Марина Ли - Школа Добра

– Сегодня будем строить барбакан!

– Но у нас есть барбакан, – возмутился кто-то из химиков. – Его во время прошлой кампании построили.

Капитан Зерван шмыгнул носом, от чего волосы в ноздрях у него встали дыбом, затем ехидно оскалился и огорошил:

– Поправка. У вас БЫЛ барбакан...

И мы всей толпой, не дожидаясь разрешения, кинулись к воротам, возле которых уже истерили феи с пятого курса. Прекрасный круглый кирпичного цвета барбакан, встречавший посетителей своей надежностью и крепостью, превратился в груду камней. Не было зубчатых стен, бойниц и башни для лучника. Не было коридора, соединявшего строение с главными воротами, не было тяжелой решетки... Зато была пугающая своими размерами куча мусора.

– Что за ...ня? – возмутился один из фей.

На фейский факультет вообще-то поступали, в основном, девушки: этакий рассадник красоты и прелестниц. Но встречались и мужчины. Я за неполные две недели учебы встречала пятерых, но Вепрь уверял, что всего у нас учится семь джиннов и два дэва.

Один из них, как только что выяснилось, учился в выпускном классе. И он был очень зол. А матерящийся, как сапожник, синекожий огромный мужик в полупрозрачных розовых шароварах, в розовых же туфлях без задников, но с задранными кверху носами, со светло-голубыми волосами, собранными в высокий хвост, и с внушительным голым торсом испугал бы и смелого. Что уж говорить про меня?

А вот на Да Ханкара он не произвел свои видом никакого эффекта. Преподаватель посмотрел на него равнодушно и уже привычно обратился:

– Новобранец, как звать?

Пятикурсник бросил на него ненавидящий взгляд, потом грустно покосился на нашу черно-белую толпу и шепотом произнес:

– Динь-Дон...

Капитан закусил нижнюю губу и сквозь сдерживаемый смех выдавил из себя:

– Я понимаю, что жизнь тебя уже наказала, новобранец Динь-Дон, но за нецензурную брань в присутствии девушек, несовершеннолетних коллег, а главное, своего преподавателя – десять отжиманий.

Мы с химиками, глядя на упертое выражение лица джинна, загрустили и затаили дыхание. Я мысленно прикидывала, до какой цифры дойдет Да Ханкар, но Динь-Дон поразил всех нас своей прозорливостью, и еще до того, как капитан произнес фразу "пятнадцать отжиманий", провинившийся студент упал на землю и легко выполнил упражнение... Мне бы так...

Джинн поднялся с земли, стараясь не смотреть в сторону полевого командира.

– Можешь быть свободен, – подсказал Да Ханкар, но Динь-Дон с места не сдвинулся. Он хмуро глядел на нас с химиками. И от этого взгляда мне делалось нехорошо.

– То есть вот это вот, – синекожий махнул рукой в нашу сторону, – будет строить барбакан. Вы серьезно?

– Кхы-кхы, – вместо ответа капитан покашлял.

– Нет! Не подумайте, что я вам не доверяю! – поторопился уточнить джинн. – И я готов отжаться еще, хоть сто пятьдесят раз, но как эта мелюзга будет строить фортификационное укрепление, от которого зависит престиж нашей школы?

– А еще, – сообщила одна из феек, и она действительно выглядела как фейка: невысокая, воздушная, совершенно очаровательная, – в Институте Годрика Воинственного одна солдатня учится! – здесь мне на одну коротенькую секунду стало обидно за Сандро. – Они же не посмотрят на то, что мы женщины! И если им удастся прорваться на территорию школы...

– Феи свободны! – решительно повторил Да Ханкар. – Химики и предметники, начинайте тренироваться работать в команде.

Химики и предметники решительно потерли руками и обменялись не менее решительными взглядами.

– Ну? – Веник вопросительно посмотрел на тощего "химического" старосту.

– Ну... – вежливо согласился тот.

– И? – мы дружно глянули сначала на них, затем на преподавателя, а после почему-то на Динь-Дона, который, несмотря на слова Да Ханкара, и не думал уходить. Как и весь его курс.

– И вы всерьез хотите, чтобы они сами строили барбакан? – хмуро спросил джинн.

– Я хочу, чтобы они уяснили себе, что такое командная работа, – отрезал капитан. После чего обратился к нашим двум группам:

– Итак, у вас два часа. Не знаю, что вы будете делать, но по истечении этого времени мне должны быть предоставлены доказательства того, что вы умеете сотрудничать.

И просто ушел, бросив нас на произвол судьбы и на растерзание хищным пятикурсникам.

– Давайте, может, сначала место расчистим... – предложила я, стараясь не смотреть на мрачных коллег в розовом.

– А давайте мы без командира обойдемся! – тут же окрысились химики.

– Я и не претендую, – заверила искренне и несколько шагов в центр группы предметников сделала.

– Вообще-то, Да Ханкар назначил ее бригадиром, – вот от Веника я точно не ожидала такого удара в спину. – Так что, если кому и командовать, то ей.

"Да-да! И тогда, скажите мне, кто будет наказан в случае провала?" – подумала я, хотя и так было понятно, кто. Видимо тот же, по чьей вине все это вообще началось.

Плюнула на всех и потащилась к развалинам. А следом за мной Аврора Могила. А за нею следом Вениамин Фростик, староста предметников первого года обучения собственной персоной. А вдогонку к нему голос синекожего Динь-Дона:

– Ну, и куда вы поперлись, желтопузые?

– Сказал синепузый, подтягивая розовые штанишки... – пробормотала я, сама себе делая страшные глаза и сама себя уговаривая заткнуться.

Динь-Дон удивленно завис. В прямом смысле завис в воздухе, примерно в полуметре от земли. И вот он висит, такой весь синий, в розовых штанах и с голубыми волосами, а вокруг меня медленно мертвая зона образовывается. И даже Аврора, участливо пробормотав:

– Ну, не убьет же он тебя, на самом деле, – отступила под защиту толпы первокурсников, успешно изображавших из себя зебру. Не в том смысле, что они бросились врассыпную, спасаясь от разъяренного льва, а в том, что они стройными черно-белыми рядами жевали жвачку и рассматривали землю в поисках подножного корма. Прекрасные фейки потупились. Вениамин прикидывал, есть ли смысл получать звание героя посмертно. А я гордо вздернула нос, пусть хоть веснушки вечернему солнцу порадуются напоследок, раз жизнь все равно не удалась.

Динь-Дон оглушительно рассмеялся и хлопнул меня по плечу с таким энтузиазмом, что я пробежала несколько шагов прежде, чем до меня дошло, что это он так свое одобрение высказывает, а не пытается меня прибить за мой длинный язык.

– Как звать, новобранец? – не прекращая ржания, поинтересовался джинн, а я подумала, что плюну ему в глаз, если он сейчас велит мне отжиматься.

– Юлиана Волчок, – представилась и в кривом реверансе присела. Ну, не удавались мне никогда реверансы, что уж тут поделаешь.

Динь-Дон изогнул длинную почти белую на синем лице бровь и уточнил:

– Та самая?