! — захихикала она.

— Это совсем неплохо! Беру!

— Ты уже взял, — не преминула съехидничать Каранисса.

— В таком случае оставлю себе. — Тобас сразу посерьезнел. — Каранисса, ты выйдешь за меня замуж?

Хихиканье смолкло.

— Не знаю. Как ты себе все это представляешь?