Лоуренс Уотт-Эванс - С единственным заклинанием

— Нам нужно двигаться. Кроме палатки, я уже все собрал. И выгравировал надпись на могильном камне. Маг Деритон — правильно?

— Да.

— Я так и понял. Ну, что, направимся в Двомор, или ты еще не решил?

— В Двомор, мимо коттеджа, где я оставил гобелен. Но почему такая спешка?

Перен некоторое время молча смотрел на него:

— Тобас, сегодня пятое число месяца Снегопадов. Мы находимся во многих лигах от жилья, среди гор. Задерживаться здесь дольше опасно. Даже если ты и твоя колдунья не дадите нам замерзнуть, мы умрем с голоду, если попадем в буран.

— Ты прав, — покорно согласился Тобас. — Что я должен делать?

— Вы с Караниссой можете съесть завтрак, пока я соберу палатку.

Перен протянул им спрессованный кусок вяленого мяса:

— Боюсь, придется есть его холодным. Я не стал тратить время на разведение огня. Его ведь еще и тушить потом надо.

— Ничего, — вмешалась Каранисса. — Я разогрею.

Она взяла мясо и положила на ладонь. Буквально через минуту оно начало дымиться. Колдунья оторвала кусок и протянула Тобасу.

Они молча ели, пока Перен собирал палатку. Когда альбинос свернул ее, Тобас заметил:

— Жаль, что я еще не научился делать бездонный мешок. У Деритона в Книге было такое заклинание.

— Но ты не научился, так что придется тебе тащить половину груза.

— Я тоже могу нести, — небрежно заметила Каранисса.

— Еще лучше. Разделим на три части. Давайте скорей покончим с этим и двинемся.

Десять минут спустя троица бодро шагала по лесу к знакомому подножию горы. Когда они втянулись в ходьбу, Тобас напомнил Перену:

— Ты обещал рассказать, что делал все эти три месяца.

Перен молчал, и Тобас продолжил:

— Я-то думал, что у тебя к этому времени будет богатая одежда и куча слуг, но на тебе та же самая старая куртка. Даже меча твоего не видно.

— Меня ограбили, — буркнул Перен.

Тобас отметил, что альбинос стал еще угрюмее и неразговорчивее, чем прежде. Похоже, он пережил тяжелые времена.

— Расскажи мне об этом, — попросил чародей. Они прошли еще шагов пятнадцать, прежде чем Перен начал рассказ.

— Я оказался не таким уж удачливым охотником. После того, как мы с тобой расстались, мне не удалось набить много дичи. Нет, в цель я попадал — с пращой я действительно лихо обращаюсь, но вот найти подходящий камень оказалось значительно труднее. Я съел все запасы и подбил пару кроликов и однажды, уже почти отчаявшись, бурундука. Я был голоден, очень голоден, когда спустился с гор в Айгоа.

— Значит, ты все-таки добрался до Айгоа?

— О, да... Я сразу же вышел к домам, как только миновал настоящие горы. А может, те холмы еще были горами... Все зависит от точки зрения. — Он помолчал. — Я был голоден. И зашел в первый же попавшийся дом. Там жил старый пастух, и я обменял один золотой подсвечник на сытный ужин, ночлег, завтрак и кое-какие припасы. А пока я спал, старикашка стащил у меня еще несколько вещиц, включая мой меч. Я был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Спасибо, что он не перерезал мне глотку. Я тогда сказал себе, что найму помощников и вернусь, если понадобится.

— И ты вернулся? — поинтересовалась Каранисса.

— Нет. Конечно, нет. Потом я попрошайничал и воровал, а мешок тщательно прятал, пока не добрался до торгового тракта между замком Айгоа и Аморской цитаделью. Там я нашел гостиницу и стал ждать прибытия каравана. Это было... сейчас соображу... было двадцать восьмое число месяца Сбора Урожая, когда я добрался до гостиницы, а последний караван в этом сезоне прибыл третьего, месяца Цветной Листвы. Хозяин гостиницы был счастлив, что я отрабатывал проживание — чистил стойла, таскал воду... К тому же я показал ему ту инкрустированную каменьями шкатулку, сказав, что заплачу по счету, как только продам ее торговцам.

— А что за шкатулка? — тоскливо спросила Каранисса.

— Из белой раковины, с золотым запором и жемчужинами по углам.

— А, ладно, — вздохнув, произнесла колдунья. — В конце концов она мне никогда особо не нравилась.

— Как и мне, леди. Когда пришел караван, я переговорил с его владельцем. Он все допытывался, где я взял шкатулку и другие вещи. Я наврал ему с три короба. Он мне не нравился, но выбора не было — хозяин гостиницы не хотел больше ждать. Караванщик, конечно же, решил, что я вор, но его это не волновало. В конце концов мы договорились — сто серебряных монет за каждую предложенную вещь. Это стоило вдвое больше, а может, и втрое, но торговаться я не мог. Он отсчитал деньги, и мы разошлись по комнатам.

А когда я проснулся, кошель исчез. Я кричал, ругался, спорил, но мне смеялись в лицо. В глазах этих скотов я был очередным нищим авантюристом. Караванщик отбыл, заявив, что они должны выдерживать график, а я остался обыскивать гостиницу и ругаться с хозяином.

Наконец его терпение лопнуло, и он выкинул меня на улицу под проливной дождь.. Напоследок он швырнул мне серебряную монетку и сообщил: «Моя доля составила десятую часть. Вот тебе десятая часть от нее, чтобы ты убрался отсюда и никогда больше не возвращался, лживый бледнокожий воришка!»

Я ругался, проклинал, призывал на их головы гнев богов, а затем побежал за караваном с твердым намерением вернуть свои деньги. В конце дня я их догнал.

Я не думал о том, что я, один, безоружный и слабый, могу сделать против целой толпы. Я подошел к ним, когда они загоняли фургоны во двор следующей гостиницы, и потребовал назад свои деньги. Я надеялся устыдить их. А они обозвали меня лжецом и уродливым чудовищем, избили и выкинули на дорогу.

На следующее утро, когда они уезжали, я все еще валялся в грязи. Наверное, они решили, что я умер, и были недалеко от истины. На мне не осталось живого места.

Постепенно я пришел в себя и пополз. И никто не остановился, чтобы помочь мне, все проходили мимо.

Перен, наверное, ждал реакции, но Тобас и Каранисса молчали.

— Это произошло уже в Аморе, — продолжил Перен. — Границу я пересек, когда преследовал караван. Говорят, Амор — самое крупное Малое Королевство.

Они снова прошли несколько шагов в полном молчании.

— Так, полуползком, я добрался до фермерши, которая приютила меня. Я пообещал расплатиться с ней, как только смогу, но, похоже, ее это не волновало. Там я провел несколько шестиночий, набираясь сил. Фермерша была незамужней, довольно симпатичной и проявляла ко мне интерес. Но как только она поняла, что, несмотря на окраску, я обыкновенный человек, этот интерес угас. Вначале она, наверное, решила, что я какой-то волшебник или волшебное творение и за свою помощь она получит щедрое вознаграждение. Когда же я ее разубедил, она позволила мне остаться, но относилась слишком уж пренебрежительно. И десятого числа месяца Первого Инея я от нее ушел.

Денег у меня не было, идти было некуда, но Дессет — так звали фермершу — говорила о большой дороге на севере, которая огибала горы и вела в Этшар. И я пошел на север. Точнее, на северо-запад. Помимо всего прочего, во мне еще теплилась надежда, что я повстречаю тех караванщиков и как-нибудь смогу забрать у них хотя бы часть того, что потерял, поскольку цитадель Амор тоже находилась на северо-западе.